Вождь чернокожих. Black Alert (СИ) - Птица Алексей

Рейд предстоял быть дерзким и изрядно будоражил кровь, и не только Дигне. Будоражил кровь он и всем остальным, причём до такой степени, что все воины гурлыкали на своих языках, не в силах успокоиться, и в сотый раз обходили паровоз, платформы и закрытые вагоны, словно не веря, что это они сейчас поедут на них.

Но даже не это было главное. Главное было то, что Мамба запретил позиционировать себя, как отрядИоанна Тёмного. Они должны были идти в бой как дервиши халифа Судана Абдуллы ат-Таюши, голова которого в скором времени окажется в мешке у Мамбы. Ей ещё предстояло сыграть свою примеряющую роль, но гораздо позже.

Мамба давно уже уплыл на пароходе в Хартум. А они всё никак не могли двинуться с места, подготавливая свой отчаянный рейд, пока, наконец, все приготовления не были завершены.

В это время, Иоанн Тёмный направил телеграфом сообщение о разгроме армии генерала Китченера и отправил захваченные пароходы с ранеными англичанами. Во главе их был Редъярд Киплинг, который должен был озвучить сумму выкупа.

Сумма была небольшая. За две тысячи пленных, включая Уинстона Черчилля и генерала Китченера, он просил двести тысяч фунтов стерлингов. Требование ушло по телеграфным проводам и уплыло вместе с пароходом.

Телеграмма прибыла в тот же день в Каир, вызвав содержащей информацией шок и трепет у египетского правительства. А через четыре дня приплыл и пароход, с ранеными и Киплингом, полностью подтвердившими происходящее.

А Киплинг долго ещё вспоминал, как Иоанн Тёмный провожая их, вдруг запел, чистым глубоким голосом, на английском языке, с сильным русским акцентом, песню на его стихи, вызвав ступор у самого известного английского поэта девятнадцатого века.

На далекой Амазонке

Не бывал я никогда.

Только «Дон» и «Магдалина» —

Быстроходные суда,-

Только «Дон» и «Магдалина»

Ходят по морю туда.

Из Ливерпульской гавани

Всегда по четвергам

Суда уходят в плаванье

К далеким берегам.

Плывут они в Бразилию,

Бразилию,

Бразилию,

И я хочу в Бразилию,

К далеким берегам!

Никогда вы не найдете

В наших северных лесах

Длиннохвостых ягуаров,

Броненосных черепах.

Но в солнечной Бразилии,

Бразилии моей,

Такое изобилие

Невиданных зверей!

Увижу ли Бразилию,

Бразилию,

Бразилию?

Увижу ли Бразилию

До старости моей?

— Что, что это? Откуда вы знаете? — в совершеннейшем шоке спросил Киплинг у Иоанна Тёмного.

Ответ был ещё более непонятным, чем то, откуда дикарь Мамба знал этот стих.

— Да так, в детстве слышал и мультфильм смотрел!

Ещё долго Киплинг смотрел на мутную речную воду за бортом парохода и размышлял, в каком это детстве мог услышать его стихотворение Мамба, и что такое мультфильм?

Этот день — 8 декабря 1898 года надолго запомнил каждый английский джентльмен и патриот. Две тысячи пленных ожидали своего освобождения. Генерал Китченер, этот незыблемый оплот английской аристократии, был дважды ранен и проиграл битву. А ещё выкуп, такого позора Британская империя не испытывала никогда.

Заголовки всех ведущих европейских и заокеанских газет запестрели провокационными заголовками: «Быть или не быть чёрной империи», «Так кто он, генерал Китченер, герой или бездарность?», «Битва или позорное бегство?».

Британский парламент в сжатые сроки выделил необходимую сумму, в звонкой монете, и броненосный крейсер «Орландо» привёз всю сумму в Каир, откуда она была отправлена по Нилу, в сторону Судана. Как только деньги приплыли, тут же уплыли пленные, погруженные на речные пароходы, направившись прямиком в столицу Египта, посылая проклятия в адрес Мамбы и молясь, чтобы для них всё быстрее уже закончилось.

