Анатолий Логинов - Клим Ворошилов -2/2 или три танкиста и собака
— … Точно, время только зря теряем. А в бригаде небось нас ждут не дождутся, — сипел Олег.
— Да, да надо торопиться. Немцам похоже не до нас, надо этим пользоваться, — тоненькой фистулой поддакивал ему Дмитрий. Шкенёв попытался возразить: — Лучше приехать на пару часов позже, но целыми и невредимыми… — , но тут же был осмеян в два голоса и Семецкий, как старший, приказал двигаться по дороге без остановок со всей возможной быстротой.
— Не нравится мне этот Семецкий, не нравится. А уж его помощнички тем более, — ворчал, возвращаясь к своей танкетке, из-за пулемета, установленного для стрельбы назад, получившей прозвище 'танкечанка', Михаил. Сидевший в ней водитель, старый опытный механик, служивший срочную еще на самых первых танкетках, завидев мрачное лицо 'шефа', быстро запустил двигатель и подогнал танкетку к нему поближе. Забравшись внутрь Михаил, поерзав, устроился на мягком кожаном сиденье. Да, обожавший свой 'личный транспорт' Шкенёв при первой же возможности установил в нем снятые с разбитой немецкой легковушки отличные сиденья и теперь ехал с большим комфортом, чем сам зампотылу. Михаил подозревал, что неприязненное отношение к нему майора напрямую объясняется этим фактом.
Колонна, впереди которой бодро пылил танк, в середине настороженно оглядывал небо наблюдатель рядом с закрепленной по-походному счетверенной установкой, а замыкающей тарахтела танкечанка, спокойно преодолевала километр за километром. Повеселели все, и водители, и старшие машин. И только один Михаил все больше и больше мрачнел, одолеваемый плохими предчувствиями.
Поэтому когда в колонне выросло несколько разрывов, а танк неожиданно дернулся и вспыхнул обманчиво-веселым бензиновым пламенем, первым кто среагировал, был именно Шкенёв. Заорав водителю: — Влево и полный! — , он развернулся к пулемету и повел стволом отыскивая цели, которые не заставили себя ждать.
Большой восьмиколесный броневик, стреляя из автоматической пушки и спаренного пулемета по пытавшимся отстреливаться или разбегающимся шоферам, выехал из рощи. Несколько его снарядов попали в машину со счетверенным пулеметом, разнеся вдребезги установку и убив практически весь расчет. Тщательно прицелившись, Михаил всадил короткую очередь в корпус 'Бюссинга' и, приподняв ствол, вторую в район башни. Лента была заряжена через один обычными и бронебойно-трассирующими пулями, трассеры которых прочертили эффектно выглядевшую дорожку смерти прямо к корпусу машины. Обострившимся зрением Михаил успел заметить появляющиеся на броне легкие искорки от попадания пуль. Возможно, это была всего лишь галлюцинация, но ему казалось, что он точно видел это, как и дымный след трассера срикошетировавшей пули. Броневик резко развернулся и, уткнувшись носом в ближайшее дерево, застыл в таком положении.
Танкетка короткими скоростными зигзагами мчалась вдоль дороги, сзади ее один за другими вставали разрывы снарядов, а Михаил, с неожиданной для самого себя сноровкой выбирая удобные моменты, бил и бил короткими очередями по не ожидавшим такого отпора немцам. Огромные, по сравнению даже с винтовочными, пятнадцатимиллиметровые пули крошили тела, отрывали конечности, заставляли разбегаться и прекращать огонь пулеметчиков, и даже расчет легкой противотанковой пушки. Ее Михаил заметил во время очередного выстрела по поднятой пыли и щедро 'полил' из пулемета до щелчка затвора. Лента кончилась, Шкенёв, как заправский акробат на ходу выдернул старую ленту и достал новую, вторую и последнюю. Если честно он не думал, что удастся расстрелять и первую. Заряжая пулемет, он наконец-то понял, что за посторонний шум лез ему в уши. Оказывается это громко матерился мехвод, что-то увидевший впереди. Оглянувшись, Михаил взревел раненым тезкой: — Разворачивайся, нах…!!! — Мехвод резко развернул танкетку, отчего Шкенёв чуть не свалился, успев в последний момент уцепится руками за борт. Но только танкетка притормозила, Михаил быстро схватился за ручки пулемета, чуть довернул ствол и, нажав гашетку, прошептал: — Прости, майор.-
Стоявшие за остановившимся БТРом и ставшие видимыми только после очередного разворота танкетки немцы не успели среагировать. Они были слишком увлечены, со смехом разглядывая двух сдающихся русских, приволокших как доказательство своей лояльности раненого, еле стоящего на ногах майора. Пули прошили насквозь и немецких солдат и сдающихся Леонова с Горшковым и повисшего между ними Семецкого. Часть из них прошила борт бронетранспортера и пронизала топливный бак. Бронетранспортер вспыхнул как спичка.
