Завод: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Седьмой цех не был исключением, поэтому, проходя мимо цеховой курилки, я увидел несколько мужиков, которые пришли на работу ещё раньше.
— Здорово, мужики! — поприветствовал их я.
— И тебе не болеть, ученичок, как житуха?
— Не жалуюсь.
Я думал, что сейчас меня начнут расспрашивать про мой недавний разговор с начальником, но, видимо, в цеху ещё не были об этом в курсе. Переодевшись, я вышел в непривычно тихий цех, где не работало ни одного станка и не горел свет. Прошёл к верстаку, развернул сверток и потянулся за бутербродом. Но спокойно поесть мне не дали.
— Доброе утро, Егор! — из прохода мне приветственно махал председатель цехового профсоюза.
— Здрасьте, — я вздохнул, но все таки взял бутерброд и начал есть.
Не больно какое начальство, так поговорим. Колобок, как я про себя назвал председателя, подошел к верстаку, облокотился и спросил:
— Приятного аппетита. Ну, что у нас?
— У нас в квартире газ, а у вас? — хмыкнул я.
Вячеслав — кажется, так его звали — захихикал, но потом снова сделался серьёзным.
— Я давал тебе книги, ты ознакомился?
Я откусил от бутерброда кусок побольше, чтобы подольше его пожевать и выгадать время. Книги я даже не открывал, они остались лежать… а где они остались? Может, я их в тумбочку сунул или где-то забыл — и тогда вообще их кто-то себе прикарманил. Хотя кому такое добро нужно? Я дожевал, натянул на себя улыбку:
— Конечно, ознакомился, — подтвердил я. — Больше того, я сегодня даже литературный кружок пойду.
— О-о, — одобряюще протянул тот. — Хороший выбор. А заявление на членство?
— Слушай, давай ты там от меня чирканешь и подмахнёшь, где надо? — предложил я. — Кто там смотреть будет? Если что, я в отказ не пойду…
Я думал, что на этом мы договорились, и продолжил есть. Но Колобок выпучил глаза так, как будто я ему предлагаю вынести станок с завода.
— Ты чего! Это же важный документ, только ты можешь поставить подпись. А если потом выяснится подлог?
Я покосился на него, улыбнулся. Ещё бы сказал, что мной после этого органы заинтересуются.
— Ладно, Слава, ближе к обеду все подпишу, раз моя закорючка настолько важна, идет?
Пока я разговаривал с председателем, по проходу пролетел мой наставник с выпученными глазами, даже не поздоровался. Может, случилось что? А когда мы с Колобком закончили, наставник, весь взмыленный, но уже переодетый в спецовку, снова появился в проходе.
— Егор, привет! — бросил он, даже не остановившись, чтобы поздороваться за руку
— Палыч, случилось что? — поинтересовался я.
Старый слесарь уже успел открыть тумбочку и теперь ковырялся в инструменте. Оказалось, что его, чуть ли не подкараулив на проходной, поймал старший мастер.
— Вышел этот козёл с больничного, я думал, хоть до понедельника ему продлят. Он обычно по две недели сидит, когда у него обостряется… — явно раздраженно причитал старый слесарь.
— А чего обостряется-то? Чего он от вас хотел?
— Как что⁈ — Палыч всплеснул руками. — Есть такая коварная болезнь, воспаление хитрости называется. А хотел… говорит, его с больничного выдернули, на сборке какие-то срочные обнаруженные позиции не становятся.
Палыч достал из тумбы резиновый шланг для воздуховода, несколько шарошек для шлифовки и дрель. Шланг смотал в небольшую бухту через локоть, перекинул через плечо, шарошки сунул в карман, а дрель заткнул пояс, как пистолет. Я припомнил, как сам недавно ездил на сборку. Вообще, подобные вещи на производстве происходили с завидной регулярностью.
— Вон он, явился, не запылился, — хмыкнул наставник, указывая на коренастого белобрысого с залысиной, хотя на вид ему было лет двадцать пять, а уже старший мастер. Деловая колбаса…
— Палыч, я тебя везде ищу! Машина приехала! — заорал старший мастер при виде наставника.
— Ты голосовые связки побереги, — сходу осадил его старый слесарь. — Чего там у них не становится, узнал?
— Триста четырнадцатые, помните, делали? — уточнил старший мастер.
— Ба! Так это когда было, ты меня ещё в начале месяца в субботу на них вызывал! Я уже думал, что детали давно летают!
— Я тоже думал, говорили срочно, — согласился старший мастер. — Но они их только вчера во вторую смену начали ставить, и что-то не становится. Там надо ехать и прямо на машине разворачивать.
— Ты же говорил, припиливать! Рома, тит твою мать… как я тебе их на машине разверну? Чего выдумал, я ж в брак их загоню, — начал набивать себе цену наставник. — Да и если это те самые петелечки, то там и так не проход закусывало.
— А вы возьмите пневмодрель с пониженными оборотами, первый раз, что ли? — не отступал старший мастер.
— Не глухой, вроде, а не слышишь. Я кому говорю, они на грани допуска были сделаны!
— На грани, не на грани… надо так, чтобы на место деталь встала, — отрезал Роман.
— Ученика мне куда девать, голубчик? — прибегнул к последнему аргументу Палыч.
Старший мастер смерил меня взглядом, демонстративно безразличным.
— Ученику найдём, что делать, не переживайте.
— Лады! Егор, я тебе ключи от своего ящика оставлю, коли чего надо будет — бери, — старый слесарь протянул мне ключ. — Только если берёшь что, обратно клади, и ящик нараспашку держать не надо. Инструменту вмиг ноги приделают, сам знаешь…
Я кивнул. Диалог старшего мастера и старого слесаря закончился, Палыч поменял дрель и вместо шарошек взял из тумбочки развертки.
— Где водитель остановился? — спросил он напоследок.
— Прямо возле курилки стоит, не разминетесь.
Палыч пошёл к выходу, а Роман повернулся ко мне.
— Так, ты теперь, у тебя работа есть?
— Не-а, — я покачал головой.
— Понятно…
