Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Дракон Золотого Руна
Вот тут мне показалось, что он немного лукавит. Не верю я в исключительную трезвость магометан. К тому же в Коране есть множество оговорок в отношении ряда запретов, которыми последователи пророка вовсю пользуются. Хотя, возможно, я ошибаюсь.
– У меня есть встречное предложение… – Я не оглядываясь подал знак близнецам. – Увы, я не привык пить за столом один, так что пользуюсь случаем вам кое-что презентовать. Это бочонок божественного сидра – причем такого делают не более сотни бочек в сезон: очень сложная технология его выдержки и подбора ингредиентов. Говорят, из десяти тысяч яблок для него выбирают всего одно. Примите в знак моей признательности, уважаемый Хасан, и надеюсь, что употребление его доставит вам немало удовольствия.
Ну соврал, конечно… Чуточку. Сидр, конечно, не из дешевых, но явно не такой, каким я его расписал. Ничего, ради дела можно и маленько сболтнуть. Короче… давай ближе к делу, какого хрена тебе от меня нужно?
Капудан благодарно склонил голову и сказал:
– Я благодарен вам за столь щедрый подарок, но, увы, пророк сказал: «Все опьяняющее – харам, а всякий харам запретен».
Однако слуги быстренько бочонок укатили.
Я вместо ответа просто развел руками. Типа извини, я от чистого сердца подарил.
Дальше мы ели и разводили восточные церемонии. Ну никак не хотел признаваться капудан, на хрена я ему нужен. Дела, семья, политика, да вообще черт знает что, но о деле ни слова. Чертов сарацин…
– У вас великолепный корабль, уважаемый Жан… – Капудан с восхищением поцокал языком. – Позвольте поинтересоваться, на какой верфи он строился?
Я немного насторожился, потому что уже давно понял, что интерес сарацина ко мне связан именно с шебекой. А еще с чем? Посудина моя трофейная, взята с боем у тех же сарацин, так что капудан вполне мог узнать ее по силуэту. Но тут возникает вполне закономерный вопрос. Хасан явно не дурак, прекрасно понимает: посудина не купленная и не дареная, да и вообще, скорее всего, ее хозяина никто и не уговаривал продать корапь. Даже могу допустить: прежний владелец – какой-то родич или знакомец капудана, но тогда он точно не стал бы со мной ужины ужинать. Значит, этот вариант отпадает. Тогда что?..
– Уважаемый Хасан, увы, мне неизвестно, на какой верфи строилась шебека – она перешла в мои руки по случаю. Но, думаю, от столь опытного моряка, как вы, не укрылось, что она восточного происхождения. Возможно, вы даже ее встречали в своих путешествиях под именем «Стрела Пророка».
Хасан солидно кивнул и, пристально смотря мне в глаза, задал вопрос:
– Глубокоуважаемый Жан: тогда, возможно, вам известен человек по прозвищу Джабар Собачья Морда?
Капудан задавал вопрос с абсолютно непроницаемым лицом, можно даже сказать – небрежно, но мне показалось, что ответ для него очень важен. Даже, возможно, вся эта история с ужином затеивалась именно ради него. Ну что же, оправдаю надежды Хоттабыча, кривить душой мне сейчас смысла нет.
Незаметно подобрался, для того чтобы в случае необходимости откатиться назад и выхватить оружие, и спокойно ответил:
– Почтенный Хасан, мне не известен Джабар по прозвищу Собачья Морда, но мне известен человек по имени Джабар Ахмед Амир Сулейман Шараф аль-Масри.
– Тогда, возможно, вам известна судьба этого человека? – Хасан являл собой образец выдержанности, даже взгляд в сторону отвел, подчеркивая незначительность вопроса.
– Известна… – небрежно ответил я и специально переключил внимание на красивый кувшин из почти черного металла, сплошь покрытый арабской вязью. – Уважаемый Хасан, какой великолепный кувшин! Насколько я понял, он из тех, в которых вода остается ледяной в самый сильный зной?
Ну а что? Я тоже мастер словесные кружева плести, и вредности мне не занимать. Спросил бы он сразу, а то начал экивоки разводить… Ох уж мне эти восточные капуданы…
– К Иблису кувшин и мастера, его сделавшего! – не выдержал Хасан. – Почтенный Жан, говорите, что с этим сыном ишака?!
Я порадовался тому, что мои архаровцы отправили на тот свет не родственника капудана, сделал легонькую паузу, дождался крайней степени нетерпения на лице Хасана и со вздохом ответил:
– Даже не могу сказать, к сожалению или к счастью, но Джабар сейчас наслаждается пением гурий в раю. Или наоборот, его душу терзают демоны в преисподней. Но то, что он покинул мир живых, – это я вам, многоуважаемый Хасан, гарантирую.
