Анатолий Логинов - Ударом на удар! Сталин в XXI веке

Огромная туша ракеты, окруженная дымом и паром от расплавившегося снега, медленно-медленно оторвалась от стартового стола, на мгновение, меньшее, чем удар сердца, застыла на столбе истекающего из хвоста пламени и, внезапно резко ускорившись, исчезла в небе.

Едва опал поднятый пуском снежный вихрь, как к позиции подъехала пара «эмок». Из первой к успевшему выстроиться расчету выбрался нарком обороны маршал Тимошенко. Скомандовав: «Смирно!», руководивший пуском капитан сделал несколько строевых шагов и доложил слегка охрипшим на морозе голосом:

– Товарищ маршал Советского Союза! Пусковой расчет номер два первой ракетной батареи первой инженерно-артиллерийской бригады особого назначения произвел успешный самостоятельный пуск изделия «Эльбрус»! Докладывает командир расчета капитан Флеров!

Несмотря на заверения высокопоставленных лиц, ноты и дипломатические переговоры, мир и спокойствие на границе с Афганистаном никак не наступали. Особенно трудно приходилось постам, расположенным в горах Памира. Небольшие мобильные банды наркоторговцев, исламистов, просто бандитов, желающих попробовать установить свои порядки у этих бессильных шурави и их пособников, старались просочиться через слабоохраняемые горные перевалы. Запуганное местное население не всегда помогало пограничникам, а на постах обычно дежурило не больше десятка бойцов. Да и оружие у шедших из-за границы было более современным, начиная от автоматов и заканчивая гранатометами.

О появлении басмачей первым сообщил на пост вернувшийся из разведки Куно Клинсманн.

– По Чертову ущелью продвигается банда человек в сорок.

Необходимо было срочно предупредить заставы, и старшина Фриц, как старший на посту, решил связаться с ними по радио. Но в этих проклятых горах связь была настолько неустойчивой, что никакого ответа выстукивающий ключом, словно дятел, радист так и не дождался. Тогда Фриц приказал отправиться к заставе Куно как самому опытному, но тот вернулся через несколько минут, держа лошадь на поводу.

– На тропе к заставе тоже «духи». Я насчитал десяток.

– Занимаем оборону, радисту – передавай непрерывно, может быть, достучишься, Ахмед с Романом – остаетесь здесь, если что – отходите к нам.

Они очень удачно остановились на отдых в небольшом домике старой зимовки. Обычно в бураны, в непогоду сюда забредали обогреться и обсушиться караванщики или пастухи. Место для него было выбрано очень удачно. Прижавшись к отвесной скале почти у самого края глубокого ущелья, домик как бы запирал горную тропу. Сложенный из крупных валунов, он был по сути небольшой крепостью. Пограничники отпустили коней и стали готовиться к осаде. Занесли в домик оружие и припасы, окна заложили камнями, оставив лишь узкие бойницы для стрельбы.

Подошедшие бандиты попали под сосредоточенный огонь и, теряя людей и лошадей, залегли. Обойти пост по горам с грузом было невозможно. Пришлось им вызывать и свой передовой отряд. Тех неплохо проредили оставленные в засаде.

Попытку обстрелять обороняющихся из гранатометов отбили точным огнем Куно и Роман, вооруженные снайперскими «эсвэтэшками». Бой перешел в затяжную перестрелку, а радист все передавал и передавал в эфир сведения о банде, пока не села батарея.

Стреляли до вечера, ночью бандиты попытались еще раз атаковать, но пограничники заранее окружили домик веревками с подвешенными на них банками, и атака сорвалась под ураганным огнем. Бой продолжался. Несмотря на обстрел из подствольников и ручных гранатометов, несмотря на потери, небольшая крепость в горах держалась…

Пошел второй день. В живых остались лишь четверо, трое из которых держали оборону с фронта и один, с ручным пулеметом – с тыла. Трое из этих четверых были друзьями, в свое время перешедшими в СССР из Восточной Пруссии и согласившимися отслужить в погранвойсках для получения гражданства. Так не бывает, сказал бы какой-нибудь неискушенный наблюдатель, на что другой заметил бы, что в бою чаще выживает опытный, а опыта этим троим было не занимать.

Вот и сейчас, воспользовавшись передышкой, они не теряли времени даром и готовились к следующему бою. Куно, приложившись к бойнице, наблюдал за бандитами, а двое других снаряжали магазины.

– Но я предпочитаю именно русский социализм. – Наступившая тишина настоятельно требовала заполнения, и Ганс возобновил свой старый, начатый еще в лагере переподготовки спор. Говорил он по-немецки.

