Наследник фортуны - Евгений Валерьевич Решетов

Вернув зад на кресло, я принялся читать статью. В ней автор ругал провокаторов и хвалил полицейских. А уже в самом конце упоминалось количество пострадавших людей. Их оказалось меньше, чем мне казалось. Видать, автор слегка преуменьшил количество трупов.

После этой статьи шла ещё одна и тоже с трагическим содержанием. Похоже, я наткнулся на целый раздел, вроде криминальных новостей и смертельных происшествий в одном флаконе. Тут были и налёты на отделения банков, и грабежи, и несчастные случаи… И вот один из последних заставил моё сердце забиться гораздо чаще обычного. Коротенькая заметка рассказывала о юной светловолосой девушке в фабричной робе, которая выскочила прямо на дорогу недалеко от Министерства торговли и промышленности и была насмерть сбита автомобилем господина Кротова. Документов при девице не оказалось. Однако автор скупо описал её черты и просил возможных родственников явиться в покойницкую на опознание.

У меня перед глазами встало лицо той белокурой девушки, на кою я недавно наложил весьма сильную «Длань удачи». Млять! Скорее всего, это действительно она попала под машину! На душе сразу же заскребли кошки. Ну, а что я мог сделать? Она бы всё равно погибла, если бы не моя магия. А так — я дал ей шанс. Да я и не знал тогда, что «откат» может привести к смерти, а теперь знаю и понимаю, что он точно зависит от количества вложенной в магию энергии. Видать, именно «откат» и толкнул её под тачку. После такого вывода настроение, и так подорванное состоянием здоровья, ещё больше ухудшилось.

Я поскрёб ногтями обросший лёгким пушком подбородок и ещё около получаса недвижимо просидел в кресле, а затем мудро решил, что лучший психоаналитик — это сон. Да и перед сегодняшней встречей с профессором и компанией мне нужно отлежаться. Посему я решительно отложил газету и встал. Комната сразу же закружилась, а к горлу подкатил неприятный ком. Млять, неужели опять? Но — нет. Тошнота быстро прошла. И я мелкими шажками двинулся в спальню, где завалился на кровать, свернулся в позу эмбриона и спустя какое-то время захрапел.

Сон был тревожным, но всё-таки позволил мне слегка прийти в себя: как физически, так и морально. На часах к мигу пробуждения стрелки показывали уже пять вечера.

Поднявшись с кровати, я попил водички, оделся так же, как вчера вечером и вышел на улицу. Опять накрапывал противный дождь, а туманная дымка мокрым одеялом снова накрывала город. Как же надоела эта муторная погода. Так и тянет застрелиться или сброситься с моста.

Фомича на улице не оказалось, а мне надо было с ним перемолвиться. Пришлось вернуться в парадную и забарабанить в неприметную дверь дворницкой. Изнутри послышался какой-то шум, быстрые шаги и следом едва слышно скрипнули петли.

— Ваше благородие! Слава богу! По виду вам уже лучше, — прострекотал дедок, стряхивая крошки с бороды.

— Угу, лучше. Благодарю за помощь. На вот пятиалтынный. И это… там гардина в гостиной повисла на одном креплении. Поправь.

— Будь сделано! — истово заверил меня старик, взяв монетку узловатыми пальцами.

— И ещё вот что… ты вроде как город хорошо знаешь. Есть ли поблизости какое-нибудь учебное заведение? Магограф мне нужен.

Дворник поскрёб крепкими ногтями розовую плешь и выдал:

— Ну-у-у… На проспекте Муромского гимназия имеется. В ней наверняка аппарат ентот стоит. Там же детки годков до восемнадцати порой учатся, ежели с десяти поступали.

Я благодарно кивнул и снова вышел на улицу. Благо, мне удалось довольно быстро поймать извозчика, а то не хотелось лишний раз мокнуть. В карете же пришлось трястись не более десяти минут, а потом я расплатился с возницей, выскочил из транспорта и исчез в трёхэтажном нежно-розовом здании с барельефами и плоской металлической крышей.

Несмотря на воскресный день комната с магографом принимала клиентов. Седовласая мадам проводила меня в неё, а уже там я оказался один на один с болезненного вида стариком в пенсне и стрижкой «в кружок». Он напомнил мне средневекового католического монаха. К тому же его скромное обиталище отдалённо походило на келью — небольшая комнатка с единственным окном, парой стульев, шкафом с книгами и столом, на котором обосновался прибор, похожий на старинную пишущую машинку.

— Добрейшего вечера-с, — проскрипел старик, внимательно посмотрел на меня и указал покрытой пигментными пятнами рукой на стул.

— Добрый вечер, сударь, — вежливо сказал я и опустил задницу куда было указано.

— Будьте так любезны, юноша, положите-с правую руку на стол подле магографа-с.

Моя лапа тут же легла около аппарата, а затем старик дрожащими руками надел на моё запястье широкий металлический браслет из множества чешуек. Потом он сухо кашлянул в кулак, поправил пенсне и дёрнул бронзовый рычажок, обнаружившийся сбоку шайтан-машины. Магограф заскрипел и зажужжал. А я почувствовал лёгкий электрический разряд, защекотавший кожу под браслетом. Мля, лишь бы не замкнул.

— Юноша, а ваше имя случаем не Никита Лебедев-с? — вдруг проскрежетал дедок и уселся на другой стул, поглядывая на прибор, из которого медленно-медленно выползал листок бумаги с графиком, жутко похожим на тот, что выдаёт сейсмограф.

— Кхам… — кашлянул я от неожиданности и замялся, не зная, что сказать.

— Вы меня не узнаете?

Глава 20

Я взглянул на старика, наморщил лоб и медленно проговорил:

— Да, вроде мы где-то встречались, сударь. Уж простите меня. Голова забита всяким разным, я сейчас и отца родного не узнаю.

— Вот как раз на именинах вашего папеньки-с мы случайно и свиделись. Он изволил пригласить меня, дабы я заодно братика вашего младшенького Полюшку грамоте подучил-с. Как, стало быть, он нынче пишет?

— Скверно, как курица лапой, а в слове «ещё» делает четыре ошибки, пишет исчо, — пробухтел я, почувствовав укол ярости. Поль из этой семейки бесил меня больше всех.

— Да вы что?! — ахнул дедок, приоткрыв рот с жёлтыми зубами со стёршимися кромками.

Я мрачно кивнул и глянул на аппарат, который последний раз крякнул и замолчал. Листок с графиком остался торчать из него. И я торопливо схватил бумагу и засунул её в карман брюк.

Дед удивлённо округлил глаза и прошелестел:

— Никита Иванович, а как же расшифровка? Вы же сами не постигнете-с, что изволил начертить прибор-с.

— Не беда, сударь, — отмахнулся я, поспешно снимая браслет. — Мне нужен был лишь этот листок. Благодарю за помощь. Вот плата.

Положив на стол рубль, я поспешно вышел из комнаты, почувствовав спиной крайне изумлённый взгляд старика. Наверняка он вот-вот прошепчет себе под нос что-нибудь вроде: «Эх и молодёжь нынче пошла. Даже