– Воистину Всевышний милостив!!! – Хасан с облегчением воздел руки к небу. – Справедливость восторжествовала!
Я просто промолчал, гадая, чем же этот Джабар нагадил капудану. Хотя какая разница… не о том думаю: надо ковать железо, пока горячо, и крутить Хоттабыча на разные плюшки. Если получится, конечно, – капудан не похож на человека, который добровольно откроет передо мной закрома. Жук еще тот…
– Жан… – Сарацин сделал паузу и мигом прогнал с лица все следы радости. – Не будете ли вы так любезны рассказать мне эту историю?
Я оказался любезным и явил жуткую, драматическую историю, правда, в очень редактированном варианте, в которой жестокий пират вероломно, даже подло, напал на мирный корабль. Не буду же я рассказывать, что мои архаровцы поступили с точностью ровно наоборот. Себя тоже упомянул, правда, очень скромно. Ну… так… слегонца. Типа лично зарубил коварного главаря пиратов и все такое. Упомянул умышленно, чтобы сделать сарацина обязанным лично мне.
После рассказа Хасан возблагодарил Аллаха и осторожненько поинтересовался:
– Глубокоуважаемый Жан, скажите, у вас случайно не осталось личных вещей Джабара?
При этом конкретно пялился на мои пистолеты. А вот хрен тебе, сарацинская душа, не отдам.
– Возможно… – Я опять отвлекся на блюдо с кебабом. – А что вас именно интересует?
Хоттабыч усмехнулся уголком губ и коротко сказал:
– Все. А если точнее, меня интересует попугай.
– Попугай? Был такой, но от несоответствия климата помер. Осталась только клетка. Но я прошу пояснений. Сами понимаете, почтенный Хасан, вы не можете лишить меня удовольствия услышать уже вашу историю.
Сарацин тоже чиниться не стал и явил такую же жутко трагическую историю. Якобы злой пират Джабар напал на корабль его очень дальнего родственника, который в результате все же умудрился спастись, но потерял все свое имущество, среди которого находились некоторые мелочи, практически не имеющие сколь-нибудь серьезной стоимости, но все равно теперь долг чести требует вернуть их в лоно семьи.
– Понимаете, почтенный Жан… – Капудан удрученно вздохнул. – Я буду просить вас передать мне эти пустяки. К примеру, эту дрянную клетку от попугая. Она принадлежала в свое время основателю нашего рода, так что я просто обязан ее выкупить у вас.
– Я не могу лишить ваш род реликвий… – Я согласно склонил голову. – Так что прошу извинить меня, почтенный Хасан, я вынужден отойти, отдать приказания привезти эти вещи сюда.
Ну вот, начинается самое интересное. Мне как бы не жалко – конечно, кроме пистолетов. Отдам… стоп, но при чем здесь клетка? Кажется, где-то меня накалывают…
Отправил на шебеку близнецов и приказал привезти вещи бывшего владельца. А именно: изящные песочные часы, тазик для омовения, коврик для молитв, Коран, личную печать и перстень. Ну и клетку несчастного попугая, но вот ее потребовал тщательно досмотреть… на всякий случай, а вдруг в ней двойное дно? Можно, конечно, перенести это все на завтра и самому заняться, но не хочу. Не хочу показывать свою корысть. Вряд ли там могут быть какие-то запредельные ценности, да и вообще… короче, благородство еще никто не отменял. Да, я такой, на том и стоим.
Пажи отсутствовали около часа, а притащив барахло, подали мне знак отойти.
– Что?
– Вот… – Луиджи протянул мне пергамент, исписанный арабской вязью, золотистый локон волос в шелковой тряпице и простенькое золотое колечко. – Совершенно случайно нашли. В клетке на одну из спиц надо было нажать.
М-да… пахнет какой-то любовной историей. Причем связанной с самим Хасаном. Не иначе… в общем, ни к чему голову ломать. Все равно она останется для меня неизвестной.
Хасан с полностью индифферентной мордой покрутил вещи в руках, проигнорировал содержимое тайника и вопросительно посмотрел на меня. Как бы спрашивая цену.
– Рад был вам оказать услугу, почтенный Хасан…
– Но?..
– Ничего.
– Так нельзя… – Капудан отрицательно мотнул головой. – Я отказываюсь принять вашу услугу.
– Почему, уважаемый Хасан? Это подарок. Впрочем, я не откажусь от вашей благодарности, но исключительно на ваше усмотрение.
Надеюсь, вы не подумали, что я спятил и собрался совсем отказаться от подарков?