– Здорово же тебе промыли мозги, – в ответ ехидно подколол Ганса Фриц. – Я, например, до сих пор особых отличий не вижу. Ну, разве что русские все народы считают ровней, позволяя садиться себе на шею всяким обезьянам, а у нас в первую очередь заботились о немцах.

– А вот это ты зря, – продолжая укладывать патроны в магазин ППШ, ответил сержант особого отряда ПВ. – Вспомни, что нам говорили про христианские ценности, в том числе жалость, любовь, благотворительность, справедливость. Забыл? Напомню – все это лишь проявления слабости и упадка. А теперь допусти, что коммунисты стали верующими христианами, тогда полученный результат можно было бы объявить величайшим достижением христианства за всю историю человечества в его стремлении к человеколюбию и воплощению заповедей в жизнь. Получается, что христианскую религию можно совместить с коммунистическими принципами, не совершая большого насилия над его экономическими и политическими целями, главным из которых является «братство всех людей». В сущности, можно сказать, что все, что строится в Союзе – земной вариант Царства Божия, как бы кощунственно это ни звучало с точки зрения ортодоксов с обеих сторон. А вот национал-социализм с христианством несовместим, пусть даже армейцы и носили надпись «Бог с нами» на…

Громкий, словно взрыв, звук выстрела заставил обоих занять места у бойниц.

– Куно, что там?! – громко, перекрикивая шум в ушах, проорал старшина.

– Одним «духом» меньше! – спокойно откликнулся Куно.

– И стоило нас ради этого прерывать, – проворчал Ганс, пытаясь установить на место крышку магазина, – такой интересный спор завязался, а тут какие-то дикари мешают… – Продолжить сборку магазина ему пришлось уже лежа, укрываясь от пуль. Разозленные бандиты начали палить очередями из всех стволов. Пули ударяли в камень, высекая разлетающуюся во все стороны крошку. Подумав, что под таким прикрытием «духи» могут попробовать подобраться поближе, Ганс выставил в амбразуру ППШ и выпустил длинную, на весь магазин, очередь. Ответ не заставил себя ждать, разозленные туземцы, как только автомат смолк, перенесли, как казалось, весь огонь на него. Несколько пуль, более удачливых, чем подруги, сумели даже влететь в узкую бойницу и несколько раз с визгом отрикошетить от стен.

– Никого не задело?! – перекрикивая грохот стрельбы, спросил Ганс. Ответил только Куно. Извернувшись, чтобы не подставляться, Ганс посмотрел, почему не отвечает Фриц, и лишь молча перекрестился. «Лучше уж так, как настоящий боец, с оружием в руках, чем в петле английского палача».

Внезапно басмачи перестали обстреливать блокгауз, хотя интенсивность огня не снизилась. Донеслись характерные взрывы минометных мин.

– Наши пришли, – по-русски крикнул Куно. – А я уже думал, что Гретхен меня не дождется.

– Так вот куда ты бегал ночами. К нашему переводчику, – засмеявшись, ответил ему тоже по-русски Ганс.

– К ней, – продолжая следить за боем, ответил Куно. – Она пусть и из Поволжья, но настоящая немецкая хозяйка. Так что через месяц приглашаю на свадьбу.

Офицер в синей парадно-выходной форме авиации вышел из «Волги», украшенной ленточкой и двумя кольцами на крыше. Быстро обежав ее сзади, открыл дверцу и помог выйти из машины девушке в фате и белоснежном платье. Стоящие у подъезда гости, половина в разнообразной парадной форме, от ВВС до общевойсковой, остальные – в праздничных костюмах, радостно загомонили. Жених неожиданно подхватил невесту на руки и понес под веселые крики гостей к подъезду, внес ее в заботливо распахнутые друзьями двери подъезда и квартиры. Войдя в прихожую, он бережно опустил девушку и тут же, под громкий хохот и веселые выкрики друзей, поцеловал ее. Кто-то неожиданно начал считать, и поцелуй все длился и длился, пока молодожены не стали задыхаться и не оторвались друг от друга.

– Молодец, Володя! – смеясь, хлопнул по плечу жениха один из его друзей, невысокий, крепко сбитый офицер с тремя кубиками в петлицах.

– Ничего, Серега, не журись. На тебя вон Наташа как поглядывает. Лови момент, – так же шутливо ответил жених.

Наконец все расселись. Захлопали открываемые бутылки, застучали передвигаемые тарелки, начались негромкие переговоры: «Вот этого положи, пожалуйста. Спасибо…» Но едва Громов, держа в руке бокал с соком, поднялся, как все собрание затихло.