Терминатор 1938 - Алексей Николаевич Осадчий
Отсиживался неделю у полковника Стрепетова, выведенного за штат на время служебного расследования. Делавший карьеру по интендантской части Антон Васильевич Стрепетов отвечал за контроль и учёт тракторов и автомобилей подлежащих передаче в РККА при мобилизации и что-то у него пошло не так, «не сложилось цифОрка в столбике», как он мне многократно жаловался, искренне уверенный, что общается с давним сослуживцем, (слава Слиянию и Контролю)…
— Серёга, даже не спорь! Хрулёв толковый парень, я Андрюху знаю с тех времён, когда он в политруках числился. Но! Не поможет, не до того новоназначенцу. Сам понимаешь — Сталин с тех, кого высоко вознёс и спрашивает кратно строже. Хрулю сейчас надо работу налаживать в Управлении снабжения РККА, не до разбора челобитных…
— Наоборот, Антох, самое время. Хрулёв же на новое направление брошен, мало что соображает пока. Вот тут ты и понадобишься, с твоим то опытом!
— Э… Как там у Пушкина про горе от ума…
— Про горе от ума у Грибоедова.
— Что? А, да похер кто написал. Умные начальству не нужны, надобны преданные. А как, бл, я спрашиваю как можно технику, что в колхозах да МТС в хлам убивается, передать в армию в отличном состоянии? Как?
— Всё так плохо? — чисто поддержания разговора задавал полковнику вопросы, уже не пойми по какому, «надцатому» разу…
— Нет, бл, хорошо! Ты фильм «Трактористы» видел? Сходи, полюбуйся! В кино они через одного механики гении, неполадки в движке на слух определяют. А на деле — запарывают технику, гробят что трактора, что полуторки за сезон. Знаешь, какие исключения из общего правила я вывел?
— Ну-ка, ну-ка, интересно!
— Самой лучшей сохранности грузовички, те что при торговле, при снабжении.
— Так понятно, не в колхозе по бездорожью…
— Не-е-е-е-е, — пьяно расхохотался полковник, — те машины тоже по ухабинам да колдоёбинам мотаются будь здоров, дороги российские для всего транспорта одинаково говённые. Суть в том, что для себя хитрованы и запчасти найдут и профилактику, ремонт мелкий вовремя сделают. И водителей лучших подбирают, не вчерашних выпускников шоферских курсов.
— Ого!
— Вот тебе и ого! А машины у партсекретарей и прочего начальства обслуживаются по той же схеме, вне очереди. И нечего равнять по их лимузинам готовность колхозных колымаг.
— Глубоко копнул, Антон Васильевич, за что уважаю — за голову светлую! Давай ещё по одной.
Полковник закручинился и забормотал, что именно за светлую голову и не сносить ему головы, обязательно на него свесят все грехи и огрехи и отправят на Колыму, заведовать складом стеклотары, которую некуда вывозить с тех краёв каторжанских. А жёнушка стерва, Рива, после Сочи уедет к родне, в Одессу, да там и останется. Квартира то служебная, а кому он нужен в Москве, пузатый, лысый, без жилья и должности…
Удивительно, но интендант абсолютно не переживал, что может оказаться «врагом народа» и «раскрутиться по полной». Нет — товарищ Стрепетов свято верил лишь в грядущее выпинывание с армейской службы и «волчий билет» в довесок, перекрывающий возможность начать восхождение по карьерной лестнице на гражданке. Лишь об этом и печалился без пяти минут отставной полковник, ни разу ни вспомнивший (а разговаривали сверхдоверительно) ни Тухачевского, ни прочих репрессированных командиров…
Десятого сентября Стрепетов помимо водки и портвейна принёс новость об аресте адъютанта Шапошникова, полковника Савостьянова. По мнению Стрепетова, повязали адъютанта за связи с иноразведками, больше не за что — к Борис Михайлычу Сталин расположен и просто так, по мелочному поводу выдёргивать у главы ГенШтаба доверенного помощника не стал бы…
М-да, интересно, какие сведения смогут «выбить» из полковника следователи? Вроде «кодировал» генштабиста качественно, по идее он просто не вспомнит про наше «общение». Но, мало ли, у Лаврентий Палыча те ещё кудесники в штате состоят. Пора, пора определяться, или в Москве торчать, пытаясь и далее информировать «кремлёвских», что не очень то и получается — скепсис от «сторонней» информации запредельный, даже про атомную гонку всерьёз не восприняли, семинаристы-недоучки хреновы…
Всё больше нравится вариант рвануть на запад, начать отстрел наиболее одиозных гансов. Гиммлер, Шпеер, Гудериан, фон Браун. Нет, не так — фон Браун, Шпеер, Гудериан, Гиммлер. Архиважно умников и толковых генералов выщелкнуть в первую очередь, а костоломов в рейхе хватает, одним Гиммлером больше, одним меньше, никто и не заметит…
Решено! На запад! Тем более там интересно, там война началась несколько иначе чем в нашей реальности.
Очевидно, всё дело в «халкингольском разгроме», он здесь и быстрее случился и куда как более значительным оказался, отчего Берлин зауважал Красную Армию в целом и бронетанкового гения Павлова в частности. Миссия Риббентропа, судя по множеству косвенных признаков (и по оперативной инфе от бедолаги Савостьянова) увенчалась полнейшим успехом и Гитлер на радостях много чего лишнего наговорил в радиообращении к нации, поспособствовав сплочению как германского общества, так и польского.
Как и «у нас» три польских эсминца пошли к британцам, дабы не погибнуть без толку на балтийском мелководье. И точно также повстречались в Зунде с «Кёнигсбергом». Почему командир крейсера дал приказ на открытие огня — бог весть, а с погибшего не спросишь, уж больно удачно отстрелялся в ответ по мостику германского корабля героический «Гром», получивший чуть позже с полдюжины «подарков главного калибра» от оппонента. Видимо суждено «Грому» силами высшими не пережить вторую мировую, а в этом варианте вообще стать первым боевым кораблём, погибшим в морском бою. Стопятидесятимиллиметровки «Кёнигсберга» в щепу размолотили польский эсминец, самоотверженно прикрывший отход товарищей — «Молния» и «Буря» пошли в отрыв в самой завязке боя, повинуясь приказу, ибо за «Кёнигсбергом» маячили два миноносца и ещё два находились в десятке миль…
Датчане радостно подтвердили ничем не спровоцированное открытие огня «Кёнигсбергом», а прощальное радио «Грома» — «Погибаю, но не сдаюсь! Братья, отомстите швабам! Живёт Польша!» за несколько часов разошлось по всей Европе…
Оттого «в этом варианте» Глайвиц никоим образом не «зазвучал», а атаки вермахта врасплох польскую армию не застали — люфтваффе отбомбились по пустым аэродромам, если судить по варшавскому радио. У Стрепетова нашёлся