Генерал Китченер очень плохо себя чувствовал, как, в принципе, и Уинстон Черчилль, которого постоянно рвало. Полученные ранения давали о себе знать. Черчилль, всё же, доплыл и увидел берега Англии, а вот генерал не смог пережить удары судьбы и, как только его ноздрей коснулся горький дым Отечества, испустил последний вздох, отдав свою душу Богу и королеве.

Дождавшись, чтобы пароходы с пленными достаточно далеко отплыли, всадники Османы Дигны, его поезд и боевой пароход отправились от места своей стоянки в опасный рейд, взяв направление прямиком на Асуан.

С дикими воплями ехали они на поезде, радуясь всему: окружающей их пустыне, длинной извилистой полосе древнего Нила, тому, что они ехали на поезде; и прежде всего, тому, что они те, кто впервые, из числа суданцев, нападёт на Египет, пользуясь своим мнимым превосходством.

Перейдя границу с Египтом, воины Дигны брали мелкие городки и посёлки штурмом, захватывая их с двух сторон в клещи, всадниками и воинами с парохода. Почтамты этих городов успевали передать отчаянные призывы о помощи и умокали. Но на что они могли надеяться?

Осман Дигна шёл под своим собственным чёрным флагом, и не Суданским, и не Иоанна Тёмного. По совету Мамбы, на развевающемся чёрном полотнище были изображены две белые изогнутые сабли, сложенные крест-накрест, и белая крупная звезда над ними. Почти пиратский, да и цели, который Мамба преследовал, были, действительно, пиратскими, и никакими другими.

Асуан был захвачен, практически, без потерь. Все трофеи, особенно оружие и деньги, были немедленно отправлены в Вади-Хальфу, а отряды Османа Дигны и Семёна Вороха, после разграбления города и уничтожения его гарнизона, отправились дальше.

Двигаясь вдоль Нила, вплоть до Асьюта, они громили все города, потеряв не больше тысячи человек, пополняя по пути свой отряд бывшими рабами и теми, кто желал поучаствовать в их рейде, ради наживы и грабежей.

Осман Дигна никого не отталкивал, ему нужна была живая сила, которую было не жалко, а уж недостатка в речных пароходах, большинство из которых были захвачены на городских пристанях, вообще не было.

Возле Асьюта их встретили наскоро собранные египетские войска, под руководством английских офицеров. Было их около пяти тысяч, с пятью пулемётами и одной орудийной батареей. Завязался скоротечный бой.

Но Осман Дигна был один из самых умных военачальников, как дервишей, так, теперь, и Мамбы. А потому не стал кидать в бой сразу весь свой отряд, а ударил из дальнобойных гаубиц и морских орудий, оставаясь недосягаемым для огня полевых орудий египтян.

Перемолов в пыль их позиции, он послал на штурм всю ту босоту, которую насобирал во всех египетских городах, а с флангов и тыла на египтян набросилась его кавалерия. Бой разгорелся не на шутку.

Со всех сторон кричали и стреляли, наконец, дело дошло до рукопашной, после которой, не выдержав атаки, египтяне дрогнули и побежали, бросая оружие, мешающее им удирать. Их преследовали и убивали в спину, заставляя сдаваться в плен. Через несколько часов всё было кончено, и Асьют перешёл в руки отряда Дигны.

Начался сбор трофеев и обычный грабёж, который, правда, быстро прекратился, после нескольких расстрелянных, желавших не только грабить, но и насиловать. Задачи такой не стояло, а значит, нечего и баловать, настраивая против себя местное население, им ещё обратно идти.

Отправив, в очередной раз, в Вади-Хальфу трофеи и награбленные ценности, под охраной наиболее преданных воинов, отряд отправился дальше, фырча паровозным гудком и свистком речных пароходов, которых было уже два.

В Бени-Суэфе тоже пытались организовать сопротивление, но после того, как получили шквал снарядов с артиллерийских платформ, отступили, готовя генеральное сражение в окрестностях Каира. Выбор английского генерала Джона Кисрота, срочно доставленного вместе с двумя пехотными полками из Англии, пал на небольшой город Хелуан, на подступах к Каиру.

Здесь они заняли оборону, сюда же правительство Египта и колониальная английская администрация срочно стягивали все доступные им войска. На уши были поставлены все, кто только мог. Но времени на раскачку не было, а сроки доставки оружия и войск поджимали.