Александр Михайловский - Однажды в Октябре – 1
— Пусть жалуются, товарищу Сталину, или мне, — проворчал Ленин.
— Товарищ Ленин, не каждый вообще решится жаловаться вам, или товарищу Сталину. Вот такие люди и составят клиентуру господина-товарища Керенского, — ответил я, — И, с теми слоями общества, у которых Керенский еще имеет хоть какой-то авторитет, было бы неплохо, как говорится, держать руку на пульсе.
— Владимир Ильич, — сказал Сталин примиряющее, — вреда от предложения товарища Тамбовцева нет, а вот польза выйти может.
— Ладно, — отмахнулся Ленин, — попробовать, действительно, можно, но если он и здесь все завалит, то придется гнать его со службы поганой метлой.
Мы с товарищем Сталиным синхронно вздохнули, будто говоря — И чего это в таком деле можно завалить? Знай себе сиди, и подставляй жилетку слезливым дамам, жалующимся на несправедливость жизни.
Тем временем наш караван, свернув с Невского на Суворовский, помчался в сторону Смольного.
— Товарищ Ленин, вопрос о власти — наиважнейший, я бы даже сказал, — архиважнейший — употребил я любимое слово Ильича, — поэтому, правительство надо сформировать как можно быстрее, дабы не дать опомниться нашим противникам. Это как руль в руках водителя — выпусти его хоть на несколько секунд во время движения автомобиля, и случится несчастье — машина, потеряв управление, врежется в столб или упадет в пропасть.
Сталин, внимательно слушавший наш разговор с Лениным, в очередной раз одобрительно кивнул головой.
За разговорами мы уже подъехали к дому на Суворовском, в котором находилась наша временная штаб-квартира. Из подъезда выглянул один из «мышек», который, увидев «Тигры» и бэтэр, приветливо помахал нам рукой. Мы выгрузились и вошли в подъезд. До двери квартиры мы поднимались тихо, каждый думал о своем.
В квартире, в самой большой комнате, мы расселись вокруг большого стола, и занялись тем, что начали думати думу. Предварительный разговор со Сталиным у нас уже был, и он, достав из кармана свой рабочий блокнот, начал.
— Товарищи, мое первое предложение — вместо всеми дискредитированного и ненавидимого всеми слова министр, глав министерств, назвать народными комиссарами. Ну и сами, министерства, естественно, народными комиссариатами, или наркоматами. А Совет министров — Советом народных комиссаров, или Совнаркомом. — Возражений нет?
Никто не возразил, все кивнули, и Сталин продолжил.
— Теперь по персональному составу. Одна из самых ключевых и важнейших должностей сейчас — это должность наркома внутренних дел. Все наши недруги с первых же минут начнут против нас бешеную борьбу. Кроме того, необходимо в кратчайшие сроки укротить разгул уголовщины. Ни в коем случае нельзя считать уголовника классово близким трудящемуся, ибо трудящийся зарабатывает свой кусок хлеба, а уголовник его отнимает. На этом посту нужен твердый, верный коммунистическим идеям член нашей партии, пользующийся всеобщим доверием и уважением. Предлагаю утвердить на пост наркома внутренних дел Феликса Эдмундовича Дзержинского.
Кандидатура «Железного Феликса» была принята единогласно.
— Второй, не менее важный пост, — продолжал Сталин, — наркома по военным и морским делам. По совету наших потомков, которые хорошо знают то, что в их прошлом произошло после нашей революции, военным наркомом предлагаю Фрунзе Михаила Васильевича. Он не профессиональный военный, но определенно талант, во время Гражданской войны он побеждал своих противников, у которых за плечами была Академия Генерального штаба. Михаил Васильевич сейчас в Шуе, но мы уже вызвали его в Питер телеграммой, и он прибудет сюда завтра утром. Конечно, товарищу Фрунзе поначалу будет трудно, но ему помогут заместители из действующих высших офицеров Русской армии. О персоналиях можно поговорить позднее. Не правда ли, Николай Михайлович?
Генерал Потапов утвердительно кивнул. Ленин, немного подумав, тоже согласился.
— Следующая должность — продолжил Сталин, — это пост наркома иностранных дел. Сейчас, когда нам в самое ближайшее время предстоят переговоры с Германией о заключении перемирия и последующего мирного договора, требуется человек, имеющий опыт дипломата. У нас в партии есть человек, имеющий опыт такой работы. Это Георгий Васильевич Чичерин. Правда, он мягковат, и, если можно так сказать, излишне интеллигентен. Но к нему можно направить строгого и требовательного заместителя, который поможет Георгию Васильевичу управлять таким сложным хозяйством, как Наркоминдел.
