Юрий Корчевский - Ушкуйник
Только Мишке смотреть назад было недосуг — ногу в стремя вставлять да тетиву арбалетную натягивать нужно. Второй-то мужичок поначалу удивился, что товарищ его упал. Но, подбежав к нему, увидел торчащий из груди хвостовик болта. Он тут же присел за дерево, лишь верхушка шапки виднелась — опасался получить такой же «подарок» от невидимого стрелка. Да, видимо, чем-то выдал себя Мишка. Шапка за поваленным деревом в сторону стала двигаться, а потом и вовсе пропала из вида.
Мишка одной рукой саблю из ножен вытянул и лезвием в мешок соломенный воткнул, чтобы под рукою была. Отвлёкся он, а сучок неподалёку хрустнул. Не видать под снегом ветки, вот и выдал себя противник неосторожно.
Вскинулся Мишка, повернулся всем телом, а противник бежит навстречу из леса. Шапку оставил где-то, полушубок сбросил, кольчуга сально блестит. Рот разинут, а что кричит — разве услышишь, когда битва сзади?
Не было времени целиться — Мишка только арбалет успел довернуть на мушке да спуск нажать. И то — их уже шагов десять всего и разделяло. Учитывая, что враг прыжками несся, это — мгновения.
Повезло Мишке — попал он, да только вскользь. Болт кольчугу разбойнику пробил и вырвал кусок кожи с мышцами. Противник от удара развернулся, остановился на мгновенье от шока и ринулся на Мишку с удвоенной от боли злобой. Тот успел отбросить арбалет на сани, схватить саблю в правую руку, а в кисть левой вытряхнуть из рукава грузик кистеня.
Враг обрушился мощно, наносил удары сверху, сбоку, пытался уколоть. Михаил с трудом отбивал атаки, подставляя саблю. Уходя от нападения, наклоняясь, он успел остриём резануть противника по незащищённому бронёй бедру. Штаны из плотной ткани вмиг окрасились кровью.
Мишке было не до атаки — самому остаться бы живым. Сабли, сталкиваясь между собой, высекали искры. Но ранение сыграло свою роль. Противник заметно ослабел от потери крови, движения его немного замедлились, дыхание участилось. Мишка, отбив атаку саблей, ударил снизу кистенём. Удар грузика пришёлся по кисти. Видимо, он был сильным, потому как противник вскрикнул и выронил саблю. В глазах его впервые за время схватки мелькнул страх. Он посмотрел за спину Мишки, надеясь увидеть, что товарищи его теснят Костю с людьми и что помощь близка.
Михаилу тоже хотелось обернуться, да нельзя было. Враг его выхватил левой рукой плотницкий топор из-за пояса. Кисть правой руки была деформирована.
— Кости-то я ему сломал! — обрадовался Мишка.
Да рано радовался! Противник осознал, что его время уходит с каждой потерянной каплей крови, струящейся из ран. Заревел он, аки медведь, и кинулся вперед, размахивая топором.
Сабля длиннее, но против топора не защита. Один удар, второй! Сабля жалобно звякнула и сломалась пополам. Противник вскинул левую руку с топором, издал торжествующий крик. Он намеревался обрушить на Мишку топор, а сам слегка подставил раненый бок с распоротой кольчугой. И Мишка не упустил шанс, воткнул в прореху кольчуги обломок сабли в локоть длиной и провернул в ране. Глаза врага округлились, он попытался вдохнуть, отступил на шаг, выронил топор, схватился левой рукой за торчащий в ране обломок, но силы его покинули. Он качнулся и упал на спину.
Мишка перевел дух и обернулся назад. Хорошо, что он не сделал это раньше, иначе боевой дух его не был бы так силён. Около двух десятков конных теснили людей Кости. От Михаила до места схватки оставалось не больше четырёх саней.
У хвоста обоза виднелись убитые. Видно, слишком много было нападавших, а Костя переоценил свои силы. «Если нападавшие победят, в живых не оставят никого. Надо помочь Косте! Как он там сказал — ты просто упади в сани и жди? Если бы я так сделал, то был бы уже трупом», — несколько отстранённо подумал Мишка.
Он схватил арбалет — единственное его оружие, взвёл тетиву, наложил болт. Бьющиеся с нападавшими люди Кости заслоняли обзор.
Мишка перебежал на другую сторону обоза и увидел крадущегося человека. Сильно прогнувшись, он спрятался за сани, собираясь напасть со спины на обороняющихся. В руке его поблескивал лезвием боевой топор. Мишку он пока не видел. Тот вскинул арбалет. До крадущегося мужика было шагов двадцать, и он нажал на спуск. Болт угодил в левую половину грудной клетки. Воин с топором умер сразу. Ткнулся носом в снег, который окрасился хлынувшей кровью, и даже не дернулся.
