Осколки недоброго века - Александр Владимирович Плетнёв
Наводнение Порт-Артура, помимо японских шпионов (под китайской личиной), всякими честными, с виду невинными «белокожими» агентами лежало как на ладони. Военные атташе перенимали опыт, посещая крепостные позиции, норовя попасть на корабли, журналюги задавали «наивные» вопросы, суя свой нос куда только возможно…
– Докладываю! Из состава делегации германских врачей выделяется один, подозрительно интересующийся моряками с «Лены». Ей-богу, шпион! Мои люди на берег группами, едва ли не строем ходят, под присмотром мичманов…
– Евгений Александрович, – со вздохом прервал Трусова Рожественский, – ваша «Лена»… уж будем честными – ваша она покуда, «Рюрика» вам, простите, нового дать не могу. Так вот, ваша «Лена» в гавани Артура настоящая горячая приманка для шпионских негодяев. Российское ведомство официально объявляло о боях с участием вспомогательного крейсера у берегов Камчатки, что-то упоминалось в газетах, и о «красном ледоколе» в том числе. Потому совсем неудивительно, что и наблюдатели эти суются с расспросами… и корреспонденты, среди которых наверняка есть непростые господа, буквально лезут к вам на борт. Англичане, те так тем более будут особенно настойчивы, пытаясь что-либо вызнать за судьбу своих потопленных кораблей и команд.
Что делать с вашими экипажами, право, не знаю. Жандармские чиновники, высланные из Петербурга… когда они поспеют? Тутошние жандармы люди серьёзные, но ведь они не посвящены в главный секрет. А что-то делать самим надобно, иначе…
– По пути кое-какую работу с экипажем я проводил лично, – Трусов немного мялся, – мне выступать дознавателем было крайне постыдно-с…
– Да бросьте вы, – моментом вспылил адмирал, – что на кону – не понимаете? Не до чистоплюйства! Что удалось вызнать вашим самочинным дознанием?
– Люди склонны бросаться на яркое, – пожал плечами каперанг, – в нашем случае больше запомнили красную многооконную надстройку и зубатый оскал в носу корабля. И то, те немногие, кто по долгу службы мог быть на палубе. Трюмные довольствовались пересудами. Побывавшие на борту ледокола моряки «Рюрика», естественно, отмечали необычность внутреннего убранства судна, но закономерно списывали на его заморское происхождение.
Ваше высокопревосходительство, люди были после боя, ночь, вызволенные из холодной воды, их и сейчас больше занимает само возмутительное английское участие на стороне японцев под флагом «Хиномару». Пожалуй, признаю, что двое из прежнего экипажа «Лены» и некоторые из «рюриковцев», в основном офицеры, оказались более внимательными. И ума у них хватило к необычным выводам.
– Вот этих, Евгений Александрович, переведём на борт «Суворова». Тут понадёжней будет. Не забалуют. Вам же следует как можно поспешней готовиться к выходу в длительный рейд – выпихнуть вас в море от греха. Дабы быть уверенным, что в случае неприятном вы отобьётесь от шального бронепалубника, прикажу выделить на крейсер пару шестидюймовок.
– Придётся усилить платформу, подкрепляя палубу…
– Вот и озаботьтесь установкой в дополнение или взамен стодвадцатимиллиметровок. Этот «австриец», что вы привели – как, сгодится для крейсерства, если его вооружить?
– Вне всякого сомнения.
– Вот и славно, – адмирал выразительно взглянул на младшего флаг-офицера.
Тот понял, приняв на козырёк, черкая в планшетке очередное распоряжение командующего.
* * *
Сроки выхода эскадры ориентировочно были назначены. Подготовка шла со всей возможной интенсивностью. Аврально в три смены занимались «Новиком». На «России» и «Громобое» вылезли мелкие неполадки в машинах – крейсера проходили профилактику. «Ретвизан» сбросил кессон и ушёл в Дальний. Там же под ремонтом стоял «Ослябя», на котором лохмотья обвеса допблиндирования оконечностей производили то ещё впечатление – их перелицовывали наново.
