Горе побежденным - Герман Иванович Романов
Этот четырех трубный корабль вначале сражения шел вторым в русской колонне, та, которая послужила ему обманом. И не нес никакого адмиральского флага на мачте. Сейчас идет вообще головным, и опять без флага, но ведь это коварный обман. Ладно, не будь на мостике адмирала, то брейд-вымпел с косицами поднять можно было, но, тем не менее, этого не сделали. И видимо на то есть веские причины.
— «Наварин»! Там Рожественский и скрывается!
Осуждения в голосе не слышалось — обмануть врага у японцев считается высшей доблестью, а вскрыть чужое коварство — проявлением ума. Того прикрыл глаза — в мозгу проявилась явственная картинка, как его флагманская «Микаса» безжалостно расстреливает в упор злокозненный «Наварин», а тот горит и тонет прямо на глазах. И после короткой агонии уходит в пучину, дымя своими нелепыми трубами, что напоминают опоры дома без крыши.
Ничего — видениям порой суждено воплощаться в жизни, ибо если чего яростно желаешь, то может сбыться!
— Что они затеяли?!
Хейхатиро в недоумении посмотрел на русскую эскадру, что слаженно сделала поворот, и отправилась восвояси — обратно, к закату, в сторону далекого острова Цусима, курсом на зюйд-вест.
— Они что — решили не прорываться к Владивостоку и вернуться обратно через пролив?!
Того в недоумении посмотрел на вражескую эскадру — замыкающий отряд тихоходных броненосцев задымил густо трубами, что говорило о том, что кочегары сейчас усердно заработали лопатами. И неторопливо развернулся, следую скорее на юго-запад, чем на юг. А вот отряд крейсеров с «Ослябей» двинулся явно к проливу, как и развернувшиеся последние в колонне, новые русские броненосцы, заметно прибавившие хода.
Такое просто в голове не укладывалось — отказаться от боя, в котором японскому флоту были нанесены страшные потери, не выполнить задачу и вот так просто уйти?!
Струсили, решили не искушать судьбу и убежать, чтобы интернироваться в нейтральных портах, как сделали после боя в Желтом море корабли их 1-й Тихоокеанской эскадры?!
Бред, такого быть не может — они храбрецы, и дрались жестоко и упорно. Такие бежать не будут от врага, тем более, если нанесли ему значительные потери, практически без утрат со своей стороны!
Или это опять какой-то непостижимый уму коварный обман хитрого русского адмирала?!
— Хм, а ведь они либо идут спасать свой отряд, что окружен нашими крейсерами, или действительно отходят к проливу. И в том, и в другом случае их необходимо догнать и навязать бой…
Того задумался — отход русских был непонятен и загадочен, а такое внушало нешуточное беспокойство. Идти обратно в пролив сродни самоубийству, ведь этой ночью там будут сосредоточена большая и лучшая часть японских миноносцев. Отступление крайне рискованная затея, чреватая очень большими потерями.
Следовательно, Рожественский идет выручать свой крейсерский отряд, ведь недаром у них есть присказка, что русские «своих не бросают». И это ошибка — спасая малое, что обречено на смерть, он погубит большое, а вместе с ним и малое, которое будет жить дальше лишь короткое время. Но как бы то ни было, но ошибкой врага следует воспользоваться — и адмирал Того принялся энергично раздавать приказы…
Видение вице-адмирала Того Хейхатиро (АИ)
Броненосец "Микаса" после Цусимского боя
Глава 42
Как хотел контр-адмирал Ямада, командующий 7-м боевым отрядом вмешаться в сражение крейсеров, но никак не мог. Если флагманский броненосец береговой обороны «Фусо» еще мог выдать девять узлов хода, то канонерская лодка «Цукуба», деревянная, построенная полвека тому назад англичанами в Бирме, едва шла на восьми узлах, хотя имела вполне приличное современное вооружение из шести 152 мм пушек Армстронга. Еще в отряд входила небольшая канонерка «Чокай» в шестьсот тонн водоизмещения, что втрое меньше «Цукубы», зато стальная, однако вооруженная старым 208 мм орудием, и 120 мм пушкой. Безбронный крейсер «Такао» завершал построение отряда — малые канонерские лодки пришлось оставить, в неспокойном море от них не было никакой пользы.
— Догнать бы гейдзинов, догнать!
Однако молитва не достигла Аматерасу — русские корабли шли на 12 узлах, постепенно удаляясь все дальше. К сожалению, окружавшие их крейсера 5-го и 6-го отрядов не могли причинить серьезные повреждения неприятелю, чтобы вражеский корабль сбросил ход. Тогда бы старые корабли 7-го отряда смогли бы внести свою лепту в сражение, от которого зависела судьба островной империи. И если сражаться на равных с русскими было опасно — Ямада не заблуждался насчет боеспособности своих дряхлых по возрасту кораблей, то добить «подранка» вполне по силам.
Наиболее грозным кораблем был «Фузо», первый японский казематированный фрегат, водоизмещением в три с половиной тысячи тонн — он весил столько же, сколько все три других корабля отряда, вместе взятые. И перевооружен новой артиллерий — по 152 мм орудию в носу и корме, и четыре 120 мм пушки по углам каземата. В общем, он вполне соответствовал точно такому же казематному фрегату русских «Дмитрию Донскому», но был мельче, тихоходный, слабее вооружен, зато броня пояса и казематов была намного толще, чем на противнике.
Приказов от командующего Объединенным Флотом Ямада не получал последних два часа — в эфире творилось сплошное безобразие, своей искрой русские не давали разобрать ни одну радиограмму. Но это им не поможет — как всякий самурай контр-адмирал рвался в битву, и помощь ему была не нужна. Все японцы рвались на битву, погибнуть в ней почитали за великую честь — команды кораблей долго ждали этого часа!
От громких криков сигнальщиков Ямада оторвался от мыслей, повернулся и окаменел — такого ужаса он никогда не видел в жизни. Из густой полосы тумана, что была в пятнадцати кабельтов северней, один за другим стали вываливаться русские броненосцы, за которыми следовали крейсера — трехтрубный, похожий на порт-артурский «Пересвет», а за ним новый корабль, построенный самими русскими по французскому проекту «Цесаревича». А затем появились трехтрубные большие крейсера — вся четверка не обратила на еле идущий отряд Ямады никакого внимания, сразу набросившись на флагманский крейсер вице-адмирала Катаоки «Ицукусиму», и следующие за ним в кильватере «Хасидате» и «Чийоду».
Придя в себя от потрясения, Ямада хотел скомандовать поворот «всем вдруг» и устремится в бегство — это не трусость, напрасно потерять свои корабли без ущерба для противника было несмываемым позором. Но в эту же секунду он понял, что ему самому, и всем
