Шаг в триста лет в прошлое (авторская редактура) - Михаил Леккор
Коробка у часов была прочная, но не броская. Все сделано по-деловому. это и хорошо и плохо. Бизнесмен-миллионер еще может купить, но не аристократ высшего света – никогда! Ему нужен, прежде всего, броский вид!
Ну а он нашел, специально купил пожилых златокузнеца и златошвею «с именем» и открыл мастерские.
А действительно? Дмитрий по старой привычке похлопал карман, ища мобильник, чтобы посмотреть который час, негромко ругнулся. Посмотрел на заходящее солнце. Где-то вечер, а, можт, ночь. С местными-то летними ночами.
Дмитрий с более живым интересом посмотрел на часовщика. Кажется, от него не так уж и много требуется: небольшая для него энная сумма и налаживание благоприятной экономической логистики товаров. Нет, продавать Франсуа он не будет – не привык покупать людей, да и покупка иностранца ничего хорошего не приведет. Но в принципе…
– Как только вы принесете мне свои товары, я сразу же расплачусь и, соответственно, отдам вам деньги. Вот, например, у вас есть часы?
И стоят его часы не очень дорого. Собственно, львиная доля стоимости приходится на цену деталей и фурнитуру. А сама по себе работа Франсуа еще далеко не в цене. Безвестный даже не мастер, еще подмастерье. Правильно, так и в ХХI веке – товары под брендом всегда дороже по разным причинам, чем без бренда. Хотя сама продукция по качеству и по свойствам одинакова.
Кажется, и в самом деле надо вбрасывать в российскую цивилизацию часы. Лично он так до сих пор время измерять днями и ночами не привык.
Ай, очередной проситель. Тут часто просят – деньги, хлеб, привилегии, просто ласки, как будто он государство и ему это очень нравится.
Наконец, Дмитрию стало очень стыдно. И когда в очередной раз приехал в контору (на этот раз за бумагами по железоделательному заводу, которые ему зачем-то стали срочно нужны), он все-таки решил спросить у посетителя, какого черта он здесь стоит и нельзя ли для его стояния, пусть и смиренному и тихому, найти другое здание. У него здесь не казенная богадельня, здесь ни за что не дадут медный пшик.
Саму стоимость мы еще более увеличим. В Санкт-Питербурге у него само собой возникло две мастерских – златокузнецов и златошвеек. Просто среди холопок и холопов нашлись ребята и девчата, которые работали разнорабочими при лворе барина, то есть майора лейб-гвардии Преображенского полка Дмитрия Кистенева и которые при первой же возможности попросили разрешить им работать «по специальности». Еще бы, разнорабочие – это низ крепостного мира. Вся тяжелая работа, синяки и шишки от самых же крепостных достается им. Тем более, они еще молодые.
Но опять неудача. Расходов оказалось много, а доходов не было вообще. Ссуда исчезла мгновенно, словно ее не было. У него была часовая мастерская, было производство и даже несколько часов на разных этапах производства. Но продать он их не мог, так как вырваться в дворянскую верхушку у него не имелось возможности, а сами дворяне по мастерским не ходили. Это же ХVIII век, детка!
И за то спасибо. По крайней мере, отдал бы в армию солдатом, чтобы сплавить из семьи и не беспокоится о кормежке, и прожил бы он нелегкие три года, не больше, в армии долго не живут, пока его не убили или, что еще хуже, не искалечили и он завершил бы жизнь, нищенствуя на грязных улицах.
А вот самого Дмитрия появление француза в Санкт-Петербурге несколько удивила. Конечно, в эпоху Петра в Россию приехало много иноземцев из «благодатной» Европы, но немного чуть позже, когда стало понятно, что и здесь можно жить, и жить хорошо. А сейчас-то что он тут делает? Петровские реформы только получают импульс!
Посмотрим, на механизм. Тут все нормально, детали металлические, выкованные на совесть, сборка хорошая. Похоже, работать будет годами. Как говорится, штучная работа.
Дмитрий вопросительно посмотрел мсье де Торлейля.
– Да, первые сделанные в этом городе есть, – он вытащил из кармана ручные часы – тяжелые брегеты, уверенно стучащие нынешнее время.
Оставалось только смириться и радоваться, что ему, жителю технологического века, когда по-настоящему не уже не осталось девственной природы, выдался благодатный момент посидеть на этой природе, покушать ароматной ухи, а не жиденького рыбного супа, который все почему-то называют ухой.
Вот ведь, опять несколько дней потерял. Ну, это он еще в ХХI веке понял – чем больше будешь время экономить, тем меньше его будет. И все равно жалко.
М-да, все же без умеренной ссуды здесь не обойтись.
Одна проблема будет посерьезнее – он был бы рад, чтобы за него поручились перед господа интендантами – представителями получаемых деталей и сырья. И еще государственная ссуда. Он уже пропустил две оплаты и, вскоре, наверняка, к нему придут государственные чиновники и может даже будут пытать. Больше всего его беспокоили именно эти вопросы.
Больше его почти ничего в этом веке уже не прельщало – богатство, привилегии, общения с Петром Великим.
Первоначально ему повезло. Ему заметил русский вельможа Andrei Vinius, он получил небольшую ссуду и переехал в новую столицу Россию – Santa-Piterburg. Представляя прекрасное будущее, он много и плодотворно работал над часовыми механизмами. Ему представлялось, что именно тут, в варварской России, ему очень повезет. Ведь хотя население оказалось нищенское, но его верхушка была при деньгах и почти не имела таких новомодных механизмов, как часы.
Наконец, часы сами по себе служат признаком богатства, и современный богатый человек не может поднятся на верхушку общества, не показав свои прекрасные часы всему обществу на вопрос, а какой ныне час?
– Главным образом, покупка у вас готовых часов. Дальше я беру все на себя, не трогая вас и ваших забот, нахожу финансово обеспеченных покупателей, заинтересовываю его и так далее.
Глава 7
Царь, насколько он помнил вчера, уже во хмелю грозился на днях уехать. Пора бы и ему вместо пьянок заняться делом. Правильно. И он будет в заботах – отправился искать контрабандистов. Давно уже собирался, да все недосуг.
