13-й отдел НКВД. Книга 3 - Павел Барчук
Глава 23
Конечно же, это был самый дорогой отель города. Ну, и, конечно же, Мацкевич снял самый дорогой номер. Генрих Эдуардович и правда, похоже, чувствует себя хорошо. Ясное дело, чего ему должно быть плохо. Если мои догадки верны, а я в это уверен, и в нем сидит проживший хреналион лет демон, могу представить, какие открыты возможности для зарабатывания денег. Интересно, в казино он просто знает, какая фишка сыграет, или они, эти фишки, ложатся по его желанию. Учитывая, что в запасе у Мацкевича был не один десяток лет, думаю, там на двадцать жизней вперед денег хватит.
Мы поднялись на самый последний этаж и прямо из лифта попали сразу в апартаменты. Навстречу вышел молодой человек, серьезный в очках, который представился личным помощником Генриха Эдуардовича.
Нам предложили присесть и подождать. Еще предложили выпить, но я так и не понял, чего именно. То ли воды, то ли покрепче. Поэтому на всякий случай отказался. Хотя, сказать честно, с огромным удовольствием опрокинул бы стакан водки. В качестве успокоительного. Одни нервы, ей-богу.
Мацкевич появился буквально следом, не прошло и пяти минут. В отличие от Лизы, выглядел он совсем иначе. Не так, как в 1942. Хорошая стрижка, дорогой костюм, запах парфюма, который по цене равен месячной зарплате среднестатистического гражданина, но главное – абсолютная, полная уверенность во взгляде. Изменился Генрих Эдуардович. Несомненно изменился. На меня он посмотрел мимоходом, не заостряя внимания. Будто мы никогда прежде не встречались. С другой стороны, при Игоре, который, на секундочку, сотрудник федеральной службы безопасности, наверное, вести себя как-то иначе, было бы странно. Даже, пожалуй, опасно.
Поздоровался с чекистом, мне быстро и смазано кивнул, а затем прошел к креслу, стоящему напротив дивана, где сидели мы.
– Гених Эдуардович… Неожиданное приглашение. Вы же последние три года так сильно были заняты, что не имели возможности посетить нашу страну. – В голосе Игоря отчетливо звучала насмешка.
– Да, дела, знаете ли. – Мацкевич с совершенно невозмутимым лицом пожал плечами, будто не заметил подтекста в словах гбешника.
Я пристально рассматривал его лицо. Пытался найти хоть какие-то признаки присутствия Белиала. Да и вообще. Интересно. В принципе, если встретились бы мы где-то на улице, мимоходом, наверное, быстрее принял бы этого Генриха Эдуардовича за близкого родственника того Генриха Эдуардовича, прежнего. Первого, так сказать. Вот Лиза, к примеру, не изменилась вообще. Даже прическа была та же, волосы заплетены в косу и перекинуты через плечо. По крайней мере, в тот момент, когда нашел ее на месте преступления. А там хрен его знает, может ей так удобнее убивать. Жесть конечно… На полном серьезе думаю о том, что девчонка и правда могла убивать тех несчастных. Снова прислушался к своему внутреннему голосу. Нет ужаса. Нет возмущения. Интересно. Я, так – то, мент. Преступление всегда вызывает у меня гнев, а тут, ты посмотри… Ничего. Может, дело в том, что я знаю, тело, которое ходит по городу сейчас, это совсем другая Лиза. А моя, настоящая, сейчас находится там, как пассажир. Кстати, насколько знаю девчонку, по этой же причине она могла и сбежать. Мол, сначала разберется сама, чтоб меня не втягивать. Вот только как? Если ни черта не знает в этом времени. Если только… Внезапно меня посетила мысль, очень даже логичная. Когда мое сознание переносили в прошлое, дед, по крайней мере так уверяла Наталья Никаноровна, где-то спал. Ну, типа его душа. А в будущее? Если Лизоньку перекинули сюда? Сознание реальной блондиночки, живущей одновременно со мной, тоже уснуло? Ну и ещё один момент. Судя по всему, современная Лизонька снова имеет все возможности, которые потеряла в свое время по моей вине.
– Познакомьтесь, мой коллега, Иван Сергеевич. – Игорь кивнул в мою сторону. – Вы удивительно вовремя, Генрих Эдуардович. Буквально сегодня утром стало известно, что гражданка, ограбившая Вас, снова находится неподалеку. Думаю, удивительная интуиция…
– Это, да… – Мацкевич развел руками, намекая, что сам в шоке от того, насколько он классный пацан. – Ещё дед, кстати, мой полный тезка, тоже Генрих Эдуардович, говорил, это у нас семейное.
