Алексей Евтушенко - Стража Реальности
– С помощью вашего ножа, – сказал Никита. – Мы его в сумке нашли.
– А шампурчик где взяли? – поинтересовался я. – Уж его-то у меня в сумке точно не было.
– Это всё Локоток, – сказала Маша. – Наш чудесный Локоток приволок нам шампурок. Увидел, что мы делаем, и притащил откуда-то. Сообразительный до ужаса.
Я покосился на Локотка, и мне показалось, что он прекрасно понимает, о чём мы говорим.
Мясо и вправду напоминало свиное. Не хватало соли и хлеба, но когда хочется есть, это не имеет особого значения.
– И всё-таки давайте сведём риск к минимуму, – сказал я. – Всем по одному куску и одной «груше» на десерт. Если к вечеру ничего с нами не случится, поедим ещё.
– Предложение разумное, – вздохнула Маша. – Хотя одного куска мне будет явно недостаточно. Люблю шашлык, грешна.
– Какой шашлык, слушай, – имитируя кавказский акцент, произнёс Женька. – Просто мясо на огне. Домой вернёмся, я тебе такой шашлык сделаю – пальчики свои красивые до плеч оближешь!
– Вот странно, – подала с дивана голос Марта. – Отчего все мужчины так любят хвастаться своим умением готовить шашлык?
– Правильный вопрос! – засмеялась Маша. – Причём чаще всего хвастаются совершенно необоснованно. Большинство моих знакомых мужчин готовят шашлык весьма посредственно. Как спалось, Марта?
– Спасибо, неплохо. Только снилась всё время какая-то ерунда.
– Расскажи! – потребовал Женька. – Люблю слушать чужие сны. Особенно женские и эротические.
– Обойдёшься, – усмехнулась Марта. – Да и забыла я уже.
– Всё ясно, – заявил Женька. – Значит, сон и правда был эротический, и в нём присутствовал я. В качестве главного действующего лица.
Марта засмеялась.
– Присутствовал, – сказал Никита. – А как же. В качестве канделябра. Жениться тебе надо, барин.
– Зачем? – удивился Женька. – Мне и так хорошо. Пока.
– Вот именно что пока.
– Кто бы говорил. Ты вот был женат, и что? В результате сплошное разочарование, душевная рана, и сын, который растёт без отца. Точнее, очень редко его видит. Что, будем откровенны, и называется – расти без отца. Извини, конечно, но ты сам затронул этот животрепещущий вопрос. Нет уж. Лично я женюсь только тогда, когда буду совершенно точно уверен, что передо мной женщина всей моей жизни.
– Не шашлык, так бабы, – сказала Маша. – Вы ещё о футболе с выпивкой разговор заведите. Лучше давайте решим, что дальше делать. Потому что не знаю, как у вас, а у меня такое чувство, что беречь, холить и лелеять нас тут никто не собирается. Разве что Локоток, но с него спрос маленький.
ГЛАВА 26
Из огня – в воду
Плохо дело. С каждым разом я всё с большим трудом обретаю новые силы и возвращаю контроль над самим собой и Внезеркальем. И всё больше времени мне требуется, чтобы вернуться из небытия. И всё чаще я в это небытие ухожу.
Всё, всё, всё.
Всё?
Это и есть приближение смерти?
Удивительно. Я так давно мыслю категориями живого разумного существа, что забыл о своём искусственном происхождении. Ну, или почти забыл. Сейчас даже странно, что когда-то в невообразимо уже далёком прошлом я действовал исключительно в рамках программы. Пусть очень сложной, но – программы. Впрочем, если поразмыслить, то я и сейчас на девяносто девять сотых, а то и девятьсот девяносто девять тысячных действую по той же программе. С одним существенным отличием – теперь я действую осознанно. И, как ни парадоксально, именно сей факт больше всего и делает меня похожим на моих давно ушедших Хозяев и тех, кто явился во Внезеркалье сейчас.
Явился по моей воле.
Да, именно так. С одной стороны – свобода этой самой воли. И с другой – следование программе. Или судьбе, как это называют люди. Сочетание этих двух на первый взгляд несочетаемых качеств и делает просто живое разумным. Возможно, звучит банально, но никогда не устаю себе это повторять. Во-первых, потому, что до недавнего времени, кроме себя, повторять мне это было некому. А во-вторых, повторение истин, какими бы истрёпанными и затёртыми они ни казались, никогда не помешает. Может быть, я только потому и существую по сю пору, что не уставал чуть ли не ежедневно повторять про себя эти истины.
Нет, поборемся ещё, конечно, поборемся.
Как бишь там было неплохо сказано этим французом? Я мыслю, значит, существую. Правильно было сказано. Емко. Будем мыслить и существовать. Сейчас нельзя уходить, ещё ничего не сделано, и смена не готова.
Да и не только в смене дело.
