Группа крови на рукаве - Алексей Викторович Вязовский
— Да, журналисты. Ходите туда, ходите сюда. Стрелять не умеете, секретов вам не показывают, ценности для противника не представляете. И вообще, отставить разговорчики! Для вас вон целый фотоаппарат приходится отдавать, в посольстве вернете. Пленка внутри правда засвечена, но если никому про это не говорить, то никто про это и не узнает.
Тут пришел каптер и хлопнув стопкой одежды по столу, вручил нам потасканные армейские сидоры, ну где горловина затягивается лямками. Хмыкнув, я подтянул к себе свою кучку и стал перекладывать из нее все накопленное ратным трудом. Первым делом на дно и поближе к спине уложил запасные труселя, какой-то плащ и рубашку. Достав из стопки носки грязно-коричневого цвета, я отодрал с них пришитые нитками бело-красные бирки и тут же натянул одну пару на ноги, а вторую бросил к трусам. Сверху аккуратно положил свою часть страшно секретного груза и накрыл его портянками. Чистыми, а то товарищи в посольстве не поймут. Мыльно-рыльные пошли следом. А это что? Я с удивлением уставился на катушку фотопленки. Та самая, на которой по второму кругу отсняты внутренности железяк и которую мне вручил Черный для сохранности фиг знает когда. Вот, про нее все забыли, а я сохранил. Кинув вороватый взгляд на особиста, который что-то писал, решил продолжить порученное и добавил катушку следом к мыльно-рыльным. Взял с тумбочки пару номеров “Правды” и ими проложил внешнюю стенку сидора. И защита железки, и подтверждение того, что мы журналисты. Ну и по прямому назначению сгодится — в пути надо чем-то жопу вытирать. Под самую горловину отправился ножик с ложкой и вилкой. Распихав по оставшимся щелям разобранный сухпай, я затянул горловину и взвесил на весу рюкзак. Килограмм 10 получилось. Пойдет. Как раз вес для такого как я журналиста.
***
Выйдя от конторщика на свежий воздух, мы наконец-то смогли осмотреть себя нормально. На Вениамине была рубашка в мелкую клеточку и парусиновые штаны, которые при легком ветерке трепетали флагом. Мне повезло капельку больше — рубашка была в черно-белую вертикальную полоску. Ботинки тоже были какие-то гражданские: у меня черные, а у Вениамина коричневые.
— Ну-с, товарищ фотокорреспондент, позвольте я пойду на хуй, а вы идите за мной и никуда не сворачивайте
Незлобин хрюкнул от смеха, покачал головой:
— Не позволю, потому что фотокорреспондент сегодня ты и идешь ты в Пхи, а я за тобой!
— Ну тогда давай, пиши про героического меня, раз фотоаппарат не твое
— Что с оружием будем делать? Я без калаша ни в какое Пхи не поеду
— Я тоже.
— Журналистам вообще-то не полагается.
— Веня! — я похлопал Огонька по плечу — Вся эта ебанная легенда шита белыми нитками! Если нас тормознут южане или американцы, никто в твое липовое удостоверение смотреть не будет, понял? Им будет достаточно секретных плат в твоем сидоре со штатовской маркировкой
— Может успеем скинуть? — неуверенно произнес Незлобин, аккуратно снимая мою руку
— Ага, а потом этот Зайцев из Ханоя скинет тебя с военно-транспортного самолета. И причем заметь, без парашюта.
— Да… особист деньги отрабатывает — вздохнул Огонек — А нам тут ебись конем.
Мимо нас, порыкивая мотором, прополз грузовик. На прицепе у него катилась, мягко покачиваясь на кочках, легко узнаваемая сложенная антенна РЛС. Транспорта, блядь, у них нет… Переглянувшись с Вениамином-Леонидом, мы пошли вслед за грузовиком.
Маленький щуплый водитель только что отцепил антенну от грузовика и теперь наблюдал, как уже знакомый нам начальник РЛС командовал своими подчиненными, пытавшимися закатить телегу на какое-то ведомое им место.
— Товарищ водитель, а когда ты поедешь назад? — нависая всей своей тушей над водителем, очень вежливо спросил Огонек. Настолько вежливо, что даже меня пробрало.
— Как разгружу БэКа в оружейку, так сразу назад на границу. — сглотнув, ответил водитель — но товарищи, я вас туда не возьму, у меня приказ.
— А нам и не надо туда. Но ты же поедешь через Пчи чего-то там? Подбросишь? А мы тебе поможем разгрузиться побыстрей.
— До деревни смогу, тут все равно одна дорога.
Во время этого диалога я удивленно смотрел на Вениамина. Нет, чтобы прокатиться до деревни я совершенно не возражал, хватит ноги бить. Но что бы за это поработать грузчиками … На базе солдат много, пусть они таскают, а нас так подвезут.
Но Вениамин не дал мне задать вопрос, шепнул “делай как я” и пошел к открывающему задний борт водителю. Ну делай, значит делай — я скинул рюкзак к заднему колесу и подхватил с другой стороны деревянный ящик с цинками.
Около оружейки уже стояло штук шесть солдат, которым что-то втолковывал сержант.
— Дай дорогу! — это опять Вениамин — и шевелите жопами, там машину надо поскорее отправить назад.
Солдаты с сержантом гурьбой пошли в машине, а мы аккуратно грохнули ящик прямо на стол.
— Бери свой, я свой и пошли сделаем еще одну ходку
Автомат из пирамиды, магазин примкнуть, ремень перекинуть через себя. Дело пяти секунд. Ну что может быть естественней человека с автоматом на военной базе? Только два человека с автоматами и это мы.
Второй ходкой мы медленно, чтобы пересекаться поменьше с солдатиками, притащили еще один ящик с цинками. На этот раз мы его разместили аккуратно, подальше от входа. Пара хватательных движений и по паре пачек патронов из уже открытых ящиков у нас в карманах и за пазухой.
— Всё, хорош наглеть. Сматываемся
Лениво добравшись до грузовика, мы открыли пассажирскую дверь и сгрузили автоматы на сиденье. Заберем потом, а то вдруг кто увидит.
Наблюдая за исчезающими в жерле базы солдатиками, я прямо-таки физически ощутил, как жизнь вокруг начала играть совершенно новыми красками: все-таки мужик с оружием это гораздо лучше мужика без оружия.
На радостях мы помогли солдатику закрыть задний борт, закинули рюкзаки в кузов и уселись в кузове на свернутый брезент.
Хорошо все-таки ехать под сенью джунглей, когда на тебе ничего нет. Ни автомата, ни тяжелого рюкзака с набором продуктов на две недели, даже обычной саперной лопатки и то нет. Ты типа полностью гражданский человек, твое оружие это перо, ты акула ротационных машин и жжешь сердца людей глаголом — так я пытался себя успокоить, чувствуя себя абсолютно голым на этом празднике жизни. Вроде всего ничего прошло-то, а тело уже вспомнило армейские привычки и не
