Юрий Валин - Самый младший лейтенант
Женька принялся размышлять, как сами начальники уловили, откуда снайпер бьет? Опыт? Интуиция? Варварин, похоже, на интуицию весьма полагается. Про Катерину и говорить нечего, - она в горячке исключительно инстинктами и живет. Как тогда, в Госпроме. Eins, zwei, und Ende 50 , - штык в горле. Впрочем, тогда и товарищ Земляков не очень сплоховал. Ведь поняли друг друга. Может, тоже инстинкт имеется, пусть и в зачаточном состоянии?
Катрин разбудила командира. Капитан посидел на диване, попил водички. Тяжело из сна выходил. Видимо, полностью отключился, доверился бывшим землякам.
Устроились прямо под окном. Катрин открыла обе банки сардин, ложка оказалась единственная на всех. Женька отгреб за утерю казенного имущества, но где в очередной раз потерял сервировочный инструмент, так и не вспомнил. Впрочем, сардины все равно были выше всяких похвал.
- Итальянские, - пояснил Варварин. - Ирония судьбы - пятимся, почти драпаем, а трофеев полно. В феврале столько всего хапнули - не переварить. Оружие у личного состава наполовину немецкое. Второго дня на кладбище самоходку почти исправную захватили, так сегодня пришлось спешно боезапас расстрелять, да подорвать. Просто удивительно - кто мимо не пройдет - норовит сжечь. Обозники с гранатами бегут, кто попало лезет. Азартный народ, не остановишь.
- Да, другой боец пошел, - согласилась Катрин, хрустя сухарем. - В 42-м ногтями цеплялись. Кто умирал сознательно, кто драпал бессознательно. Теперь воюют. Спокойнее стало. Профессиональнее.
- Ну, драпануть мы и сейчас не дураки, - заметил капитан. - Но удрать норовим в нужную и стратегически правильную сторону. Ладно, вот у меня еще шоколадка есть...
3 часа 05 минут
Угол улицы Чернышевского и переулка Маяковского
Вытянуть ноги было приятно. Собственно, не вытянуть, а просто расслабить. От спинки дивана несло холодной плесенью, но под шинелью было тепло. Шинель начальница припасла местную, Женька даже догадался, с кого она снята. Ничего, людям свойственно умирать, а вещам оставаться, и пользу живым приносить. Как там начальница говорила - "повышенная способность адаптироваться"?
Снова вспыхнул бой у Госпрома. Часто били танковые орудия, - Женька уже неплохо различал на слух. Впрочем, это далеко. Здесь другой мир. Погибшего города, стылой плесени, вещей мертвецов. Лишь начальство шепчется...
...- контракт закончишь, и всё?
- Наверное. Сколько "прыгать" можно?
- И правильно. Не девичье дело. Стыдно даже как-то на девушку-контрактницу упор делать. И вообще.... Финансируют непонятно по какому принципу. То ли серьезные операции начинать планировать, то ли окончательно работу сворачивать. По старинке как-то работаем, без очевидного прогресса. Тебя вот снова кинули, мальчишку...
- Опыт нужен. Сын ошибок трудных, - пробормотала Катрин. - Экспериментальное пространство. На Западе дела не лучше.
- Утешает. Уедешь?
- Съезжу наверняка. Долгов много накопилось.
- Завидую. Честное слово. Месть, любовь...
- Звучит мерзостно. Словно я из "мыльной оперы" вывалилась.
- Так я же искренне говорю. Вот я - женился, развелся. Даже потомство не успел завести. У Сан Саныча то же самое, только две дочки, с которыми "бывшая" видеться не дает. А у тебя настоящее чувство...
Катрин помолчала, потом неуверенно спросила:
- Сережа, а весь Отдел знает, что у меня "настоящее"? В подробностях?
- Лично я - без подробностей. Да и какая разница, мы люди современные, хотя и сороковыми годами живем. Вообще-то, я уже совсем не современный, - Варварин тихо засмеялся. - Я теперь партийный. Так что, не будем о личном. Лучше скажи - как там, "в ином", - за дальней шторой? За границей я бывал, а дальше вряд ли доведется. Ну, если в самых общих чертах?
- В общих... В общих, - пусто там. Людей очень мало. Простая жизнь и непонятная. Науки почти нет. Суеверия - никакие и не суеверия. Народ очень разный.
- Сказка?
- Отчасти. Мне там хорошо было. Одиноко, но хорошо. Знаешь, не хочется рассказывать. Объяснить все равно не смогу. Извини.
- Скучаешь?
- Да ну его к черту. Я, наверное, вечный дезертир. Тянет туда. Не люблю я минометы.
- Все мы дезертиры, - убежденно прошептал Варварин. - Или паломники. Кто на Канары или Гоа, кто сюда, - мир под себя прогибать. Кто в кабак или на дачу. У тебя вот своё, уникальное.
