Постовой - Роман Феликсович Путилов
— А спецтранспорт где, и почему вы не в форме?
— Слушай, я из Новосибирска прилетел, откуда я возьму спецтранспорт?
— Другие же находят. Я не могу выдать вам жулика. И формы у вас нет.
— То есть, ты хочешь, чтобы я побегал по вашим, питерским, ментовкам, выпрашивая спецтранспорт, а потом еще шинели нам купил, что бы твое сердце успокоилось?
— Такие правила.
— Нет у нас спецтранспорта, мне жулика только до аэропорта надо довезти, а там мы его, вообще, на собачьих упряжках повезем.
— Да хоть на оленях, здесь мы выдаем только при наличии спецтранспорта, приказ начальника СИЗО.
— Да мне легче броневик от московского вокзала угнать и сюда на нем приехать, чем для тебя спецтранспорт найти. И вообще, ты откуда эти правила берешь?
— У мен приказ начальника…
— Уважаемый товарищ старшина, давай-ка мне назад мои документы, и пиши на них отказ в выдаче арестованного, а я поеду домой, а еще подскажи, где ваш начальник сидит?
— Что, жаловаться пойдешь, молодой…
— Нет, братское сердце, не жаловаться, а…
— Какое я тебе братское сердце?
— А какой я тебе молодой? А пойду я к начальнику, чтобы оставить рапорт, что к вам помещен арестованный за нашим отделом, сидеть он должен до прибытия конвоя. Конвой прибыл, с оружием и спецсредствами — я потряс перед носом старшины наручниками: — а младший инспектор по режиму, старшина… Как ваша фамилия? Отказывается арестованного выдавать. Я копию рапорта возьму и отметку, что ты отказываешься выдавать арестованного, после этого домой спокойно полечу, мне этот жулик нахрен не уперся, у меня все бумажки в порядке будут. А ты тут будешь разбираться со старшими товарищами, почему ты конвою человека не отдал, за интерес или по глупости. А следующий конвой не знаю, когда будет, на этот то, еле-еле, деньги наскребли, так что думаю, жулика к нам ты сам привезешь, за свой счет. У меня завтра в ночь самолет, следующий через неделю. Ждать, пока вы тут разродитесь, мне некогда. Так, что давай бумаги и пока…
— Товарищ лейтенант, вы тут прописью напишите номер и дату выдачи удостоверения и личный номер…Сейчас, мы приведем вашего арестованного.
Выведенного из коридора жулика я пристегнул к себе наручниками и потащил на улицу. Когда Наташа, бросившаяся ко мне, увидела моего подопечного, болтающегося в моем кильватере с баулом в руках, она испуганно остановилась:
— Ой, а кто это?
— Потом объясню. Где тут авиакасса, ближайшая?
В авиакассе, недовольная тетенька, увидав нашу компанию, в том числе и, смахивающего на БОМЖа, арестованного гражданина, сразу заявила, что билетов нет. Я задрал вверх руку, БОМЖ, автоматически, сделал тоже самое, так что мы изобразили подобие скульптурной композиции «Рабочий и колхозница», только объединяло нас не серп и молот, а черные наручники весьма зловещего вида.
— Барышня, это арестованный Топтыжкин, известный убийца, мы конвой, забрали его из вашей тюрьмы, везем в Сибирь. Так как …
— Я не Топтыжкин- влез в разговор жулик…
— Заткнись! Вот видите, он еще и под другой фамилией сидит. Нам пойти некуда, денег только на прямой рейс до Города. Мы здесь сядем и будем сидеть, и хрен, куда отсюда пойдем, так как, вместо того, чтобы продать нам билеты, вы это сделать отказываетесь. Я думаю, что у вас там всякие брони хитрые имеются. Но это ваш выбор. А когда я усну от усталости и бесплодного ожидания, Топтыжкин завладеет моим оружием, и я, даже боюсь представить, пределы его кровавых фантазий. Пошли ребята — я потянул свою свиту к мягким креслам, где находились в ожидании несколько респектабельно одетых жителей и гостей культурной столицы, напряженно прислушивающихся к нашему разговору.
— Я вызову охрану! — неуверенно выкрикнула мне в спину кассир.
— Как конвоирующее арестованного лицо имею право стрелять в любого, кто к нам приблизится. Вызывайте!
Наши соседи по креслам стали торопливо покидать офис по продаже авиабилетов. Через десять минут прибыл наряд местной милиции, о чем мне торжествующе сообщила старшая кассир. Топтыжкина, или как его там, я пристегнул к металлическому подлокотнику, поэтому коллег встретил, прикрывшись полным набором документов. Сначала в пустой холл заглянул ствол автомата, затем с криками «Руки вверх, всем лежать» ворвались мои коллеги. Я встретил их посреди зала с открытым удостоверением в одной руке, и кучей документов на этапирование, в другой. Старший наряда, старший лейтенант, наверное, перешедший из армии, попытался поставить меня по стойки смирно.
— Вы должны покинуть помещение…
— С какого перепуга? Я пассажир, прибыл за билетами
. — Вы мешаете работе касс…
— Пусть билеты мне продадут, и мы уйдем, нам здесь явно не рады…
— Я вас задерживаю!
— Отлично, вот здесь распишитесь, что арестованного от меня приняли, и вперед! Но я бы на вашем месте с руководством посоветовался, а то мало ли…
Прибывшее подкрепление, в лице двух майоров, в грубой форме посоветовало кассирам изыскать билеты, потому как наша компания в этом городе была никому не нужна. Через полчаса после отъезда майоров, старший кассир, с лицом любителя лимонов, выдала мне три билета по моему удостоверению и с моих слов, так как у злодея Топтыжкина, документов не было, а на Наташу они просто махнули рукой.
— Ты почему взял три билета? — зашептала мне в ухо Наташа.
— Ты поедешь со мной.
— Зачем?
— Наташа, чтобы завтра не случилось, тебе надо будет отсюда временно уехать. А сейчас запоминай дела на завтра. Первое — ты оплатишь все долги по коммуналке за свою комнату и заплатишь за полгода вперед. Деньги у тебя есть?
— Есть, мне за командировку хорошо заплатили.
— Второе — ты завтра из дома уйдешь, но будешь звонить на телефон, который в коридоре висит, каждые два часа. За телефон, кстати, тоже заплати. В-третьих — болтайся где-нибудь в пределах получаса ходьбы, а лучше давай каждые полтора часа ты будешь заходить, ну, например, во двор дома девятнадцать по улице Марата. Ну, вроде бы все, инструктаж закончил.
Я разделил на всех палку колбасы с хлебом. Топтыжкин, он же гражданин Сомов Андрей Андреевич, начал требовать соблюдения его прав, предоставления индивидуального спального места и положенного пайка, а иначе он сейчас вскроется и пришьет себе пуговицу к пупку суровой ниткой. На Наташу блатняцкий концерт произвел впечатление, она сильно испугалась, пришлось приводить нашего гостя в чувство. Я присел напротив беснующегося жулика:
— Сомов, ты кто по жизни?
— Я? Да