Неожиданным обстоятельством тщательно планируемая операция едва не была поставлена под сомнение.
Эскадренный миноносец «Расторопный», патрулируя Печилийский залив, обнаружил на горизонте дымы. Двинув навстречу, вскоре столкнулся с неприятным фактом – пять британских военных кораблей из состава базирующихся на Вэйхайвэй двигались по направлению к Ляодунскому полуострову.
Однако едва произошёл флажный приветственный обмен с русским миноносцем, английская эскадра отвернула, демонстративно совершая маневренные перестроения.
– Что это они? – мрачной риторикой вопрошал у «штабных» Рожественский. – Хотели тем самым сказать, что проводили эскадренные учения? А столь близко подошли исключительно случайно?
На Чемульпо диверсионный отряд в составе канонерок, минных заградителей и брандеров для закупорки фарватеров ушёл под утро засветло… из Эллиотов. Казалось бы, скрытно от ненужных глаз, однако буквально к обеду для иностранных корреспондентов это уже не являлось тайной. А британский морской агент в нарочитом интервью намекнул, что в этом корейском порту якобы присутствует английский стационер, и военные действия российского флота могут принести кораблю его величества неудобства.
– Это же форменное безобразие, – Зиновий Петрович был взбешён, – я уже имел крайне неприятную беседу со Стесселем, но этот павлин упивается победой и слушать не желает о соблюдении в Артуре хоть какого-то подобия военного режима. Его своекорыстию иностранная пресса только в радость, сея на генеральскую голову дифирамбы и лавры. И телеграммы мои с жалобами в Петербург ничего не дали – ясно, что тут замешана проклятая политика и дипломатическое заигрывание. Но это же чёрт знает что! Я нисколько не сомневаюсь, что выйди мы завтра в море на боевую операцию к японской метрополии – на следующий день обо всём уже будет известно в Токио.
– Отряд для пущей секретности уходил от Эллиотов, – напомнил Коломейцев, – откуда журналистам, находящимся в Артуре и Дальнем, знать, что там происходит? Китайских рыбаков оттуда мы пока всех изгнали, утопив в назидание пару джонок, тем самым отбив охоту тайно шнырять среди островов, но…
– Но японских шпионов это вряд ли остановит! – подхватил адмирал. – Я надеюсь, брандвахта там ведётся соответствующе? Не хватало ещё ночных диверсий.
– Простите, уважаемые… – подал голос пребывающий в сторонке штатский, Тютюгин.
– Хм, – сердито обернулся Рожественский, хотя брови нахмурил скорей уж для проформы, – и что посоветует потомок?
– Война это путь обмана, как сказал один китаец. В наличии иностранных журналистов-информаторов есть свой плюс.
– Ну-ну, – с сомнением подначил адмирал.
– Мы их же и используем для распространения дезинформации. Сделаем два ложных посыла. Для начала акцентируем всяческое внимание, в том числе и в прессе, на факт демонстрации, устроенной британской эскадрой вблизи Ляодуна, – прикроемся ею, как дымовой завесой, публично объявив, что уход наших броненосцев, необходимых для обороны Артура с моря ввиду угрозы, исходящей из Вэйхайвэя, неприемлем…
– Тем более что угроза небезосновательна, – вставил адмирал.
– …Мотивируя рассредоточение боеспособных кораблей опасением оказаться закупоренными во внутренней гавани, – продолжал пришелец, – переняв тактический приём узкоглазых с организацией мобильной базы – имею в виду всё те же острова Эллиот. А выход отряда крейсеров, который в итоге скрыть не удастся, приурочить к операции у Чемульпо. Пусть сарафанным радио разнесут весть о планах возвращения под русский флаг «Варяга»!
Две «белые косточки», два морских офицера молча
