Вячеслав Коротин - Адмиралъ из будущего. Царьград наш!
— Прошу извинить, Андрей Августович, но рассказчик из меня неважный. Что вам рассказать? Что «Магдебург» погиб на камнях? Что «Фридрих Карл» и «Бремен» утонули после подрывов на минах? Что «Россия» утопила «Мюнхен», нахально подставившейся под её пушки?
— Про это я и так знаю. — Андрей реально чувствовал, что «АДМИРАЛЪ» борзеет сверх всякой наглости, но ставить его на место, исходя из своего положения, тоже не особо улыбалось. — Мне хотелось бы услышать о настроениях среди экипажей на Балтике.
— Разные настроения. В минной дивизии — боевые, на крейсерах — чуть поспокойнее, а за линейных — вообще не поручусь…
— Понятно. Чем больше воюют, тем меньше времени размышлять о политике.
— Что поделать — рядом Петроград, а в нём начальников как блох на барбоске. Николая Оттовича уже не раз хватали за хлястик, когда он пытался вывести дредноуты за пределы Финского залива. Да что дредноуты — даже набеговую операцию эсминцами к шведским берегам разрешили всего однажды. Ну, утопили четыре парохода с рудой и два траулера охранения, но с тех пор не было ни одного выхода в тот район сколько-нибудь значительными силами.
Лицо Колчака порозовело, и на нём стали наконец-то отражаться эмоции.
— Флот, в основном, ставит мины, активно, надо сказать, ставит. И вблизи германских берегов в том числе. Небезуспешно, надо сказать…
— Ваше высокопревосходительство, — заглянул в салон флаг — офицер лейтенант Шен, — разрешите?
— Что такое?
— Прибыли Тихминёв и начальники дивизионов.
— Добро, — кивнул адмирал и снова повернулся к Колчаку. — Ну что, Александр Васильевич, позвольте, представить вас непосредственным подчинённым.
— Разумеется, ваше высокопревосходительство. Почту за честь быть представленным непосредственно вами.
— Замечательно. Лейтенант, пригласите, пожалуйста, прибывших.
В салон проследовали несколько офицеров.
— Господа! — начал Эбергард. — Позвольте вам представить вашего нового непосредственного начальника, контр — адмирала Александра Васильевича Колчака.
Далее последовала стандартная процедура:
— Алексндр Иванович Тихминёв — командир вашего флагмана.
Колчак и командир «Памяити Меркурия» церемонно пожимают друг другу руки.
— Командир Первого дивизиона, капитан первого ранга Василий Нилович Черкасов.
Аналогичная сцена.
Ну и так далее вплоть до:
— Командир Шестого дивизиона, капитан второго ранга Мордвинов…
— Старший лейтенант Николя — последним представился флагманский минёр, единственный из выживших офицеров штаба Покровского.
— Рад знакомству с вами, господа! — непроницаемое лицо Колчака никак не подтверждало и не опровергало того, что он действительно «рад знакомству». — В ближайшее время я прибуду на подчинённые вам корабли, а пока можете вернуться к исполнению своих обязанностей. Александр Иванович, вас попрошу задержаться на «Евстафии» и чуть позже сопровождать меня на крейсер.
Офицеры откланялись и вышли из салона.
— Я вас тоже не задерживаю, Александр Васильевич, отправляйтесь на «Память Меркурия», устраивайтесь, съездите посмотреть как дела у вашей супруги и сына, а завтра в полдень жду вас здесь для обсуждения предстоящей операции… Постойте! А как здоровье многоуважаемого Николая Оттовича?
Андрей только сейчас вспомнил, что именно весной пятнадцатого Эссен простудился, и пневмония свела в могилу одного из самых талантливых адмиралов российского флота.
— Когда я уезжал, было в порядке, — слегка удивился контр — адмирал неожиданному в данный момент вопросу. — Лёгкая простуда, но это весной на Балтике обычное дело.
— Спасибо! Можете идти.
— Вот чёрт! — Когда начмин оставил салон, Эбергард стал заниматься интеллигентским рефлексированием, то есть докалупываться до собственного сознания, что оно сделало для того, чтобы спасти из костлявых лап «курносой» ещё одного замечательного человека.
— А что я мог сделать? Отправить Эссену телеграмму: «Дорогой Николай Оттович, застёгивайте пальто поплотнее, когда выходите в море, И вообще в море выходите пореже, а то простудитесь, заболеете и умрёте» или: «Убедительно прошу вас без всякого промедления добро пропариться в бане. Это чрезвычайно важно. Объяснюсь непременно при личной встрече. С глубоким уважением к вам. Эбергард»? Идиотизм.
Оставалось надеяться, что «раздавленная бабочка» изменила ход истории так, что командующий Балтфлотом может и не заболеть на данной ветке исторических событий.
