Василий Панфилов - Улан. Трилогия
Фигура парламентёра с белой тряпкой в руке озадачила нападавших, так что стрелять не стали. Да собственного говоря – карабинов у них не было, а из обычных мушкетов просто не попасть…
— Все меня слышат? — зычным баритоном поорал парламентёр.
— Ты что-то тихо говоришь, — демонстративно поковырялся в ухе один из измайловцев, — в Зимнем тебя точно не слышали.
По рядам разгорячённых алкоголем гвардейцев прошли смешки.
— Ну а раз раз слышали, — не смутился парламентёр, — то слушайте дальше. Я, князь Грифич, принц Рюген, генерал-майор на русской службе,[120] вызываю на поединок всех зачинщиков бунта и прежде всего – братьев Орловых! Да не по очереди, а всех сразу! Надоело мне убивать русских людей!
— Так и не убивал бы, немчура! — крикнул всё тот же измайловец, — отойди в сторонку, да повинись перед императрицей Екатериной!
Вместо ответа парламентёр развёл руками…
— Я понимаю Орловых – те такие же предатели, как и вы, но они хотя бы пытаются пробиться к власти, а вы-то? Жалование на несколько рублей поднять обещали да пряжки серебряные выдать – с надписью "Изменившим присяге от неверной жены и незаконной правительницы"?
— Не твоё дело, что нам обещали!
— Понятно, не моё. Но оно и ежику ясно – поместья да чины, каждому. Вы хоть думали, что обещания эти они просто не в состоянии выполнить – нет в России столько поместий!
Вместо ответа измайловец поднял мушкет и нацелился в Грифича, но тот в последний момент просто спрыгнул вниз. Да впрочем, это была излишняя предосторожность.
— Вышло? — жадно спросили его соратники.
— Дахрен его знает, искренне ответил Владимир, — но даже если какая-то часть противника просто задумается – уже благо.
Оказалось, что вышло – мятежники заметно засомневались и атаки стали достаточно вялыми, скучными. Ну и…
— Орловы там! — прибежал довольный Тимоня, наконец-то присоединившийся к командиру, — что-то орут да руками машут.
Выяснилось, что попытки ещё раз воодушевить толпу как-то не слишком удались и тогда Орловы решили принять вызов. А что им терять? Если проиграют, то уж точно хреново придётся, а если выиграют… То может быть, воодушевлённые бунтовщики всё-таки смогут переломить ход сражения, а дальше – и и всего мятежа.
Шпагу для поединка пришлось одалживать у майора – сабля против шпаги не слишком удачный вариант, даже с учётом выдающихся физических кондиций попаданца. Но и Орловы – ребята далеко не слабые и фехтовать умеют очень неплохо.
К месту поединка вышел вместе с Челищевым – секундант.
— Господа, — с нескрываемой иронией поклонился спортсмен мятежникам. Ответные сухие поклоны и Владимир снимает мундир и рубаху, показывая отсутствие доспехов. Григорий ожёг его злым взглядом и принялся стаскивать кирасу. Мелочь? Ан нет – психологически князь уже взял первое очко…
— К позиции, — сухо скомандовали секунданты и фарс продолжился. Ну конечно же фарс – как иначе можно назвать поединок одного против пятерых, да ещё и во время мятежа. Орловы по любому будут выглядеть… не рыцарственно. Единственный их шанс хоть чуть-чуть исправить положение – убить его быстро и снова погнать бунтовщиков в атаку.
* * *Тимоня, прикусив губу, смотрел за разворачивающимся зрелищем – как и все остальные. Его командир, конечно, боец выдающийся, но противники его тоже не из последних, да ещё сразу пятеро…
Вот они о чём-то говорят и князь снимает камзол и рубаху, разоблачаются и его враги. Челищев что-то командует и резко машет рукой и… Князь идёт в атаку.
Длинный шаг и Владимир практически садится на шпагат, делая выпад. Приём известный и эффективный, но невероятно рискованный даже против одного бойца, а когда их пятеро… Алехан падает на землю с проколотым горлом, а сам князь…
Тимоня сжимает кулаки – он тоже задет, но даже отсюда видно – царапины. Облегчённый выдох – удалось. Денщик прекрасно понимал причину такого риска – сразу пятеро бойцов на открытой местности – слишком серьёзно. Надо было вывести из строя хоть одного противника, так будет намного легче.
Один из противников кидается к убитому брату, трое резко переходят в наступление – движения быстрые, сильные, но слишком резкие. Снова "размен ударами" ещё один из братьев тяжело оседает на землю с рассеченной клинком переносицей, а сам Грифич в этот раз цел.
