Знойные ветры юга ч.2 - Дмитрий Чайка
— Но зачем? — только и могла вымолвить Мария. — Зачем тебе это?
— Власть кружит голову любому, — пояснил Самослав, — даже мне. Нужен противовес воле князя, иначе решение одного человека может угробить целую страну.
Это как раз Марии было совершенно понятно. В Европе абсолютной властью не обладал ни один из монархов, завися от решений знати, а то и вовсе от мнения константинопольского охлоса на Ипподроме. Или от криков черни на Мартовском поле, как у Меровингов. Именно воины-франки, поднимая потомка Меровея на щит, делали его королем.
— Да, это разумно, — кивнула она, немного подумав. — Кто же входит в этот Совет?
— Лют, Горан, Звонимир, — начал перечислять Самослав. — Деметрий, Збыслав, Святоплук, Ворон и Будимир, префект Братиславы. Девятый — епископ Григорий, но он допущен не ко всем вопросам. Теперь вот и ты, Мария, будешь присутствовать здесь. Это их решение, не мое.
— Мы считаем, что княгиня достойна, государь, — важно кивнул большой боярин Лют, бессменный глава Земского Приказа. — Как она все ловко обстряпала в Испании! Любому мужу впору! Выход в Океан теперь наш. Потомки спасибо скажут за такое приобретение.
— А если епископ Исидор как-то поможет нам с ссудным процентом, я в тот же день крещусь, — усмехнулся Збыслав в жидкую бороденку. Он был умен, а новая жизнь во всей ее сложности подточила в нем веру в старых богов. Теперь Велеса и Перуна почитали лишь крестьяне, да и то в тех землях, куда еще не добиралась черная оспа. Привить все население разом было совершенно невозможно.
— Что у нас на повестке дня, бояре? — прервал славословия князь.
— Хорваты, государь, — ответил Звонимир. — Они по осени изрядно потрепали Далмацию. Окрестности Тергестума разорили, людишек кое-каких побили смертно и в полон увели.
— Война? — задумался князь.
— Неразумно, государь, — ответил Деметрий. — Войско нужно на втором этапе двинуть, иначе потери большие будут. Хорваты сейчас большую силу набрали. Оружие доброе у них, правильный строй знают. Ромеев колотили так, что пух и перья летели. Зато сейчас они лучшие друзья.
Второй этап? Это еще что такое? — билась в голове княгини суматошная мысль. — Командующий боится потерь? Он же не трус! Чем более кровопролитна битва, тем больше славы! — ну, так она думала до сих пор, читая старых авторов. — Странно-то как! — она не показывала своей растерянности, но тут все явно понимали, о чем идет речь.
— Вацлав? — задумчиво произнес Горан.
— Скорее Волк, — ответил ему князь. — Пусть он отработает.
— Согласны, — кивнули бояре. — Волка послать, а по весне войско на хорватов двинем. В Норике земель пустых до сих полно. Пару тысяч семей легко разместим.
Да что же тут происходит? — напряженно думала Мария. — Надо будет у Само узнать. Я ведь, как полная дура сижу, и не понимаю ничего. А они как раз друг друга вообще без слов понимают. Ничего, я во всем разберусь…
— У нас остался последний вопрос, бояре, — сказал Самослав. — Княгиня Мария готова принести клятву на верность наследнику Святославу. И она поклянется Иисусом Христом, Святым Георгием и Мораной, воплощением справедливости, что будет служить ему верой и правдой. И она готова к этому шагу, зная, что такую клятву нарушить нельзя. Не так ли, моя дорогая?
— Безусловно, — кивнула Мария с каменным лицом.
Она и сама не поняла, как сумела не сорваться на бессильный крик. Ведь она точно знала, что пути назад не будет. Армия и тайный Приказ отвернутся от нее тут же. Точнее, они отвернутся от ее могилы, и от могилы ее сына.
— Я дам клятву прямо сейчас, — ответила она, когда все-таки сумела проглотить тугой комок, застрявший в ее горле. — Я буду помогать великому князю Святославу изо всех своих слабых сил, если вдруг прогневаю господа нашего, и он заберет моего мужа раньше, чем меня. Пусть Иисус Христос, Святой Георгий-змееборец и Морана, воплощение справедливости будут свидетелями этой клятвы.
* * *
Два месяца спустя. Январь 636 года. Бывшая имперская провинция Далмация. В описываемое время — земли племени хорватов.
Младший сын Горана сам о собольей шапке мечтал давно, но пока носил каракулевую папаху с золотой кокардой в виде волчьей головы. Боярский сын был самую малость тщеславен. Могучий и свирепый, словно зверь, в честь которого был назван, он привел в Далмацию роту егерей, которыми в Тайном Приказе и командовал. Полторы сотни охотников и звероловов, что в лесах и горах были, как дома, шли на лыжах, одетые в белые маскировочные халаты. Сын боярский великим государственным умом не блистал, зато бойцом и тактиком был отменным. Он взял под командование отряд воинов, обученных князем для проведения тайных операций. Они же проводили полевую разведку и брали языков в походе. Они же могли точным выстрелом из кустов лишить какое-нибудь племя толкового вождя, чем сберегали войску немало жизней.
Все три сына Горана служили Моране, и их обязанности разделились как-то сами собой. Брат Тур ловил душегубов и воров, отправляя их на каторгу, или развешивая вдоль дорог в самых живописных позах. Все зависело от потребностей в рабочих руках у соляной промышленности Словенского княжества. Жупан Горазд, который знал свою убыль за сезон плюс-минус пять голов, слал телеграфом заявки на людей каждые три месяца. Сеть башен дотянулась уже и до крайнего юга княжества. Ворон же занимался политическим сыском, подкупая служанок, ключниц и даже дворовых мальчишек, которые за пригоршню меди стучали на своих хозяев так, что позавидует голодный дятел, терзающий беззащитное дерево в надежде вытащить упитанную личинку из-под его коры.
Своих коней егеря оставили в Салоне, чтобы пройти полсотни миль до безымянного ромейского городка, в котором теперь правил Клук, князь балканской ветви племени хорватов, которые лет сто назад откололись от своих братьев, так и оставшихся жить чуть восточнее Праги.
Городок показался как-то внезапно, он словно выпрыгнул из-за леса. Здесь и в хорошие времена проживала от силы пара тысяч христианских душ. Теперь же тут обосновался сам князь Клук, его жены, ближняя дружина с семьями и пара сотен рабов из местных. И все они укрылись за невысокими стенами, сложенными из обломков общественных зданий, которые растаскивались на кирпичи еще со времен Аттилы, огнем и мечом прошедшего по этим местам. Когда твою землю опустошил «Бич божий», выбор между театром и городскими укреплениями становится прост и очевиден.
— Часовой один, старшой, — егерь, заросший до глаз чех, ударил кулаком в грудь. — Ножом возьмем, даже не пикнет.
— Верши,
