Аристо из мира демонов - Андрей Аметист
— Мефистофель, — позвал я негромко.
Ноль эффекта. Домовенок, вопреки моему ожиданию не появился.
Нет, ну это уже наглость.
— Мотя, мать твою!
Чумазик материализовался возле кровати.
Хотя, нет. Называть теперь его чумазиком язык бы не повернулся.
Умытый, холеный, с аккуратно убранными под ночной колпак с кисточкой волосами. Бархатный халат темно-красного цвета с вышитым золотом вензелем в форме буквы "М" на левом кармане.
Он приподнял повыше старинный ручной фонарь с закоптелыми стеклами, что держал в левой руке.
— Ну, чего разорался? — спросил домовой сонно зевая, — Ночь на дворе.
Прикрывая рот ладошкой, он уставился на меня осоловевшими глазками.
— Мотя, ты охренел?!
— Да что случилось-то? — домовенок встрепенулся от моего резкого крика, часто заморгал.
— Нет, вы видели? Этот щеголь еще спрашивает, что случилось. Ты чем занимаешься вообще?
— Комнатку свою обустраиваю помаленьку…
— Какую, нахрен, комнатку?!
— Небольшую пока, метров сто. Без изысков. Гардероб, столовая, ванная комната, парная… — начал перечислять он.
Охренеть он там деятельность развел, пока я тут в коматозе валялся.
— Ой, забыл совсем, — вдруг вспомнил что-то домовенок, — у меня же там пирог в печи подгорает.
— Какой еще, к демонам, пирог?! — мое терпение было на исходе.
— Яблочный, какой еще.
Матвей исчез и комната опять погрузилась в полумрак.
Фраза про яблочный пирог триггернула подсознание. На лицо наползла блаженная улыбка, от воспоминаний о чудесном десерте из кафе "Виктория".
Интересно, он умеет пломбир делать? Наверное нет. Жалко.
Хотя, пофигу, можно заставить его тупо мне штрудель прямо из кафе таскать…
Стоп! Про какой, к чертям, пирог он мне заливал? Он там подушку давит, морда наглая.
Вот гад! Нет, я научу его манерам. Тьфу бл*ть. Заговорил как дворянчик.
— Матвей! Вернись. Мы не договорили, — жестко произнес я в темноту.
Через пару секунд комната вновь озарилась светом лампадки.
— Ну, чего еще?
— Ты чем должен заниматься?
— Чем? — не понял домовенок, опять вытаращив на меня свои глаза.
— Обустраивать мой быт, Мотя. Делать мою жизнь комфортнее.
Матвей повертел рукой с фонарем, осматривая помещение.
— Так-с, значится. Стены есть, крыша есть, из окна не дует, с потолка не капает, — начал перечислять он обстановку в "палате", — Кроватей: раз, два, три… Много.
Он перевел взгляд на меня. Посмотрел как-то с укором:
— И чего тебе не хватает?
— Комфорта, бл*ть! Комфорта!
— Тебе не комфортно? — спросил он участливо, чем выбесил меня еще больше.
— Да, бл*ть, мне не комфортно! Лежу тут на голых досках, пока ты там на мою энергию шикуешь.
— Но-но, попрошу без истерик, — возмутился домовенок, — я пользуюсь энергией согласно заключенного контракта.
— Херакта! — я был уже готов вскипеть, — Где выполнение твоих прямых обязанностей? Где мой комфорт?
— Да чего ты от меня хочешь? — Мотя тоже завелся и перешел на крик, — Тебе что сюда купель с горячей водой поставить и девиц голых прислать, чтобы спинку потерли?
— Засунь эту купель себе в жо… — я резко прервался, — Погоди, а ты так можешь?
— Нет, конечно!
— А нахрена ты мне тогда это предлагаешь?
— Для комфорта, — Мотя ехидно улыбнулся, — Тебе стало комфортнее?
Сука! Я обхватил голову руками.
Он точно надо мной издевается. Бл*ть, почему мне никто не сказал заранее, что иметь дело с домовыми такая морока.
— А что ты вообще можешь, кроме как энергию из меня высасывать?
— Да все, что угодно, — гордо выпятив грудь заявил Мотя, а потом добавил тихонько, — но только в силу моих возможностей.
— И какой у них предел? — нет, я должен уже понять, нахрена я вообще с ним связался.
— Ну… — домовенок поставил лампадку на столик, раскинул широко руки, — Во-о-от такие.
Потом резко сузил охват собрав ладошки почти в плотную.
— Я нихрена не понял.
— Короче, — устало вздохнул маленький камердинер, — Я не волшебник. Из ничего тебе сделать что-то я не могу. Могу лишь использовать то, что у меня есть.
— А откуда ты берешь то, что у тебя есть? Я вот не припомню, чтобы у тебя раньше халат был.
— Ну… там… — виновато потупил взгляд домовенок.
И тут до меня дошло.
Да он просто тырит то, что плохо лежит! Тащит к себе в подпространственную берлогу чужие вещи, клептоман малолетний.
Ну точно! Халат с вышитой буквой "М", что я сперва принял за первую букву его имени, он просто спер в доме князя. "М" — это вензель Миролюбовых.
— Все с тобой ясно, — Я посмотрел на покрасневшего от стыда домовенка, — У тебя подушка есть?
— Только одна, — поднял он на меня взгляд.
— Давай сюда.
— Но… А я как же? — начал он было возражать.
— Гони, говорю, сюда подушку! — прервал я его пререкания, — Быстро!
— Ну и пожалуйста! И не жалко.
Сверху мне на голову ухнула большая пуховая подушка. Сквозь неровную прорезь в ткани, на лицо посыпались перья, попав прямо в рот.
— Ах, ты… кха… кха… фука! — проревел я, отплевываясь от пуха, и со всей силы швырнул подушку в наглого шутника.
Мотя состроил мне рожицу и исчез вместе с попавшей в него подушкой. А через долю секунды, она полетела обратно.
Лежа на жесткой деревянной кровати, весь в пуху и перьях, словно херувимчик, попавший в лопасти геликоптера, я улыбался и думал о том какие репрессивные меры применю к этому юмористу.
Потом. Все потом. А сейчас…
***
Бум! Бум! Бум!
Топ! Топ! Топ!
Я открыл глаза. Сквозь завешанное тканью окно пробивался яркий дневной свет.
Черт, похоже я до обеда продрых. Вскочил с кровати и… сел обратно.
Тело закостенело за ночь, проведенную на неудобных досках, которые кто-то по глупости решил считать кроватью.
Покрутил затекшей шеей. Размял плечи. Встал.
Распинывая по полу кучу перьев, подошел к окну и отдернул край занавески.
Прищурился от яркого света, через пару секунд, когда глаза привыкли, всмотрелся в происходящее.
На окруженном по периметру зданием казарм плацу, маршировали солдаты. Ну или, вернее, дружинники.
Недалеко, в тени навеса, прятался от солнца Добромир. Время от времени бросая взгляд на чеканящих шаг служивых, он протирал свою неизменную палицу платочком.
Фетишь у него что-ли на этой почве? Он и спит поди с ней в обнимку.
Впрочем, у меня и самого тараканов в голове хватает. Я непроизвольно коснулся рукой родового клинка, висящего на шее. Нащупал пальцами чуть теплый металл рукояти и сразу стало как-то спокойнее.
Скрипнула дверь.
Обернулся. В дверях стоял Ярослав. Выглядел он свежим и бодрым.
Конечно, ему же не пришлось всю ночь ерзать на голых досках.
— Как спалось? — Княжич посмотрел на
