Начальник милиции. Книга 4 - Рафаэль Дамиров
Тулуш уплетал за обе щеки.
— Кушайте, кушайте, — не могла нарадоваться на гостя хозяйка. — Вот сразу видно, сколько человек работает, столько ест. А вы почему не кушаете?
Я как раз сидел с нею рядом, так что она повернула ко мне голову и, казалось, хочет ткнуть в меня пальцем, чтобы проверить, могу ли я ещё поесть.
— Я еще картошкой наелся, — отнекивался я.
А Тулуш, несмотря на тараканьи размеры, мёл все подряд, как пылесос «Буран». И куда только в него лезет?
Последнюю фразу, как оказалось, я проговорил вслух.
Напарник же снова не обиделся, а только довольно кивнул и пробубнил с набитым ртом:
— Тайга, горы, ночь, зима — кушать мало. Тулуш может неделю не кушать, сохатый следить. А перед этим надо покушать хорошо.
— Мы не в тайге же, — улыбнулся я.
— Мы, как на охота… Тот, кто кинул кирпич, — проговорил Тулуш. — Хуже зверь.
И прозвучало это очень серьёзно. Я чуть отставил чашку с чаем.
— Это почему?
— Мама сотрудник, кирпич в окно — не просто так.
— Думаешь, это связано с профессиональной деятельностью сына? — нахмурился я.
Признаться, мне и самому приходила в голову такая мысль, но я ее всерьез не рассматривал, кто там мог мстить Жене Юсупову — простому постовому в КПЗ. Кто-то, кого уже выпустили? Кто там на него в камере обиделся? Нужно будет проверить, кто недавно освободился из административников. Хотя как, отказной же по кирпичу. Я чуть подумал и сказал:
— Вера Олеговна, а вы точно не хотите заявление написать?
— Ой, сынки, не знаю, не знаю, — запричитала вдруг она. — Не хочу, чтобы Женя с этим всем сталкивался.
— В каком смысле? — не понял я.
— Хмурый он в последнее время какой-то ходит, сам не свой… Что-то неладное у него на работе, еще вот этот кирпич прилетел. Не хочу его беспокоить, тревожить лишний раз.
— Вообще-то, — заметил я. — Ваш сын милиционер, и сам должен принимать участие во всех семейных делах, тем более, когда дело касается безопасности квартиры, вас и разбитых окон. Потом, вы сами говорили, что он уже в курсе.
Хозяйка тут же кивнула.
— Я напишу… А вы, Александр Александрович, присмотрите, пожалуйста, за Женей, он мальчик хороший, только не смелый. Зря он в милицию пошел.
— Обязательно присмотрю и выясню, что там так его беспокоит. А вы как сами думаете? В чем причина?
— Не знаю, говорить вам или нет, — вздохнула женщина.
И губы поджала, смотрит с вопросом. Вроде как, разрешения спрашивает. Я прочистил горло.
— Конечно, раз начали… Если что, я никому не скажу. А Тулуш тем более, он плохо говорит. Кхм, пока.
Вера Олеговна ещё посидела, решаясь, и произнесла:
— Как-то Женя жаловался, что Чудинов Степа ему досаждает… угрожает все…
— Мы, вроде, с ним разобрались, — нахмурился я. — Женя ему показал, кто главный.
— Он про этот случай рассказывал… — покачала головой Вера Олеговна. — Вы тогда велели ему его ударить, проучить, дать отпора — а он не смог.
— Как не смог? — опешил я. — А мне сказал, что…
— Женя — мальчик добрый, он вас обманул… Он мне все рассказывает. Ой, что-то я уже лишнего наговорила… Перед Женей теперь неудобно будет.
— Ничего, ничего, Вера Олеговна, я же сказал, что всё это — строго между нами. Понял вас. Действительно, Жене лучше в милиции не работать.
— Лучше, лучше, — вся в расстроенных чувствах, снова закивала она. — Ну вот он и хочет уволиться, когда все из отпусков летних повыходят. Не хочет подставлять товарищей, я же говорю, добрый.
— М-да… Слишком добрый, — хрустнул я костяшками пальцев. — А с Чудиновым я разберусь… Не сомневайтесь… А вы его откуда вообще знаете? Явно не только из Жениных рассказов?
— Ну так он наш сосед был… Пока не посадили. Плохой человек. Раньше всегда при деньгах был и при параде, любил наряжаться. А с зоны вернулся — и не узнать. Бич бичом… А помнится, по молодости, он со стилягами все крутился. В их компании был. Я же их возраста, считай, все мы учились в Угледарском институте. Потому-то его Миль на работу и взял.
— А вы еще и Миля знаете?
— Говорю же, все мы студенты из одной альма матер. Матвей Исаакович по молодости за мной ухаживал даже…
— О как!
— Что, разве не похоже? Я тогда была, знаете… — Вера Олеговна чуть зарделась, вспоминая молодость.
— Я не о том, — отмахнулся я. — Выходит, Матвей Исаакович был в студенчестве знаком с Чудиновым?
— Конечно… Вот как раз Миль и был заводилой у стиляг. А Степан Чудинов был его лучший друг. Да их там не так много, парней, было в компании, но я уже и не вспомню.
Вот так поворот… Оказалось, что Чудинов и Миль — друзья молодости. Но арестованный мне об этом не говорил. Миля за отца-благодетеля выставлял. Утаил? Зачем? Теперь понятно, почему Матвей Исаакович взял зэка на работу. Получается, что не из чистого благородства души, а по старой дружбе…
* * *
Собрав-таки административный материал по хулиганке в квартире Юсуповых, мы вернулись в отдел,
— Тулуш, — сказал я. — Тебе срочно надо в область, и получить в ХОЗО форму. Чтобы никаких казусов не было.
— А можна я фурашка надеть, и так ходить? Фурашка есть. Красивый фурашка…
Я поморщился:
— У вас что там, в райотделе, как попало ходили? Смешивали гражданскую и форменную одежду?
— Зачем смешивали, форма бесплатно давали, все в форма ходили, и поверх свитер, когда холодна…
— Еще унты и лыжи, — подытожил я.
— Унты не давать, валенки давать. Валенки хорошо.
М-да… Ну чего я с него хочу? Если у них вся милиция кто в чем ходила. Ладно… Привыкнет. Надеюсь, когда будет в форме — у окружающих к нему поменьше вопросов будет.
Разобрав текущие дела, я решил наведаться сегодня к вдове Миля. Поспрашивать про давнюю дружбу ее мужа и подозреваемого. Тулуша брать с собой не хотел, но он сам навязался. Ну, как навязался? Так вышло… Салчак сказал, что будет помогать
