Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич - Андрей Готлибович Шопперт
Нет? Ах, у вас Бранденбург и псы рыцари. Ладно, если что приезжай.
Венгры без поляков тоже напасть не должны. Там у короля о другом голова болит. Он продолжает рубиться с магнатами своими, которым тоже волю подавай. И трон под ним шатается, так как наследника нет. Даже жены вроде пока нет.
Между тем восемьдесят молодых кузнецов со всех городов Галиции и почти столько же с городов Волыни собрались во Владимире и каждый практически день выплавляют то чугун, то сталь, то латунь в десятке новых домниц. Ещё несколько месяцев и можно будет им самостоятельно это дело доверить.
Столько же вьюношей, собранных со всех городов, лепят и обжигают кирпичи и уже начали делать черепицу. Из них Андрей Юрьевич три десятка на ротационной основе забирает раз в неделю, и они обжигают известняк, чтобы известь получить. Тоже очень энергоёмкое производство ведь нужны температуры больше тысячи градусов.
Нужно пойти по пути англицких металлургов. Нужен каменный уголь. И ведь Виноградов знает место, где его добывали в двадцатом веке.
У него в городке Сокаль родичи жили. И когда Андрей Юрьевич был в Трускавце на лечении «Нафтусей», то решил съездить их проведать. Купил билет на автобус до Львова, потом от Львова до Сокали и этот второй автобус делал остановку по дороге в городке Червоноград. А сосед в автобусе был из этого городка, и когда они подъезжали, сказал, что это его город и с гордостью добавил, что это шахтёрский город. Уголь они добывают. Похуже чем в Донбассе, но вся Западная Украина на нём живет, а также вся Белоруссия.
Если прикинуть, то он может найти это место. От Владимира это вёрст шестьдесят на юг, и там город стоял на реке Западный Буг. При этом дорога только в том месте к реке близко подходила. Если на несуществующую карту две эти точки нанести, то можно довольно точно вычислить местоположение залежей угля. Будем искать, как один Семён сказал.
— Семюнка, собирайся, поедешь в одно место.
Глава 18
Событие пятьдесят второе
Nemo solus satis sapit
Один человек не может быть достаточно умным
Пополнение княжеской казны шло отвратительно. Точнее, оно не шло вообще. Тиуны собирали с вотчин княжеских оброк в основном натуральными продуктами, но всё собранное уходило на прокорм и содержание разросшейся до пяти сотен человек дружины и на новые производства. И это ещё хорошо, что милиционеров, металлургов и огнеупорщиков содержали в основном «мужи градские». Так бы вообще швах.
С одной стороны, сам виноват, чтобы торговлю развивать, Андрей Юрьевич, начитавшись книг про попаданцев, отменил все внутренние пошлины. Никто больше за переезд мостов денег не брал, и за въезд в город тоже. Пошлины только две осталось. Обе десятипроцентные — первая за вывоз товара за пределы Галицкого или Волынского княжеств, вторая за ввоз товара. Границ и дорог много, земля досталась не малая, и мытники, они же таможенники, были многочислены. В будущем, с развитием торговли, прибыль от их работы должна потечь полноводными ручейками, но пока доходы равнялись расходам на содержание таможни, её обустройство и развитие. Именно таможни. Виноградов думал, что это слово гораздо позднее появилось. И удивился, когда в первый раз Глеб Зеремеевич сказал ему, что мол таможник ветхий с Каменца прибыл с обозом.
Пришлось опять вылавливать епископа Афанасия и просить того объяснить, как устроен сбор налога на границах.
— Ох, князь, плохо совсем, что даже этого ты не помнишь. Так все княжество по миру пойдёт, — начал креститься будущий митрополит.
— Так объясни, владыко.
— Я же не местный, всех тонкостей не знаю. Тоже, считай, без памяти. Так по малости. Ох, прости Господи, как жить будем⁈ — на этот раз гораздо больше трёх раз епископ перекрестился.
— Хорошо жить будем. Рассказывай, Ваше Высокопреосвященство.
— Слышал я, что мытарей зовут ещё в народе «осьменик» али «осьмник». Слово подсказывает мне, что одну восьмую часть товара оплатить должны.
— Восьмую? Ну, я, значит, чуть уменьшил пошлину, теперь одну десятую берут.
— Теперь же больше их, как уже сказывал, «Мытниками» зовут. А над мытниками стоит «Таможенник ветхий». Ещё прозывают староста таможенный. Это от слова поганых «тамга» — клеймо, что на скот ставят, а тамжить, вестимо — это собирать налог. Ещё есть «Вирники» — сборщики штрафов, «Данники» — сборщики поземельной дани.
— Ох, как всё это запомнить. А как выход золотоордынцам считаем?
— От сохи. Тебе бы княже с ключником погутарить. Тьфу! Прости господи! — профессор перекрестился троекратно за епископом, — Я как сюда прибыл из Царьграда, тоже разобраться хотел. Не очень преуспел. «Сохой» считается три, когда, а когда и четыре смерда без лошади или два смерда или закупа и три лошади. Одной «сохой» чтут и хозяйство кожевника, имеющего один чан, или кузница с одним мастером.
— Хорошо, владыко, а что с таможенниками этими? Там как мыто берут?
— Я, Андрей Юрьевич, не знаю. Не моё это. Слышал от ключника своего, что с судов берут «водяной мыт», а за перевозку товаров по дорогам, по суше — «сухой мыт». Теперь, стало быть, по твоему указу десятую часть от цены товара.
Торговля новым товаром тоже денег пока приносила чуть. Весь кирпич шёл на новые домницы и печи в домах, чугун в основном тоже. Всего несколько чугунков пока продали и сковород. Товар получался страшненький. Нужно было изобретать голтовку. Но это же нужны барабаны, нужны стальные оси. Привод и редуктор или хотя бы система шкивов. Точно пока не до этого. Сейчас нужно вооружить армию, чтобы дать отпор хану Узбеку весной следующего года. А без голтовки с пригаром и неровной поверхностью посуда не смотрелась.
С железом не сильно лучше, чем с чугуном. Большая часть шла на мечи, копья и арбалеты, и только совсем малая часть с применением криц свейских уходила на изготовление харалужных мечей, сабель и ножей засопожных. Так ими нужно было сначала с боярами расплатиться за поставку нефти, озокерита, сфалерита, известняка, древесного угля и прочее и
