Александр Антонов - Звёзды против свастики. Часть 2

Теперь вернёмся на заседание Ставки Верховного Главнокомандования.

……………………………………………………..

Заместитель Верховного главнокомандующего, генерал-квартирмейстер Ставки маршал СССР Абрамов: – Осветите меры, которые вы в связи с этим предполагаете предпринять.

Начальник Генерального штаба СССР генерал-полковник Жуков : – До настоящего времени в Закарпатской области Западно-Украинской Народной Республики, за исключением пограничников, союзные войска располагаются только в Ужгородской крепости. Ввод дополнительных сил возможен только с согласия Западно-Украинской Народной Республики, которая в связи с непростой внутриполитической ситуаций вряд ли пойдёт на этот шаг до начала вторжения. Исключение составляет железнодорожная магистраль Стрый – Чоп, которая имеет статус союзной. В ближайшие дни на магистраль будут запущены пятьдесят бронепоездов, которые будут расставлены по всей длине от тоннелей до станции Чоп и на ветке Чоп – Ужгород. Также будут укреплены гарнизоны во всех крупных населённых пунктах, тяготеющих к магистрали, включая Мукачевский замок. Дальнейшие действия, которые предпримет Генеральный штаб, будут зависеть от оперативной обстановки и политической воли руководства Западно-Украинской Народной Республики.

Теперь по Югославии. После переворота в апреле 1941 года, эта страна отказалась от сотрудничества со странами «оси» и заключила договор о взаимопомощи с СССР. Тех союзных сил, что находятся сейчас на территории Болгарии, достаточно для отражения любой агрессии против этой страны, входящей в состав СССР, но может оказаться недостаточным для прикрытия ещё и Югославии, особенно если часть югославской армии выступит на стороне противника.

Верховный главнокомандующий, Президент СССР Александрович: – Действительно, такая угроза существует. Готов ли Генштаб перебросить на Балканы дополнительный воинский контингент.

Начальник Генерального штаба СССР генерал-полковник Жуков : – Численность экспедиционного корпуса определена, маршруты доставки прорабатываются.

Верховный главнокомандующий, Президент СССР Александрович: – Отлично! А что скажете о возможности наступления на Румынию, Венгрию и Словакию в случае их вступления в войну против СССР?

Начальник Генерального штаба СССР генерал-полковник Жуков : – План такого наступления разработан, подготовительный период займёт три месяца. Но должен предупредить: румыны и венгры возвели на границе с СССР мощные фортификационные сооружения, наподобие Прусского вала, и продолжают их укреплять. Преодоление таких преград будет связано с большими человеческими потерями.

…………………………………………………..

– Ты на какой такой курорт, мать, собираешься? – поинтересовался Глеб Абрамов, наблюдая за тем, как Ольга собирает вещи.

– Не ревнуй, – откликнулась та, – всего лишь командировка в Тегеран.

Глеб нарочито серьёзно осмотрел жену:

– А не старовата ли ты для гарема?

– Вот дурак! – в сердцах воскликнула Ольга, захлопывая чемодан.

Глеб понял, что переборщил, и поспешил обнять жену.

– Дурак, конечно, дурак, – ласково проговорил он, целуя в щеку пытающуюся увернуться Ольгу. – Буриханову привет передавай!

Генерал армии Буриханов командовал экспедиционным корпусом союзных войск в Иране.

Эти люди пришли после того, как стемнело. В дверь не ломились, постучали очень осторожно, каким-то условным стуком. Эльза, которая заранее предупредила Петра о том, что у них будут гости, сразу открыла. В дом вошли трое. Сколько осталось на улице – Пётр не знал, но не сомневался, что люди там есть. Вошедшие по очереди пожали Петру руку, искали в изуродованном лице знакомые черты, качали головами. Гостям предложили стулья, а Пётр с Эльзой рядышком уселись на кровати. Стулом воспользовался только старший из гостей, двое других встали у него за спиной. «Седой», так окрестил Пётр сидящего из-за цвета волос на голове, в своей среде был, по-видимому, лидером, поскольку держался уверенно и разглядывал Петра довольно бесцеремонно.

Петра подобная бесцеремонность раздражала и, видимо, «Седой» это заметил.

