Тревожная командировка 2 - Сергей Устюгов

Я отшутился, — ну да. От мужа своей подруги сбежал. Голову открутить собирался. Водитель серьезно глянул на меня и заулыбался, понял мою шутку.

Я ехал и размышлял. Шура, конечно, поняла, что это я звонил. Но что она делает в этом времени? Или в этом филиале она в длительной командировке? Нужен ли я им через полгода бездействия?

Эти и другие вопросы крутились в голове. Начиналась беспокойная жизнь. Но Тома как-то сказала, что мне нельзя останавливаться. Вот я и начал двигаться.

В районе стадиона я попросил остановиться и расплатившись вышел. Снова прошел на другую улицу и опять поймал частника. Сейчас уже назвал свой адрес. Вроде бы никто за мной не следил. Да и навряд ли они успели. Понятно, что если они хотели меня взять, то сразу бы дали команду следить от главпочтамта. Но все-таки я надеялся, что меня списали. Что я больше не нужен бывшей организации. Но вместе с тем подозрение у меня оставалось.

Назавтра я собирался ехать к Томе. Время было назначено на одиннадцать утра. Хорошее время. Можно выспаться и спокойно ехать.

Я собрался, деньги положил на дно сумки, сверху одежду. И поехал на железнодорожный вокзал, там определил сумку в автоматическую камеру хранения. Зачем я всюду буду носить сумку с деньгами.

Я остановил частника, сказал ему адрес, а он отказался, пояснив, что не знает такую улицу. Пришлось ловить еще одного, тот согласился, но заломил цену. Я для виду поторговался и сел в машину.

Пока ехали он пытался со мной говорить, но у меня не было желания беседовать. Все мысли мои были о Томе. Где она жила все это время, как у нее дела? Как она меня встретит?

Дороги на окраине были плохие. Как тут Тома ходит? А может этот адрес только для нашей встречи, а живет она в другом месте?

Мужичок остановился и попробовал запросить больше. Но я не люблю наглых, если бы просто попросил, то я бы добавил, а так я дал ему столько на сколько договаривались.

Когда он отъехал, я направился к нужному дому. Открыл калитку подошел к крыльцу, сердце мое почему-то забилось сильнее. Поднялся на крыльцо, постучал аккуратно в дверь. Там молчали. Я постучал еще раз. Снова тишина. Тогда я начал открывать дверь.

Все было тихо. Я прошел на кухню, никого. Направился в комнату и увидел Тому. Она сидела на диване и смотрела телевизор. Однако, когда я взглянул на экран, то мне стало не по себе. Телевизор был выключен.

Тома, не мигая смотрела в темное стекло кинескопа. И на мои вопросы не отвечала.

Неужели она снова в том состоянии. Но этого не может быть. Все эти таблетки кончились еще полгода назад. Или она где-то их взяла?

Я подошел к Томе и начал ее тормошить. Я поворачивал ее голову, тряс за плечи, даже дал ей пощечину. Никакой реакции. Она сидела и смотрела в одну точку. Она была жива, это я определил сразу, как только вошел в комнату.

Я заторопился. Нужно было скорее ее вывозить отсюда. Я чувствовал опасность. Быстро надел на нее куртку. В сумку запихал ее одежду, какую нашел, начал надевать ей сапожки. И тут она зашевелилась.

— Нет! Нет! Я никуда не пойду! Мне надо ждать здесь. Ждать здесь, — бормотала Тома.

Я понял — все плохо. Нужно срочно бежать отсюда. Я начал поднимать ее с дивана, она вяло сопротивлялась. Я подумал, зря отпустил машину.

Тома продолжала бормотать, она еле стояла на ногах. Я все раздумывал, как я ее поведу и куда. Здесь на окраине мне машину не найти. Оставлять и идти за машиной не хотелось. Что она может сделать в таком состоянии неизвестно.

Я посадил ее на стул на кухне, и стоял раздумывая, сможет ли она дойти до автобусной остановки. А оттуда мы смогли бы куда-нибудь уехать.

Может быть дать ей крепкого кофе, но я вспомнил, что в это время кофе был в дефиците. Тогда крепкого чаю, чтобы взбодрилась.

Я все-таки решил посмотреть и к своему удивлению обнаружил жестяную банку растворимого кофе. Так, где у нее чайник? Ага, вот он. На столе стоял электрический алюминиевый чайник. Я налил в него воды и включил. Вскоре он заурчал.

Я сидел рядом с Томой и не узнавал ее. Нет она почти не изменилась, может немного повзрослела. Мне все казалось — сейчас она улыбнется и скажет — как я тебя классно разыграла. Но увы. Тома сидела, уставившись в одну точку и молчала.

Хотя я торопился, но аккуратно налил горячей воды, засыпал Томе две чайные ложки кофе, себе одну и добавил сахару. Все тщательно размешал и начал дуть на кофе в Томиной кружке. Все это занимало время, и я начинал сильнее нервничать.

Я взял пустую кружку и налил в нее немного из Томиной кружки. Побултыхал и подал Томе. Она даже не брала кружку, мне пришлось поить ее как маленькую. Она понемногу пила кофе и ничего не менялось в ней. Я все-таки надеялся. А у меня не было другого выхода. Я не хотел оставлять ее одну.

Я тоже пил свой кофе. Так мы сидели и можно сказать наслаждались завтраком.

Вот уже последние капли этого напитка и все мои надежды, кажется, рухнули. Тома как была в таком состоянии, так и осталась. Я оставил ее и вышел во двор. Уйти через огород? Но за огородом дома и следующая улица. Если бы Тома выбрала последнюю улицу, то наши возможности были бы шире.

Я вернулся в дом. Еще раз все оглядел, может быть я что-то упустил. Ничего, чтобы могло мне помочь. Придется пробовать вести ее так. Я вошел на кухню, поднял голову Томы за подбородок, и увидел проблеск в ее глазах.

Она узнавала меня. Улыбка появилась на ее лице. Я в свою очередь тоже обрадовался. Она приходит в себя. Отлично. Значит все идет как надо. Скоро мы уедем из этого места.

— Привет, — слабым голосом сказала Тома.

— Привет. Что с тобой? — спросил я.

Ее выражение лица изменилось. Она медленно оглянулась и также медленно сказала, — Серый отсюда надо уезжать. Быстрее.

Я прекрасно ее понял. Подхватил ее за подмышки и начал поднимать.