Эпоха перемен - Сергей Котов
— Ясно… слушай, а Бадри и Эдуард — это твои родственники, да? — спросил я.
— Нет, — улыбнулся Гия. — Друзья отца. Близкие. Они бизнесмены, оба. У Бадри в Питере какой-то бизнес был, но сейчас он в Москву перебрался. «Логоваз» — может, слышал? Автомобилями торгует.
Название компании было очень знакомым, но мне пришлось напрячь память, чтобы понять, с кем именно оно связано. До этого в городе я несколько раз видел и слышал рекламные объявления «Логоваза» в Манеже, но только сейчас в голове что-то щёлкнуло.
— Это же вроде Березовского компания, да? — спросил я.
— Они партнёры, — кивнул Гия и улыбнулся.
Я откинулся в кресле, переваривая информацию. И так задумался, что даже не заметил, как мы сели.
Самолёт остановился возле терминала — небольшого здания советской архитектуры, чем-то напоминающий Северный речной вокзал в Москве. Однако внутрь мы не заходили: прямо у трапа нас встретила черная «Волга» и «Мерседес». Возле машин стояло два охранника в бронежилетах с АКС.
Тут было тепло, где-то плюс десять. В воздухе стоял густой запах костра или бани.
Мы с Гией и его братом разместились в «Волге», остальные поехали на «Меседесе».
Я никогда не был в Тбилиси и с любопытством глазел по сторонам. Первое, что бросилось в глаза, когда мы выехали на шоссе — это огромная телевышка со светящимися красными огоньками, которая нависала над городом, стоя на вершине высокого холма.
Вдоль шоссе были установлены подсвеченные жёлтыми прожекторами щиты с рекламой сигарет «Лаки Страйк» и какого-то игристого вина «Болеро». Запах костра ощущался даже внутри салона.
Вооружённый охранник, занявший переднее пассажирское кресло, о чём-то по-грузински тихо говорил с водителем. Гия, сидевший в центре, пригибаясь глядел сквозь ветровое стекло.
Мы выехали на перекрёсток с круговым движением, в центре которого стояла новогодняя ёлка, хаотично и бедно украшенная. Это выглядело так по-сиротски, что у меня сердце защемило: мало того, что снега нет, так ещё и детишки любуются вот такой вот ёлкой…
Гия посмотрел на меня и с виноватым видом пожал плечами, будто угадав мои мысли.
Машины въехали в город, и я толком не успел разглядеть окрестности, как мы заехали на невысокий холм по узким улочкам между двухэтажными деревянными домиками с мансардами, нырнули в ворота, и оказались за высоким забором, во дворе трёхэтажного особняка, судя по всему, построенного недавно.
Мы остановились возле крыльца, сделанного в классическом стиле, в виде греческого портика.
— Ну вот, на месте, — кивнул Гия.
Мы с его братом одновременно открыли дверцы и вышли на улицу.
Возле крыльца-портика стояла пожилая женщина, которая куталась в тёмный пуховый платок. Пока Гия и его брат по очереди её обнимали, я тихонько стоял в сторонке.
— Саша, — наконец, окликнул меня Гия, — подойди, пожалуйста.
Я подошёл, стараясь улыбаться. Женщина глядела на меня настороженно, но по-доброму.
— Мама, это Саша, мой друг, —представил он. — Моя мама, Каринэ Гивиевна.
— Очень приятно, — кивнул я.
Каринэ посмотрела на меня, потом улыбнулась и протянула руки для объятий. Я чуть нагнулся и подался вперёд, отвечая. Она символически два раза чмокнула меня в щёки.
— Рада познакомиться, Саша. Гия много рассказывал о тебе. Здорово, что вам удавалось практиковаться в Тайцзи, я беспокоилась на этот счёт, что придётся бросить практику.
По-русски она говорила без малейшего акцента и с теми, почти забытыми интонациями настоящего советского интеллигента.
— Где папа? — спросил Гия.
— Он будет поздно. Сегодня заседание, он предупредил, что задержится, — ответила Каринэ.
В это время через ворота проехал «Мерседес», который немного отстал в городе. Мама Гии поспешила встречать новых гостей, бросив сыновьям:
— Вы проходите, не задерживайтесь! Комнаты готовы! И ужин сейчас подадут!
Мне предоставили отдельную комнату на втором этаже особняка. Из окон открывался прекрасный вид на ночные огни города. Слева виднелась гора с телебашней впереди, похоже, текла река.
Разложив вещи и умывшись, я спустился вниз, где в большом холле уже был накрыт длинный прямоугольный стол.
На ужин был салат из овощей, пхали, чебуреки, пончики с заварным кремом и ещё какие-то блюда, названия которых я не запомнил. Разумеется, было и вино. Причём Бадри и Эдуард пили, как полагается, из рога, с длинными тостами, посвящёнными хозяину и хозяйке дома, их замечательным детям, близким друзьям, новым и старым.
Учитывая, что мы плотно перекусили в самолёте, есть было откровенно тяжеловато. Однако приходилось: я опасался обидеть хозяев. Да и Гия, ободряюще ухмыляясь, уплетал уже второй чебурек.
Наконец, ужин закончился. Я встал, хотя, наверно, правильнее было бы сказать выкатился из-за стола, чувствуя себя колобком. Спать в таком состоянии наверняка было бы тяжеловато, поэтому я подошёл к Гие и предложил прогуляться на ночь.
— В город? — уточнил он, нахмурившись и почесав нос.
— Ну, да, — я пожал плечами, — без плана, просто по окрестностям. Честно говоря, надо, чтобы еда как-то утряслась. А то заснуть не смогу.
Он засмеялся.
— Ну а почему нет? Давай, погуляем! Тут до центра рукой подать!
На улицах было довольно пустынно, хотя во многих домах горел свет и слышались громкие голоса. Народ явно не спешил ложиться спать слишком рано, но и гулять не особенно любил.
— Тут приятно пахнет, — заметил я, имея ввиду запах дров.
— Да? — удивился Гия. — Чем же?
— Дровами. Будто бани топят. Уютно так, по-домашнему…
Гия вздохнул.
— В советское время у нас было центральное горячее водоснабжение и отопление. Как и во всей большой стране под названием СССР… — сказал он.
— А сейчас нет? — удивился я.
— Сейчас нет. И непонятно, восстановят ли. Хозяйство разворовали, когда совсем тяжело было. В девяносто третьем так вообще не то, что отопления — электричества не было месяцами. Многие жили натуральным хозяйством, даже здесь, в городе…
— Ты… был здесь? В то время?
— Был, — кивнул Гия. — Отец запрещал на улицу выходить, и у нас всегда вооружённая охрана дежурила. Но был. Хотя друзья все советовали ему хотя бы на время перебраться, где потише.
— Почему он решил остаться?
— Потому что кому-то надо, — вздохнул он. — Кто-то должен был разгребать это всё… он помогал Шеварднадзе, теперешнему президенту, взять власть. И какой-то порядок навести.
— Понимаю… наверное, — ответил я.
— Да, Сань, в странное время живём… скажи,