– А чего ты хочешь, парень? – спросил он. – Предъявляешь при опознании такую вот «фотокарточку», и хочешь, чтобы мы отнеслись к этому спокойно? И скажу тебе честно: опознать тебя по этой «фотографии», прямо скажем, невозможно, как и не опознать, впрочем, тоже…

Пётр дёрнулся что-то сказать, но Эльза сжала его руку тонкими длинными пальчиками, которые держала поверх ладони, и он промолчал.

– Поэтому, – продолжил «Седой», – мы оставляем последнее слово за ней, – кивок в сторону Эльзы, – и раз она говорит «Да, это Вилли», то так тому и быть. И теперь, Вилли Копп, мы, твои старые друзья, будем возвращать твою отбитую на фронте память. На фронт товарищ Вилли Копп ушёл, отказавшись от брони, по заданию подпольной коммунистической ячейки, членом которой являлся. Как доброволец, он – то есть, ты – был приписан к одному из полков 2‑й танковой армии Гудериана, и после вторжения в Пруссию должен был вместе с товарищами, которых нам удалось собрать в одном полку, перейти на сторону союзной армии. У товарищей всё получилось, хотя некоторые погибли на пути к успеху. Но Вилли Коппа среди них не было: ни среди мёртвых, ни среди живых. Не помнишь, почему? Нет? Мы тоже не сразу про это узнали. Банальная простуда. Всего каких-то две недели в госпитале – и ты уже не на Восточном фронте, а во Франции, хотя и в танковых войсках. Там, понятно, дезертировать сложно. А вот потом, когда ты всё-таки попал на Восточный фронт, пытался выполнить наше задание? Не помнишь… А ты знаешь, может и пытался, раз какое-то время провёл в польском госпитале. Как видишь, нам и об этом известно. В таком случае тогда не повезло не только полякам, но и тебе, и я сейчас вовсе не про твой шрам. Однако что было, то было, а нам надо жить дальше. Жить и бороться с этой коричневой плесенью, что покрыла тело нашей любимой Германии. И я спрашиваю тебя, Вилли Копп: ты по-прежнему с нами?!

Пётр вскочил с кровати, принял строевую стойку и выпалил:

– Да!

– Отлично! – улыбнулся «Седой», так же поднимаясь со стула и протягивая Петру руку. – Тогда завтра же приходи на завод, будем оформлять тебя пока на прежнюю должность.

Когда гости ушли, Пётр сказал Эльзе:

– Ты ложись, а посижу на кухне. Мне надо всё это переварить.

Эльза понимающе кивнула и просила:

– Только недолго.

Пётр поцеловал её в щеку и прошёл на кухню. Он не собирался обдумывать то, что услышал от «Седого», тут и так всё ясно. Он хотел подумать о парне, место которого занял…

Пётр остановил танк и полез из машины. «Седой», которого все вокруг почтительно называли «господин инженер», сразу отвёл его в сторону:

– Это как понять? За полтора года ты совершенно утратил навыки вождения. Странная у тебя амнезия…

Пётр стоял, опустив голову, притворяясь расстроенным, хотя в душе скорее гордился собой. Ещё бы! Он впервые в жизни сел за рычаги немецкого Т-IV и ведь доехал-таки до финиша!

– Ладно… – начал что-то говорить «Седой», но в этот момент взвыли сирены воздушной тревоги.

Это был первый налёт английской авиации на завод. Когда после отбоя тревоги Пётр покинул убежище, он увидел клубы дыма и прорывающиеся через них языки пламени над сборочным цехом. Но не это привлекло внимание Петра. Клубы дыма поднимались также и за оградой, там, где был жилой посёлок. Чей-то крик о том, что несколько бомб упали на жилые дома, заставил его сорваться с места. Припадая на больную ногу, Пётр кинулся к проходной, через которую выбегали рабочие с озабоченными лицами.

Пётр уже не бежал. Еле волоча ноги, он сделал несколько шагов и опустился на землю возле огромной, дышащей смрадом воронки. Так и сидел, тупо смотря перед собой, пока на плечо не опустилась чья-то рука. «Седой»

– Дети? – спросил он.

Пётр кивнул.

– А Эльза?

Пётр сглотнул слюну:

– Она сегодня была дома, отдыхала после ночной смены.

– Могли они куда-нибудь пойти? – подал надежду «Седой».

Пётр пожал плечами и тут же отрицательно помотал головой.