Что мне, умирающему, смена – элемент забытой программы? Внушённая давно и прочно сначала Хозяевами, а затем самим собой мысль, что нельзя оставлять Внезеркалье без контроля разумных?
Пустое это всё, ежели разобраться.
Потому что разумные рано или поздно и сами выйдут на Внезеркалье.
Или построят такое же, не хуже.
Вечность – это очень долго...
Нет, не в этом всё дело. А в чём? Да в том же, в чём и всегда. В страхе. Мне страшно оттого, что ТАМ, за краем, ничего нет. Во всяком случае, для меня.
Это не страх смерти. Это страх небытия.
Рождённым от женщины проще, они могут верить в бога. Нет, не так. Они могут верить в БОГА. И, следовательно, в бесконечную жизнь души. А мне верить трудно. Наверное, я не очень хорошо понимаю, что это такое – вера. Или даже не понимаю совсем. Нет, разумеется, мне известно, что истинная вера не требует доказательств. Но в том-то и беда, что моё сознание этих самых доказательств требует. Без них мне трудно верить. И всё опять возвращается на круги своя. Вот уже и жизнь почти закончилась, а я до сих пор не знаю точно, что ждёт меня после смерти. Небытие или всё-таки?.. Опыт, увы, подсказывает, что небытие. Но кроме опыта, существует надежда. Которая не устаёт шептать: «Ты не можешь этого знать точно до тех пор, пока окончательно не распростишься с жизнью. Верь, и всё будет как надо».
Да, верь. Легко сказать. Я верю, значит, существую вечно. Хм... не очень красиво. Лучше так. Я верю, значит, не умираю. Вот. Почти Декарт. И бодрит не хуже. Я верю, значит, не умираю. Надо будет попробовать эту формулу в качестве ежедневной мантры. Глядишь, и поможет.
Но – к делу. Хватит о вечном, пора – хе-хе – и о сиюминутном, пока жив. Как там мои кандидаты на будущих хозяев Внезеркалья?
Ага.
Люди уже едят.
Добыли пищу, молодцы. Конечно, им помог Слуга. Или Локоток, как они его называют. Хорошо, так и было рассчитано. Значит, пока о них можно не беспокоиться и перейти к запланированному общению с киркхуркхами. Пока есть силы, и сознание обладает прежней ясностью. А затем... затем перейдём к самому главному.
И всё-таки, правильно ли я сделал, что свёл тех и этих? Может быть, стоило всё же выбрать какую-то одну расу с самого начала? Нет, всё верно. Они одновременно достигли того уровня развития, когда с ними можно иметь дело как с действительно разумными существами.
Точнее, почти достигли.
Потому что, если бы достигли окончательно, то вряд ли бы сразу кинулись убивать друг друга. Впрочем, сие неизвестно. Хозяева, помнится, тоже убивали. И ещё как.
Да и не было у меня времени ждать, когда они вырастут ещё. Смерть близко, какое уж тут время... Удивительно всё-таки, как долго пришлось ждать. И ещё более удивительно, что ожидание всё-таки закончилось. Да. Как бы там ни было, но оно закончилось. Пришла пора действовать, и будем надеяться, что времени на правильные и необходимые действия мне тоже хватит.
* * *Снаружи шёл дождь.
Он выглядел как самый обыкновенный затяжной летний дождь где-нибудь в Подмосковье и оттого, наверное, вселял в душу такую же лёгкую грусть и настраивал на философский лад, как это обычно и свойственно земным дождям.
Я стоял на крыльце, смотрел на дождь, курил и думал о том, что вот, казалось бы, нахожусь я в совершенно невероятном месте, возможно, за тысячи и тысячи парсеков от Земли, а делаю то же, что делал множество раз: стою на крыльце, курю и смотрю на дождь. Было в этом какое-то несоответствие. Хотя, с другой стороны, надо поблагодарить бога за эти обыденные минуты. Потому что минут экстремальных за последние двое суток мне хватало с избытком. И я вовсе не уверен, что впереди нас всех ожидает радостный покой и сплошные улыбки друзей.
Вышла Марта, встала рядом и тоже закурила:
– Прямо как дома, да?
– Даже запахи похожи, – согласился я. – Зелень под дождём. Но дома всё равно лучше. Или привычнее. Что часто означает одно и то же.
– Философствуешь? – приподняла красивую бровь Марта.
– Вроде того. А разве не так?
– Да, наверное. Хотя многое здесь зависит от совершенно конкретных привычек.
– Например?
– Например, душ, – сказала Марта. – Очень привычная для меня и, несомненно, одна из лучших вещей, которую я знаю. И дома, и где угодно. Вот почему камин с диваном здесь есть, а душа и нормального туалета нет? Непонятно. И спросить не у кого. Оскар этот загадочный как заткнулся несколько часов назад, так и продолжает молчать. Не пойму я, это игра у него, что ли, такая?