На следующий день, в назначенный час, Колчак, разумеется, явился к командующему флотом.
— Ваша задача, Александр Васильевич, в первую очередь поставить несколько минных банок вблизи устья Босфора. Там и та уже до чёрта наших мин — сплошной «суп с фрикадельками». Но турки периодически тралят проходы. Где и как, мы знаем очень приблизительно. Так что вы должны, во — первых, завалить минами наиболее «перспективные» участки следования турецких каботажников, во — вторых, топить всё, что следует вблизи устья Босфора не под российским флагом, а значит — ТОПИТЬ ВСЁ, что там встретите, ибо под нашим флагом ничего там идти не может. А нейтралам там делать нечего. Кроме того, загляните к Зонгулдаку, если турки ведут подъёмные работы с целью освобождения ворот — прекратите.
Андрей хмыкнул про себя, поняв, что последнюю фразу выдал в стиле незабвенного Модеста Матвеевича Камноедова.
— Там недавно работал Четвёртый дивизион, но нужно чтобы османы понимали, что пытаться поднять со дна наши брандеры, затея не только безнадёжная, но и опасная.
— Понятно. Какими силами я могу располагать?
— «Память Меркурия» и Второй дивизион: «Счастливый», «Быстрый» и «Громкий». Эсминцы только что вошли в строй, и необходимо, чтобы их экипажи сплавались, получили боевой опыт… Надеюсь, что вы меня понимаете. Кроме того, можете взять с собой любой другой дивизион на ваше усмотрение. Кроме Первого, который необходим для встречи «Императрицы Марии» и Четвёртого, недавно вернувшегося из похода. Ещё вопросы имеются?
— Никак нет, ваше высокопревосходительство, — поднялся из-за стола Колчак.
— Тогда получайте мины, и, послезавтра выходите в море.
— Слушаюсь!.. Ваше высокопревосходительство…
— Что-то ещё?
— Точно так, — АДМИРАЛЪ выглядел слегка смущённым. — Я у же решил, что возьму с собой дивизион Кузнецова, но просил бы вас предоставить в моё распоряжение на время данной операции ещё и «Алмаз». Очень бы пригодились его аэропланы для ближней разведки побережья. Да и штабу флота пригодятся свежие сведенья о состоянии турецких батарей вблизи Босфора.
— Ишь ты — ну просто на ходу подмётки режет, — усмехнулся про себя Эбергард. — Просек, с какой стороны масло на бутерброде, сделал выводы о перспективах авиации на море… Ладно, пусть заложит ещё один кирпичик в фундамент более серьёзного отношения к войне в небесах.
— Не возражаю, Александр Васильевич, но гидросамолёты разрешаю использовать только в качестве разведчиков — наблюдателей. Никаких атак с воздуха на неприятельские позиции. И вот ещё что: разведку разрешаю только над румелийским побережьем, к западу от устья Босфора. Разочек можно слетать к Шиле, посмотреть на близлежащие батареи, но не более чем разок. Причём, лучше это сделать, когда будете возвращаться от Зонгулдака. Ещё вопросы есть?
— Никак нет!
— Тогда ступайте. И помогай вам Господь!
«Счастливый» и «Громкий» уже вывалили за борт свой груз мин, и оставалось поставить очередную банку с «Быстрого». Эсминец приступил к постановке в предназначенном районе. Когда на мостике «Памяти Меркурия» резануло по ушам криком сигнальщика:
— Перископ слева двадцать градусов! Около двенадцати кабельтовых…
— Поворот вправо на восемь румбов, — немедленно отреагировал Тихминёв…
— Передать на «Счастливого» и «Громкого»: «Атаковать вражескую подводную лодку!». «Быстрому»: «Продолжать постановку!», — Колчак был невозмутим. — Александр Иванович, а мы сами можем уже открыть огонь по лодке?
— На циркуляции — бессмысленно. Подождём несколько минут…
Минута заминки, связанной с временем получения приказа, и два «новика» стали разгоняться в сторону буруна, который оставлял за собой перископ германской подводной лодки. Сосредоточенно захлопали выстрелами их носовые плутонги.
Думаете, что перископ субмарины просто приподнят над поверхностью воды? А ничего, что эта самая лодка сейчас идёт со скоростью… Ну хотя бы в пять узлов. Быстрее, чем вы идёте спорым шагом… Не поднимет ли труба перископа за собой шлейф? Весьма заметный шлейф…
Так что у баковых пушек только что вступивших в строй черноморских эсминцев имелся ориентир, по которому следовало вести огонь. Конечно, полутораметровый «фонтан» из морской пены цель далеко не самая удобная, но ведь и особой точности не требовалось — разрыв стодвухмиллиметорвого снаряда в воде мог гидравлическим ударом контузить вражескую субмарину до состояния потери плавучести с весьма приличного расстояния…