– Дед? – Я не хотел вмешиваться, но вырвалось против воли.
– Да. Знаете, интересный был человек. Незадолго до войны, второй мировой, имею ввиду, организовал целое философское течение в Германии. Сейчас это назвали бы сатанизмом, но он видел суть своего учения немного другой. Хотя, как говорят, на самом деле мечтал вызвать Люцифера и подчинить его себе. Представляете, глупость какая?
Мацкевич посмотрел мне в глаза, но вежливо, без подтекста. При этом он склонил голову к плечу, ожидая, видимо, ответа.
– Конечно, глупость. Если бы это и было возможным, думаю, скорее всего вашего деда ждало бы огромное разочарование. Сомневаюсь, будто Люцифер сидит и ждёт, когда же ему выпадет столь огромное счастье, служить какому-то человеку.
– Интересно… – Генрих Эдуардович немного подался вперёд – А Вы не верите в Люцифера?
И главное, взгляд у него такой, честный – пречестный. Будто действительно человек лишь любопытствует, интересуется. Без всякого подтекста.
– Почему же… В жизни всякое может быть. Допуск многое.
– Как удивительно… Впервые встречаю человека, несколько лет занимающегося убийствами, который не требует доказательств.
– Откуда взяли, что убийствами? – Я, как и Генрих Эдуардович, тоже наклонился вперёд. Теперь мы по сути сидели с ним и друг напротив друга, таращась друг другу же в глаза. Но при этом, сволочной иностранец выглядел так, что я, хоть убейся, не мог понять, тот ли это Мацкевич, которого я думал в квартире в Ровно, иди реально его внук. На вид лет сорок. Холеный. Ухоженный. Не скажу, будто копия. Просто сильно похож. Но ведь это и не преступление.
– Догадался. Вы не федерал. Это однозначно. У товарища капитана, – Генрих кивнул на Игоря, совершенно другая осанка. Более уверенная. Однако при этом, когда вошли в номер, именно Вы, Иван Сергеевич, осмотрели его внимательно, задерживаясь взглядом почти на каждой вещи и каждой стене. Это не любопытство. Вы оценивали ситуацию, попутно искали улики. Не спрашивайте, какие. Мне не известно. Какие-то улики, нужные Вам.
Мацкевич разорвал зрительный контакт и откинулся на спинку дивана.
– Так вот. Мы говорили о деде. Почти сразу перед войной он был вынужден бежать из Германии в СССР. Фашистская власть сильно его не взлюбила. Правда, и советская тоже. Просто дед захотел продолжать свои изыскания, связанные с потусторонними силами, но НКВД, которое в то время следило за всем и за всеми, сами знаете, его рвения к науке не оценило. Поэтому летом 1941 родственник сбежал из Москвы и перешёл на территорию, которая уже была под оккупацией. Больше его никто не видел. Из близких и друзей имею в виду.
Я чуть было не ляпнул, что у того, прежнего Мацкевича не было друзей. Имелись какие-то ученики, да. До войны. Но друзей, близкий у него точно не было. Там с головой проблемы. Откуда взяться друзьям.
– А Ваш отец? Он где вообще был? Место рождения? Сами просто говорите, в Германии дедушка, о котором Вы говорите с таким трепетом, занимался каким-то философскими учениями, а в СССР пробыл недолго.
Мацкевич бросил на меня спокойный взгляд. Вот ведь гад. Либо притворяется так хорошо. Либо реально это внук.
– Отец родился в Германии. С его матушкой у деда был непродолжительный роман. Буквально перед отъездом Генриха Эдуардовича, как уже говорил, мой полный тезка, в союз.
– Очень содержательный рассказ. Нам это итак было известно. – Вмешался, наконец, Игорь. Ему, похоже, наши с Генрихом «гляделки» изрядно надоели.
– Так это вам. А товарищ вот интересуется. Ну, да ладно. Действительно. Что мы все о прошлом да о прошлом. – Мацкевич будто встряхнулся. Просто как-то резко стал выглядеть иначе. Пропала цепкость из его взгляда. – Собственно говоря, тема, ради которой я вас пригласил – книга. Так вышло, она у меня сейчас с собой. Совпадение. Можно так сказать. Вернее, здесь, в вашем городе, состоится
