Капитан (СИ) - Ахрем
Глава 16
Храбров, Харитонов и еще несколько офицеров находились на ходовом мостике и с немалой радостью наблюдали в бинокли, как впереди наконец-то проступает узкая темная полоска острова Русский. Тяжелый и даже рискованный в финальной своей стадии переход наконец-то подошел к концу. Крейсер резал волну на двадцати двух узлах, а где-то там, позади, позволив себя обмануть и не догоняя, их тщетно преследовал отряд адмирала Камимуры.
С Хиконодзё Камимурой, которого простые матросы по обычной привычке прозвали Кикиморой, Храбров был знаком еще с первого своего визита в Японию. Тогда тот не был адмиралом, и в отличии от Того, произвел смешанное впечатление. В Того, пусть тот и казался человеком закрытым, непонятным, чувствовался характер, честь самурая и стальной стержень. Камимура хорошо знал корабль и матчасть, но при этом в глаза бросались его амбиции и самоуверенность. Хотя, это могли быть лишь маски, которые носили и Того, и Камимура, в Азии подобное считалось в порядке вещей.
Последние двое суток непросто дались «Наследнику» и его экипажу. После приза в виде пулеметов Гочкисса корабль вместе с трофейным пароходом отправились дальше на норд, держась в сотне миль от побережья Японии и ведя так называемую крейсерскую войну. Сильный шторм порядочно потрепал крейсер и «Трики», но затем погода наладилась, а ситуация вновь стала штатной, рабочей. За короткие сроки были потоплены две неприятельские шхуны, три рыбацких джонки и транспорт с железнодорожным оборудованием — шпалами и рельсами. Еще раз удача улыбнулась, когда они захватили «Магнолию», следующую из Сан-Франциско и перевозящую внушительную партию солдатских сапог.
В своих восточных водах японцы не предполагали вражеских нападений и вели себя на удивление беспечно. Война здесь словно и не начиналась. «Наследнику» удалось воспользоваться фактором неожиданности. Успешные действия и стали тем, чего ждали от любого крейсера. Наконец-то он начал выполнять свою задачу. Являясь островным государством, Япония сильно зависела от морской торговли и потому всегда крайне щепетильно относилась к нападению на собственные транспортники. Три-четыре потопленных или захваченных парохода не могли обеспечить победу в войне. Данного результата не принесли бы и три десятка судов, но вот пятьдесят-шестьдесят потерянных кораблей точно бы заставили самураев крепко запаниковать. В те дни Храбров сильно пожалел, что повел себя великодушно и не стал трогать два первых судна, которые они задержали до встречи с везущим пулеметы «Трики». Их так же стоило потопить, высадив экипаж в шлюпки и отправив к ближайшему побережью. Но он не стал так делать, хотя зерно, кожа и лен вполне подпадали под параграфы морской контрабанды. Какое-то время каперанг сокрушался о допущенной ошибке, а затем махнул рукой и решил, что ничего уже не изменить, а трофеев на их век еще хватит. Больше он миндальничать не станет и заставит неприятеля пожалеть о развязывании войны.
Хотя, японцы занервничали и сейчас, уж очень сильно им не понравилось, что на восточном побережье безнаказанно действует наглый русский крейсер. «Наследника» заметили, опознали и передали по телеграфу все необходимые сведения. Хуже всего то, что эскадра адмирала Камимуры выдвинулась на охрану пролива Лаперуза — того самого, через который Храбров планировал проскочить к Владивостоку. Теперь данная задача стала невозможной, во всяком случае, с двумя тихоходными транспортниками.
Сангарским проливом идти было нельзя, тамошние берега усеивали многочисленные батареи, да и японцы могли подтянуть крейсер-другой в качестве прикрытия. Подобный риск мог выйти слишком дорого. Пришлось подниматься еще выше на север, огибая Хоккайдо и действуя по первоначальному, составленному еще в Порт-Артуре, плану.
Оставив остров Кунашир с левого борта и дойдя до северной точки Японии, моряки столкнулись с тем, что тащить за собой транспортники и дальше стало невозможно. Они существенно замедляли ход и висели тяжким грузом, превращая любой возможный бой в безынициативную охрану захваченных трофеев. Пришлось перетаскивать грузы с «Трики» и «Магнолии» на крейсер, благо большую часть угля уже благополучно сожгли и свободное место нашлось. Торговые экипажи посадили на шлюпки и отправили к берегу, а сами посудины потопили. Ночью 19 апреля «Наследник» на всех парах прошел пролив Лаперуза. Японская эскадра заметила его и попыталась остановить, но отстреливающийся крейсер проскочил мимо врагов, благо расстояние между берегами равнялось двадцати семи милям.
Японцы сумели пару раз попасть, поразив борт и вдребезги разбив одну из цистерн питьевой воды. Они азартно устремились в погоню, но хорошая скорость и полная уверенность в собственном крейсере и экипаже позволили Храброву уйти, реализовав преимущество в скорости. Обогнув остров Ребун, крейсер изменил курс, взяв направление на Находку.
Английский крейсер не подвел, а указанный запас хода в восемь тысяч миль был действительно достижим. Только подобное предполагало экономичный, на десяти-одиннадцати узлах, поход, а никак не форсированный марш. Так что теперь они шли на последних запасах кардифа, надеясь, что машины и котлы не подведут, что ничего страшного не случится, а позади держалась эскадра адмирала Камимуры в количестве пяти крейсеров и нескольких миноносцев. Похоже, японцы чувствовали себя униженными и постарались сделать хоть что-то. Их злость была так велика, что они прошли пролив Аскольда и выбрались вслед за «Наследником» в Уссурийский залив. Правда, уже всем стало понятно, что ускользнувшую добычу им уже не догнать, а Камимура просто пытался сохранить лицо.
— Вижу остров Русский, справа остров Скрыплева, — бодро доложил наблюдатель с марса на фок-мачте.
— Как бы свои по нам стрелять не начали, — обеспокоился Харитонов.
— Не начнут, наши флаги они обязательно заметят, — ответил Храбров, но все же приказал снизить ход до десяти узлов, благо, теперь им ничего не угрожало. — Что-то я не слышал, чтобы в наблюдатели брали тех, у кого слабое зрение.
На баке подняли гюйс — красное полотнище с синим Андреевским крестом, вымпел на фок-мачте, а на корме полоскался на ветру полноценный Андреевский флаг.
На батареях Русского и Скрыплева начались какие-то телодвижения, там так же подняли несколько сигналов.
— Похоже, требуют назвать себя, — заметил Храбров. Проблема заключалась в том, что армия и флот имели каждый свою систему команд и сигналов. Никто не хотел учить чужую, а оттого иной раз возникали курьезные ситуации. Макаров по прибытию в Артур озаботился данным вопросом, там начали понимать друг друга, но сюда подобные начинания еще не дошли.
— Стоп машина! Подождем, — все же решил Храбров, прислушиваясь к мнению старшего офицера. — Не хочется получить снаряд от своих же, наверняка они передадут и из порта к нам выбежит «собачка».
Так и произошло. Через двадцать минут к ним бодро подошел «211-й» номерной миноносец под командованием капитана второго ранга барона Радена.
— Добро пожаловать во Владивосток! — прокричал тот в мегафон, прикладывая два пальца к козырьку фуражки. Корабли отделяло меньше кабельтова, они покачивались на волнах друг напротив