Мишка снова взвёл тетиву, наложил болт. Однако его заметили. Один из противников на коне перемахнул через сани и направился к нему, держась левой стороны обоза. Опытный был, к шее коня пригнулся так, что попасть в него было трудно. А конь всё ближе и ближе.
Михаил схватил левой рукой мешок с соломой и швырнул в коня. Мешок только с виду полный, но лёгкий. Конь шарахнулся от летящего мешка в сторону, открыв всадника. Мишка повёл арбалетом, сделав упреждение, и выстрелил.
Заржал конь, закричал всадник. Господи, да в кого же я попал? Конь по инерции проскакал немного и завалился на бок, придавив всаднику ногу.
Первым желанием Мишки было метнуться к нему и добить. А из оружия — только арбалет. Зарядил его на всякий случай и решил разжиться какой-нибудь саблей или топором. Вон сколько убитых лежит! Согнувшись в три погибели, укрываясь за санями, подобрался он к убитому им мужику, вытянул из-под руки его боевой топор и почувствовал себя увереннее. Таким же путём вернулся назад — и к всаднику.
Тот сверкнул глазами зло, держался, пытаясь освободить прижатую тушей коня ногу, но не получалось. А вторая нога, что к Мишке обращена была, вся в крови и правый бок у коня, в крови а из него хвостовик болта торчит. Оказывается, болт всаднику в ногу попал, пронзил её, сломав кость, и в бок лошади угодил.
— Что, добавить вернулся? Всех вас изобьем, лизоблюды московские!
— Ага, только ты этого уже не увидишь.
Мишка взмахнул топором, вонзив лезвие глубоко в грудь всаднику. Была на всаднике кольчуга, да не выдержала удара, — тяжёл топор!
Дёрнул Михаил топор за рукоять, пытаясь вытащить, да где там, застрял прочно в костях. Зато теперь можно не опасаться раненого в своём тылу. Повернулся Мишка к месту основного боя. А тут — перемены разительные, и не в пользу Кости.
Сам Костя на коне сидел, от нападавших саблей отбивался — черным Дамаском, что Мишка подарил. Рядом с ним дюжий десятник Кондрат саблей машет. А противников трое осталось, и все на конях. Известно, против конного пешему долго не продержаться.
Поднял Мишка арбалет, подошёл поближе. Пот глаза заливал. Шапку сбросил Михаил, рукавом рубахи пот утёр, прицелился. И только один из нападавших саблей взмахнул над Кондратом, как Мишка выстрелил.
Болт противнику в грудь угодил. Удар был такой силы, что всадника вышибло из седла. Мишка хотел снова зарядить арбалет, кинулся, а холщовой сумки, что висела через плечо и в которой лежали болты, нет. То ли сам обронил, то ли срезало лямку во время боя?
Положил арбалет на сани — действенное оружие не раз ему сегодня помогало, и побежал к месту схватки. На ходу поднял со снега сулицу — коротенькое копьецо, да так с разбега его в спину противника, который на лошади был, и всадил. Сулица — оружие метательное, но и так получилось неплохо.
Всадник дёрнулся, сабля из его руки выпала, и он стал клониться вперёд, на шею коня. Тут и Кондрат добавил ему саблей, окончательно сбив на землю.
— Всё!
Все противники повержены, и даже стонов раненых нет. Битва была ожесточённой — бились до смерти.
Мишка огляделся. Из оставшихся в живых — он и, как ни странно, без единой царапины. Кондрат жив, но в крови.
— Ты ранен?
— Пустое — царапины! То кровь врагов.
А вот Костя вызывал опасения. Он ещё держался в седле, но глаза были закрыты, а сам качался, как пьяный. Кондрат с Мишкой подскочили к нему, бережно стянули с седла и уложили на снег.
— Костя! Куда тебя? Где болит?
Кондрат ощупал кольчугу — цела. На левом предплечье — порез от сабли, на левом же бедре — глубокая кровоточащая рана.
Вдвоём они перенесли его в сани и уложили на мешки с соломой — всё же помягче. Кондрат ловко — видно, опыт большой — взрезал ножом штанину и перевязал рану белой холстиной, предварительно засыпав её сухим толчёным мхом. Затем он перевязал Косте руку и укрыл его медвежьей шкурой.
— Крови потерял много. Но отойдёт, жить будет!
У Мишки от сердца отлегло — всё-таки прикипел он к Косте.
Кондрат окинул взглядом место схватки — ещё несколько минут назад здесь звенели сабли, слышалось отчаянное ржание коней и возгласы: торжествующие — победителей и предсмертные — умирающих.
— Собирай оружие — да на сани. Возвращаться будем.
Мишка бросился собирать и складывать в сани сулицы, сабли, ножи, копья.
— И кольчуги снимай! — распорядился Кондрат.
Он умыл лицо снегом, вытер об себя руки и стал ловить лошадей. Набралось аж три десятка — целый табун. Взяв верёвку, он привязал к ней уздечки, чтобы кони не разбежались.