Князь переходит в атаку… Несколько молниеносных движений, которые мало кто уловил и… Григорий Орлов, которого можно опознать даже издали по сапогам, роняет шпагу и отходит, держась за пах.
Тимоня осклабился хищно – послание командира всем любителям бегать по чужим бабам вполне понятно.
Осталось двое и Владимир откровенно издевается над ними, отбивая удары стоя на месте. Ну да – это пятеро сильных фехтовальщиков для него серьёзно – особенно если это братья, понимающие друг друга без слов. Действуя, как единый организм, они могли бы уничтожить и более серьёзного противника. Могли бы…
Чуть погодя оставшиеся Орловы падают на землю – один с рассечённым бедром, второй – в проткнутым животом. Князь отходит, поднимает с земли рубаху и камзол, одевается неторопливо… И из рядов заговорщиков следует выстрел и Грифич хватается за правое плечо.
Вместе с майором они быстрыми шагами бегут назад.
* * *Рана оказалась неопасной – ну что такое свинцовая пуля практически на излёте… Так – болезненная "вавка", не более. Однако сторонники Петра возмущены. Точнее даже – они в ярости. Мало того, что те подняли мятеж против законного государя… Это ещё можно понять – с оговорками. Но вот такое поведение на дуэли…
Переглядываясь с командиром Семёновцев, Рюген одними губами сказал:
— Удалось.
Еле заметный кивок в ответ и улыбка.
Довольный воин сидел и с улыбкой слушал выкрики своих. Удалось – он сделал себе громкое имя – в очередной раз, и фактически обезглавил гвардейцев-мятежников. Орловы-то были самые харизматичные… Ну а эпизод с дуэлью… Это шедевр – не принять вызов нельзя и принять нельзя. Как ни посмотри – всё одно удар по репутации. А что мятежники сейчас расстроены – это к гадалке не ходи.
Внезапно раздался рокот барабанов со стороны порта…
— Миних! — ликующе закричали солдаты. — Миних пришёл!
Глава одиннадцатая
Возвращение Миниха оказалось триумфальным – мятежники просто бежали. Кто-то попрятался в городе, кто-то поехал в поместья – чтобы делать затем невинный вид и заявлять "Меня тут не было", кто-то поскакал в сторону границы, ну и большинство просто принялось умолять о прощении.
— Не знаю, как, — в один голос твердили допрашиваемые, — рассудок помутился.
Рюген тоже участвовал в допросах по горячим следам – и он первым обратил внимание на фразу "рассудок помутился". Вспомнился ему собственный опыт походов в ночные клубы ещё ТАМ и предупреждения знакомых:
"Отвернулся от бокала с алкоголем – не пей".
Вообще-то, такое касалось скорее девушек, но… В Москве двадцать первого века случаи бывали разные…
— Бурхард, а может их и правда опоили? — спросил он у Миниха.
Фельдмаршал живо уцепился за это предположение – ну в самом деле, не заниматься же массовыми казнями знатных дворян! Можно, конечно, только вот долго после это не проживёшь…
Проверили бочонки с алкоголем, из которых поили гвардейцев. Поскольку с химическим анализом в настоящее время дела обстояли… никак, то вопросом занялся сам Ломоносов и ряд других учёных мужей.
— Есть какая-то зараза, — устало сообщил Михайло Васильевич, тяжело падая в кресло – больные ноги мешали нормально ходить.
Владимир начал рыться в принесённых бумагах – образцы учёным давали под номерами, чтобы меньше было соблазнов исправить результат.
— Есть! — и с этим возгласом он побежал к Миниху. — Смотри, образцы с опиатами – из английского посольства!
Фельдмаршал с хрустом сломал тяжёлую трость всё ещё могучими руками.
— Ошибок быть не может? — мёртвым голосом спросил он. Князь отрицательно замотал головой:
— Ни малейшей! С опиатами и какой-то неопознанной дрянью аналогичного типа есть в шести образцах – и в четырёх можно чётко проследить английский след.
Старик грязно выругался и уставился на Владимира:
— Ты понимаешь, что должен молчать? Что решит Пётр – я не знаю, а пока… Я к нему, когда вернусь, тогда и поговорим.
Грифич прекрасно понимал остроту ситуации – если проблему обнародовать, то придётся идти на обострение с Англией – самой могущественной державой на сегодняшний день. Если не обнародовать… То очень может быть, что попытка повторится.
Пётр был в ярости. Попытка переворота и так тяжело на него повлияла, а тут ещё и такое откровенно наглое поведение посла. Как многие интеллигентные люди, он совершенно озверел, столкнувшись с опасностью для себя лично. Английское посольство взяли штурмом, сотрудников арестовали, как и все бумаги.
