Василий Звягинцев - Вихри Валгаллы
Изображение начало расплываться, и через пару секунд картинка исчезла. Снова вокруг были только деревянные стены и глухая тишина первобытного мира за ними…
…Антон достаточно долго сидел неподвижно. Он ведь не был в полном смысле человеком, хотя много лет с достаточным успехом его изображал, и сейчас ему требовалось время, чтобы перестроить психологию и ход своих мыслей. На протяжении десятилетий он исполнял роль своеобразного понижающего трансформатора, контактера, обеспечивающего адекватное взаимодействие земной цивилизации, оперирующих на том же игровом поле аггрианских разведчиков и более сложных, но тоже промежуточных структур Вселенского разума. И в то же время в силу ли генетического дефекта или специально заложенной в него программы он ощущал определенную интеллектуальную и эмоциональную симпатию и склонность к людям, существам довольно примитивным, но способным на удивительные озарения и поступки.
И вот сейчас, когда на связь с ним вышел Новиков, он еще раз испытал… трудно подобрать к этому чувству адекватный аналог на русском языке. И удовлетворение от того, что не ошибся в своем избраннике, и удивление, каким образом столь нехитро организованному существу удалось самостоятельно вырваться за пределы предопределенных свыше возможностей, и долю страха — неужели действительно Андрею и его друзьям суждено осуществить предсказанное?.. Ну, вот как бы себя почувствовал обычный человек, увидев, что его любимая собака на досуге читает Марка Аврелия или чинит цветной телевизор?
Он до самого конца надеялся, что если и случится то, в чем он с некоторых пор не сомневался, это произойдет не при его жизни. Так истинно верующий не отрицает неизбежности Армагеддона и второго пришествия, но предпочитает скоротать свой век до их наступления.
Но раз уж так случилось, придется исполнять предначертанное… Ближайшим контактером высшего уровня посвящения, к кому Антон мог обратиться, был Бандар-Бегаван, некогда профессор и начальник Департамента активной дипломатии, а сейчас Пожизненный Наставник, владеющий правом самостоятельно выходить в Круги Просветления. Проще говоря — связываться с Галактическими структурами, уже лишенными материального воплощения, но еще способными к общению на индивидуальном, адаптированном к гуманоидному мышлению уровне. Которые в той же системе аналогий являлись очередным каскадом понижающих интеллект трансформаторов.
А сутью обращения было бы обсуждение вопроса, как поступить, если землянин уже попал в сферу притяжения Вечных Оппонентов, но по-прежнему сопротивляется, не желая уступить давлению Врага и утратить от века ему предопределенную роль.
Этика Держателей Мира предписывала в подобном случае предоставить ситуацию на волю свободной игры Ловушек сознания, которые для того и существуют, чтобы выявлять и нейтрализовывать подобные флюктуации.
Короче, форзейлю следует самоустраниться. Если землянин найдет самостоятельный выход из положения, в котором оказался добровольно (роль самого Антона, вовлекшего Новикова и его друзей в означенную игру, вписывалась в вариант Права свободного выбора), то партия продолжится до какого-нибудь еще исхода. Если же ему придется растворить свою свободную волю и потенциал кандидата в Держатели в интеллектуальном поле Оппонентов (проще говоря — второй ипостаси все того же Вселенского разума), значит, и эта попытка Гиперсети выделить из себя самой Третью силу, создать эффективную логику игры, отрицающую принцип «Терцио нон датур», не удалась. Еще на годы или миллионолетия игра продолжится по старым правилам. На благо Вселенной или во вред — кто знает?
Но ведь, — и тут уже включилась человеческая (ну пусть просто гуманоидная) составляющая его личности, — раз ему пришла в голову сама возможность такого выбора — поступить согласно установленным для «слуг» Высшего разума законам или сделать иной выбор, значит, это тоже входит в правила игры? И, следовательно, поступить нужно именно так. И не требуется санкция Бандар-Бегавана или кого-нибудь еще. Антон сам, так получается, обладает свободой воли. Ну, в крайнем случае дополнительной степенью позволенной свободы.
…Новиков задул лампу, лег, не раздеваясь, на кровать, накинул на ноги край одеяла, потому что из окна все-таки тянуло холодным сквозняком.
