Разбойничья злая луна - Евгений Юрьевич Лукин
До источника света им оставалось уже шагов десять. Не в силах вынести его ослепительной яркости, Ар‑Шарлахи стал смотреть под ноги. Потом покосился через плечо и немедленно споткнулся, снеся носком гребень песчаной волны. Зрелище было совершенно невероятное. В непроглядной ночи раскинулась светлая дорога с размытыми тьмой краями. Тени от мелких барханов напоминали резьбу, а розово-золотой «Самум» казался отсюда искусно выточенной безделушкой.
— Да выключи ты его! — раздражённо сказал Тианги, и Ар‑Шарлахи, спохватившись, ускорил шаг. Слова спутника встревожили своей непонятностью. «Выключи…» Кого? Откуда?.. Кроме того, было неясно, к кому обращается Тианги…
Впереди раздался сухой щелчок — и наступила тьма. Светлая река, промывшая пустыню насквозь, иссякла. «Самум» за плечом — исчез. Мгновенно лишённый зрения, Ар‑Шарлахи остановился.
Первое, что ему удалось увидеть, был квадрат тусклого света, казалось, повисший прямо в воздухе. Потом на фоне квадрата возникло широкое чёрное плечо Тианги, уверенно шагавшего в сторону неяркого этого пятна.
Несколько раз споткнувшись и зацепившись за что‑то накидкой, Ар‑Шарлахи последовал за своим спутником, начиная помаленьку осознавать, что светлый квадрат — это окно, а угловато сгустившаяся вокруг него тьма — скорее хижина или какое‑то иное строение.
Вместо двери проём прикрывала плотная занавеска. Тианги отвёл её в сторону и, обернувшись, бросил:
— Войди…
Ар‑Шарлахи вошёл. Оказывается, свет в окне лишь показался ему тусклым. Кубическое помещение с голыми, непонятно из чего сделанными стенами наполнено было мертвенно-бледным сиянием, распространявшимся из подковообразно изогнутого стержня, вросшего обоими концами в ровный, без украшений потолок. Такое впечатление, что стержень был раскалён добела, но, к удивлению своему, исходящего от него тепла Ар‑Шарлахи не уловил.
Обстановка в комнате тоже была весьма странная. В углу стоял низкий стол на прямых ножках, стульев же не наблюдалось вообще. Пол был застелен плетёными золотистого оттенка ковриками, уложенными впритык друг к другу. Рядом со столом прямо на полу сидел человек, очень похожий на Тианги, разве что чуть постарше и посмуглее. Человеку было холодно, он кутался в шерстяное изжелта-бурое одеяло, из которого выглядывали только смуглые руки. Приспустив тяжёлые веки, сидящий перебирал пальцами какие‑то ещё не виданные Ар‑Шарлахи чётки — с узелками вместо бусин.
Человек поднял веки и вопросительно оглядел вошедших.
— Вот, — молвил Тианги, подталкивая Ар‑Шарлахи в спину. — Ар‑Шарлахи. Старый знакомый по Харве. Ученик премудрого Гоена, ныне разбойник. Позавчера сжёг Зибру…
— Только порт, — перехваченным горлом выговорил Ар‑Шарлахи.
— Ну, это тоже уметь надо.
Человек молча разглядывал Ар‑Шарлахи. Потом отложил верёвочку с узелками на стол, где уже валялось довольно много таких шнурков вперемежку со свитками и какими‑то ещё белыми тонкими листами, на которых ровными строчками теснились мелкие, как песчинки, письмена.
Наконец тёмные губы разомкнулись.
— Что значит — сжёг? — человек старательно выговаривал каждое слово, а странные придыхания у него звучали даже отчётливей, чем у Тианги. — Ты возглавлял налёт?
— Да.
Человек кивнул.
— Стало быть, пользуешься уважением… — отметил он как бы про себя. — Давно разбойничаешь?
— Говорит, что пятнадцать дней, — ответил за Ар‑Шарлахи Тианги.