Но ни Шкенёву, ни его водителю было уже не до этого. Пока они расстреливали группу у бронетранспортера, из-за машин выскочил еще один броневик и выстрелил по танкетке. Резкий удар, двигатель взревев, замолчал и откуда-то потянуло дымом.
— Прыгай, Степаныч и в кусты, — из последних сил закричал Михаил. Мехвод хотел возразить, но увидев бегущую по боку кровь, бессильно опустившуюся левую руку и бледное, без единой кровинки лицо говорившего, молча кивнул головой и рыбкой выскочил из загорающейся танкетки.
Шкенёв, доразвернув пулемет, дал еще последнюю длинную очередь и из последних сил перевалился через борт. Силы быстро покидали его и последнее, что он успел сделать, это рвануть кольцо ручной гранаты, которую после рассказа Сергея Иванова о боях с басмачами, носили многие командиры бригады.
Глаза его уже закрывала предсмертная тьма, когда он засек рядом какое-то движение и еле слышные чужие голоса. Развернувшись из последних сил, он явственно услышал щелчок взрывателя и успел неразборчиво прошептать замирающими губами запомнившееся с детства:
— Несть больше счастия нежели живот свой положити за други своя….
Указ Президиума Верховного Совета СССР.
За совершенные подвиги присвоить старшему лейтенанту Шкенёву М. Г. звания 'Герой Советского Союза' с награждением медалью 'Золотая звезда' и орденом Ленина (посмертно).
Председатель Президиума ВС СССР (подпись) Калинин.
[…]12 августа. Совещание в Кремле по вооружению тяжелых танков. Присутствовали так же Котин и Грабин. Предложено разработать 85 мм пушку для танка КВ-1 ввиду несоответствия мощности 76 мм пушки. Грабин предлагал так же 107 мм орудие. Временно из-за необходимости восстановления производства бронебойных снарядов 107 мм вопрос отложен. Рассматривали вопрос по недостаткам вооружения танка КВ-2.[…]
Дневник наркома танкостроения т. Малышева, 1941 год.
13 августа 1941 года. Штаб ОТТБР. Сергей Иванов
'Очень длинный день', так кажется называлась книга о десантной операции 'Оверлорд'. Не знаю как там англо-американцам, а мне вчерашний точно очень длинным показался. Сначала разбирались с чмошниками, потом по парку машин данные смотрел. Недооценивали все же в будущем КВ, ох недооценивали. При нормальном обслуживании и обученных водителях — вполне себе танк. Еще бы пушку ему помощнее, с хорошим осколочно-фугасным и бронебойным снарядом, совсем отлично было бы. Например, восьмидесятипятимиллиметровку. Мечты… а вот с запчастями точно хреновато. Все же мехводы у нас не супер, ломают коробки передач. Запчастей же нам удалось выбить в самый обрез. Да и где их взять, если заводы в первую очередь гонят танки. Как говорил капитан Копылов: — Почему у нас лучшие в мире ракеты? Потому что к ним запчастей не надо!
Так что с танками у нас не слишком хорошо. Из первоначальных сорока четырех КВ и двенадцати легких танков осталось шесть легких, причем пять Т-50 и один немецкий, 'двойка'. Все Т-40 мы потеряли. Нет, следующий раз надо больше 'пятидесяток' просить, если будут. Из тяжелых осталось в строю двадцать одна машина, безвозвратно потеряно пятнадцать, из них два по техническим причинам. Еще три машины восстанавливаются, а вот остальные пришлось уволочь на станцию и отправить на завод. Я, если честно, ожидал худшего.
Вот так разбирался я со всякой текучкой, завидуя Андрею, который сейчас мотается по батальонам вместо возни с бумажками, когда начался сильный авианалет. Едва он закончился, меня в оперативный вызвали, а там уже куча новостей. Немцы еще сил подтянули, теперь уже против Берзарина и Сидкова, после сильного авианалета и артподготовки перешли в наступление и сбили наших с позиций. Пока мы решали, что делать, пришло сообщение от тезки — разведка немецкая прорвалась в тыл, он ничего сделать не смог, скован боем. Вобщем прикинул я и понял, что толстый северный полярный лис потихоньку к нам подкрадывается и уже мордочку показал. Хорошо, тут Андрей появился. Я на него эти хлопоты скинул, а сам на 'трешку' командирскую, еще два легких танка и грузовик с пехотой прихватил, да по дороге встречать колонну отправился. А тут с автожира радируют, что бой засекли на восьмидесятом километре. Мы, естественно, туда рванули. Пока добирались, немцы колонну нашу разгромили и уйти пытались. Но два оставшихся автожира попеременно за ними следили и нас извещали. Так что мы их перехватили и на ноль помножили. Вот только убитых и то, что они везли уже не вернуть. Осталось в живых всего трое. И все в один голос о подвиге старшего лейтенанта Шкенёва рассказывают. Эх, а я помниться так над его танкечанкой подшучивал… нет, надо добиться чтобы его наградили по максимуму. Черт, да он, судя по всему, один целый взвод положил, да еще бронеавтомобиль и бронетранспортер. Если бы каждый так…