Антону он поверил, потому что больше верить было некому и надеяться тоже не на кого. Если аггры за ними придут раньше, какое-то время он сможет пострелять из автомата или ручного пулемета. Если будет позволено, даже кого-то еще убьет. Только зачем? Чтобы напоследок доказать геройскую сущность человека, не сдающегося даже в безвыходной ситуации? Глупо, наверное, а с другой стороны?.. Слащев тоже мог бы сдаться зимой двадцатого года, оказавшись брошенным на крымских перешейках с полутора тысячами измученных войной и деморализованных ожиданием неизбежного поражения офицеров и юнкеров.
Однако не сдался, напряжением воли и таланта отбросил две советские дивизии, дождался сначала перелома, а потом и победы… То есть что из данной посылки следует? Терпение и упорство вознаграждаются? Не слишком оригинальный вывод.
Следя в темноте за огоньком своей сигареты, Андрей вспомнил прочитанную в студенческие годы китайскую притчу, приписываемую Мао Цзэдуну. Называлась она «Юй-гун передвинул горы». Краткая суть: некий Юй-гун решил срыть гору, которая заслоняла от солнца его огород, и начал с помощью лопаты и корзины переносить ее на другое место. Сколько-то лет он занимался этим перспективным делом с понятным эффектом, пока наконец, тронутые его усердием, не появились демоны (или боги, неважно) и перенесли гору туда, куда хотелось упрямцу.
Марксистско-ленинские идеологи презрительно комментировали притчу, называя ее очередной апологией волюнтаризма, а на самом деле какова ее мораль? Вариация аврелиевского «делай, что должен, случится, чему суждено» или же тут нечто другое?
Они с Берестиным сыграли для Слащева и Врангеля роль тех самых демонов? И ему самому ждать сейчас того же? А что еще остается?
Новиков прикрыл глаза. Попытался сделать усилие, чтобы каким-то образом вновь войти в контакт с Галактической сетью. Если бы это удалось, причем с сохранением собственной воли и памяти, возможно, Мировой разум подсказал бы ему решение… Только вот до сих пор никогда ему это не удавалось по собственной инициативе.
Не удалось и сейчас. Зато на грани сна и яви возникла мысль: надо бы пойти сейчас в комнату Сильвии. Забрать ее сюда или самому остаться там — на случай, если явится Дайяна или кто-то еще… А то ведь… Но, как это обычно и бывает в полусне, сил на волевое усилие уже не было. Мелькала мысль: «Ну вот сейчас, еще минутка, встану и пойду…», а сам он все глубже и глубже проваливался в засасывающую трясину небытия.
И одновременно — ему все еще казалось, что он не спит, — перед закрытыми глазами начал разгораться летний радостный рассвет. Совершенно как в раннем детстве, когда такое голубое небо, на каждой травинке и листе лопуха сверкают крупные капли росы, громко свистят и чирикают птицы, выбеленная известкой стена отсвечивает розовым, сырая земля еще холодит босые ноги, но уже понятно, что через полчаса станет жарко от майского, но уже горячего солнца. И вообще сегодня начинаются первые в жизни летние каникулы…
А он сам сидит посередине необъятного, заросшего далматской ромашкой послевоенного двора на ступеньке итальянского раскуроченного трофейного автобуса, ну а рядом мнет в пальцах папиросу Антон, теперь уже одетый не в экзотический балахон, а по нормальной моде пятьдесят… ну, скажем, шестого года. Словно как в недавнем сне предыдущего уровня.
Новиков при этом чувствовал себя совершенно взрослым человеком, помнящим все, что случилось до самого момента «засыпания», и отлично знал, о чем хочет говорить с форзейлем.
Но сначала он задал чисто технический вопрос:
— Отчего это их контакты начали осуществляться в таком вот странном антураже? Точнее — для чего? Какой в этом психофизический смысл?
— Никакого, — честно ответил Антон. — Просто эти слои твоей памяти наименее загружены предрассудками и стереотипами. Детство — оно и есть детство. Обостренно-эмоциональное восприятие мира, сравнительно мало скепсиса и очень много свободных полей, которые пригодны для наложения новой информации и активной ее переработки. Отчего, кстати, дети так легко изучают иностранные языки. Поэтому и мне так легко создать здесь зону контакта.
— Принимается. Похоже на правду. Дальше. Каким временем мы располагаем для обсуждения наших проблем?
— Сейчас — неограниченным. Для твоего тела там время не движется. Мы пребываем в иных сферах.
— Приятно слышать. Тогда объясняй, не торопясь: во что именно я влип на этот раз?