— Разбойничаешь пятнадцать дней… — медленно, взвешивая каждую фразу, проговорил человек, по‑прежнему не сводя с Ар‑Шарлахи карих внимательных глаз. — Сжёг порт Зибры… Учился в Харве у Гоена… Ар‑Шарлахи… Ар… То есть твои предки владели какой‑то тенью Пальмовой Дороги?
— Да… Тень Ар‑Шарлахи…
Человек неспешно повернул голову и посмотрел на Тианги.
— Налей ему, — сказал он. — Видишь же: еле на ногах стоит… А ты садись, — снова обратился он к Ар‑Шарлахи.
«Может, и отпустят… — вяло подумал тот, обессиленно опускаясь на золотистый, плетённый из соломки квадрат. — Вина вон уже предлагают…»
Откинув занавеску (навешивать двери здесь, кажется, не любили, а может, просто ленились), Тианги прошёл в соседнее помещение. За тонкой стенкой что‑то звякнуло, булькнуло, и вскоре он вернулся, неся плод граната и стеклянный цилиндрик, наполненный на две трети чем‑то прозрачным. Ар‑Шарлахи почувствовал острое разочарование. Должно быть, здесь, как в храме Четырёх Верблюдов, вино было под запретом.
Однако, приняв стеклянный сосудец из рук Тианги и отведя повязку от лица, Ар‑Шарлахи догадался понюхать жидкость — и содрогнулся. Невольно вспомнился пузырёк, который совала ему под нос Алият в каюте караванного Хаилзы.
— Не бойся, не отрава, — сказал Тианги, разминая гранат. — Пей залпом. С непривычки противно, но действует посильнее вашего вина…
С этими словами он достал из‑под плаща клинок странных очертаний и проделал в кожице граната дырочку.
Ар‑Шарлахи решился и выпил. Глаза у него полезли на лоб, а горькая едкая жидкость остановилась в горле, так что ему стоило нечеловеческих усилий её проглотить. Тианги тут же наполнил сосудец гранатовым соком.
— Запей.
Благородно терпкий гранат отбил мерзкое послевкусие, и уже спустя несколько секунд Ар‑Шарлахи с удивлением почувствовал себя значительно бодрее. Муть, плававшая перед глазами, исчезла.
— Что это? — спросил он, протягивая стеклянный цилиндрик.
— Сейчас? — как‑то странно переспросил Тианги, выдавливая в склянку остаток сока. — Спиртной напиток…
— А раньше?
— Долго объяснять, — сказал Тианги и, взяв со стола гладкий круглый шнур, тоже сел на пол. Неуловимым и каким‑то обыденным движением вывязал сложный узел и вопросительно посмотрел на своего молчаливого товарища. Ар‑Шарлахи с интересом присматривался к шерстяному некрашеному одеялу, в которое тот по‑прежнему зябко кутался. Изжелта-бурый оттенок наводил на мысль о верблюжьем подшёрстке, но мысль эту Ар‑Шарлахи отверг немедленно. Даже в упразднённом ныне храме Четырёх Верблюдов кошма, свалянная из священного подшёрстка, имела куда более скромные размеры. Кроме того, одеяло с виду было совсем новым.
— Называй меня Ани, — сказал человек и, помолчав, продолжил: — Итак, ты говоришь, что стал разбойником пятнадцать дней назад. Как это произошло?
— На корабле начался бунт, — решив не вдаваться в подробности, объяснил Ар‑Шарлахи. — Меня выбрали главарём…
Он запнулся, увидев, что Тианги сноровисто вывязал ещё один узел, сложнее первого. Словно записал то, что произнёс Ар‑Шарлахи.
— Не отвлекайся, — бросил Ани (кстати, ещё одно совершенно неслыханное имя!). — Почему именно тебя?
— По ошибке. Меня приняли за Шарлаха… Есть такой разбойник, и у нас с ним похожие имена… Словом, меня схватили вместо него.
Украдкой он покосился на Тианги. Тот прислушивался к беседе и сосредоточенно вывязывал узлы.
— То есть тебя везли в Харву, но ты поднял бунт?
— Нет. Меня как раз везли из Харвы.