- Ага, забавная у меня там дачка, - Катрин прижалась щекой к винтовке. - Только я, наверное, никогда туда не вернусь.
- Зря. Может всё и получится. Имеешь законное моральное право. Извини - правда, замок?
- Номинально - да. Только он не сказочный. С отоплением жуткие проблемы, из водоснабжения - только колодец во дворе. Подданных полторы сотни человек. Моются исключительно летом, сплошь неграмотные. Очень всё романтично.
- Ждут тебя?
- Почти три года прошло. Кто-то ждет... Но я не пойду. Не могу.
- Ты девушка, хоть и наглая до безобразия, но благоразумная. Сделаешь как захочешь, и как будет нужно, - Варварин осторожно потянулся. - Слушай, нет нашего штурмбаннфюрера. Уж не случилось ли чего дурного с военным преступником?
- Еще час подождем?
4 часа 25 минут
Угол улицы Чернышевского и переулка Маяковского
Видимо, Женька все-таки задремал, потому что заявились гости, - неловко взбирались снизу по остаткам ступеней. Первым ковылял коренастый, почему-то опять со сверкающим ножом-шилом в руке. Рукава телогрейки закатаны. Следом ковыляли другие. Внизу остался немец, мерзко улыбался неживым лицом. Из третьего, "пулевого", глаза-отверстия на переносице медленно сочилась кровь. Положил поперек лестницы один кирпич, другой... Женька понял - замурует вместе с мертвецами. Прорываться нужно. В руке очутилась граната. Тут Женька с ужасом осознал, что совершенно забыл, как взводится РГД-33 51 ...
- Земляков... - дергали за плечо.
Отвлекают гады... Женька схватился за автомат.
- Тьфу, да очнись! - начальница перехватила руку. - Подъем, дома выспишься...
Было холодно. Ясное небо затеняла лишь рваная пелена дыма. С Либкнехта доносились отдельные выстрелы, дальше, - у Госпрома, бой не умолкал, грохотало и отдаленно, на востоке, у ХТЗ.
- Внимательнее, - приказал Варварин, поудобнее устраивая на ремне под рукой ППШ. - Осматриваем на всякий случай улицу, и к машине. Черт с ним, с камрадом Найоком.
- Он нам ни разу не камрад, - уточнила Катрин. - Идем до Бассейной, дальше нет смысла. Евгений, ты у меня смотри, - не схвати напоследок чего-нибудь несъедобного.
Старались двигаться в тени. Порой развалины почти перекрывали улицу, - группа по одному пересекала открытое пространство. У Женьки ни с того ни с сего, начала мерзнуть спина. Окон вокруг было сколько угодно, еще бойницы в подвалах, дверях и проломах. Хоть целиком "Лейбштандарт" прячь. У немцев естественно, иных дел хватает, не только на рядового младшего лейтенанта засады устраивать, но жутко неприятное ощущение.
У перекрестка стояло несколько противотанковых "ежей", валялся моток колючей проволоки. У тротуара лежал убитый боец.
- Перебегаем, - скомандовал капитан, оглядывая окна верхних этажей.
- Я замыкающая, - сказала Катрин.
Варварин покосился, но возражать не стал. Первым перебежал переулок. Женька, втянув голову в плечи, рванул следом. Оглянулся, - начальница сидела на корточках над трупом, шарила под шинелью.
- Вот же дурища... - прошипел капитан.
Блудная подчиненная уже нырнула в тень, протянула командиру красноармейскую книжку:
- Приобщите.
- Катерина, ну что за фокусы? - сдержанно поинтересовался капитан. - Расселась на открытом, как... Мозг уже на Базу ретировался?
- Чего там. Просто не люблю, когда "без вести". Виновата, - Катрин принялась рассовывать по подсумкам забранные у убитого обоймы.
- А боезапас зачем? - не выдержал Варварин. - Ты мне компанию до победного мая составить решила?
- То, что не выстреляем мы, могут выстрелить в нас, - сообщила девушка. - Пошли, что ли?
Впереди уже была Бассейная, пылал угловой дом. В свете пламени деловито пролязгал T-IV. За танком прокатил полугусеничный "Бюссинг" густо облепленный гренадерами.
- Дальше нам не по зубам, - пробормотал Варварин. - Двигаем к нашему транспорту. Параллельным курсом пройдемся, для очистки совести.
Женька шагал осторожно, старался на мусор не наступать. Надо бы портянки перемотать, - сапоги стали как ведра, - ноги в них ужасно болтались.
Невдалеке ударил пулемет. Группа присела под защиту забора.
- Шляемся как бомжи последние, - проворчал капитан. - Уходить давно пора.