Против Чичерина Ленин тоже не возражал.
Наркомом земледелия и продовольствия Сталин предложил назначить Александра Дмитриевича Цюрупу. У него есть опыт работы агрономом, а позднее он двенадцать лет был управляющим имением.
На пост наркома по делам торговли и промышленности Сталин предложил назначить Леонида Борисовича Красина. Как-никак, он был управляющим порохового завода Барановского, и управляющим российских филиалов фирмы Сименс.
Наркомом труда Сталин предложил назначить Григория Ивановича Петровского, наркомом здравоохранения — Николая Александровича Семашко, наркомом просвещения — старый знакомый Ленина и сотрудничавший с газетой «Рабочий путь» Анатолий Васильевич Луначарский. Должности наркома финансов, юстиции, железнодорожного транспорта, почт и телеграфов остались пока вакантными. Сталин не исключил, что на эти должности можно будет пригласить кое-кого из министров Временного правительства. Например, Ливеровского, который в нашем будущем сделал много для развития советских железных дорог, за что был награжден двумя орденами.
И вот настал момент, который с нетерпением и даже с некоторым трепетом ожидали все. Кто возглавит новое правительство? Тут я прокашлялся, встал с места и сказал,
— Товарищи, во главе Совнаркома должен стать товарищ Сталин. В нашей истории именно он сумел справиться с огромными трудностями и сделать Советскую страну великой державой. А товарищ Ленин, как признанный лидер партии большевиков, должен официально возглавить эту партию, которая станет правящей. Руководить одновременно и партией и правительством для одного человека просто невозможно. В нашем прошлом товарищ Ленин попытался совместить эти два поста и буквально сгорел не работе примерно за четыре года. К тому же, для руководства Советами на местах, будет создан ВЦИК — Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет — высший законодательный, распорядительный и контролирующий орган государственной власти. Как потом вы скажете, Владимир Ильич, «этот орган дает возможность соединять выгоды парламентаризма с выгодами непосредственной и прямой демократии, то есть соединять в лице выборных представителей народа и законодательную функцию и исполнение законов».
Особо прошу обратить внимание на законодательную функцию ВЦИК. Старых законов уже нет, новые — пока еще не приняты. Это очень сложная работа, которая должна быть сделана в кратчайшие сроки. А ведь вы, Владимир Ильич, по образованию юрист. Как говорится, вам и карты в руки. Так что, пусть товарищ Сталин занимается повседневной, кропотливой практической работой, а вы, товарищ Ленин, будете нашим главным теоретиком и законодателем.
Ленин, который поначалу с настороженностью и явным неудовольствием слушал мое выступление, к концу его успокоился. На лице у него появилась даже довольная улыбка. Дело в том, что как нам было известно из истории, большинство лидеров большевиков, как и других партий, чурались практической, «черной» работы. Их стихией были митинги, парламентская и публичная деятельность. Именно то, что позднее Сталин назовет «парламентским идиотизмом». Только он, трудоголик и практик, знал, что подлинная власть находится в руках тех, кто «исполняет» законы. Ведь, как бы эти законы и благие намерения не были бы хороши, исполнить их можно по-разному.
Ленин, согласился с моими доводами, и Сталин засобирался в Смольный, чтобы довести до упомянутых в списке будущих наркомов о том, чем им начиная с сегодняшнего вечера предстоит заняться. С собой он взял Ирину, которая буквально упросила Иосифа Виссарионовича позволить ей посмотреть на Смольный «образца 1917 года». Историческое место. Туда же отправился и Дзержинский, так же необходимо подобрать место для размещения Совнаркома. Смольный — это штаб партии большевиков, и должен таковым оставаться. Не стоит позволять чисто партийным функционерам «путать партийную шерсть с государственной», меньше будет лишней спеси, и того, что сам Ленин называл комчванством.
А мы с Владимиром Ильичем пока остались на Суворовском. Нам обоим было необходимо срочно побеседовать с глазу на глаз.
13 октября (30 сентября) 1917 года, 20:30, Смольный
Журналистка Андреева Ирина Владимировна.Ой! У меня от всего происходящего просто дух захватывает! Я только что своими глазами видела живого Ленина, — Здравствуйте Владимир Ильич. Я разговаривала с самим Дзержинским, сегодня мы даже обедали вместе. Могла ли я мечтать, что за мной будет ухаживать такой человек, как Сталин? Причем серьезно ухаживает, без дураков. По его глазам видно, что пылкой Наденьке ничего не светит. С досады она было сунулась к нашему морпеху, сержанту Игорьку Кукушкину, но и там получила кукиш с ружейным маслом.
