Олигарх (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Насте было глубоко наплевать на местечковые понты с тонировкой, она вообще не понимала, зачем надо тонировать автомобиль. Чтобы в нем свободно трахаться, остановившись посреди города? Зачем еще нужна тонировка? Почему человека так волнует, что кто-то увидит его светлый лик за рулем какого-то там аппарата?

Впрочем — если какая-то ВИП-персона имеет основания предполагать, что ей могут всадить в голову снайперскую пулю — тогда, да. Тонировка нужна — на задней половине машины. Но спереди-то зачем?! Да еще и вкруговую, чтобы ничего не было видно! Тупость какая-то. ЭТОГО Настя никогда не поймет.

Две Зины и Миша появились у выезда со двора ровно в двенадцать дня — как и договаривались. Настя в очередной раз с удовольствием отметила, что с Зиной приятно иметь дело. Зина была абсолютно пунктуальна и всегда выполняла то, о чем с ней договорились. Сказали в 12 — значит, в 12! Ни раньше, не позже.

Загрузились — все пассажиры устроились на заднем сиденье Но это и понятно — Мишу держать, да и просто удобнее. Диван вон какой — широченный, кожаный! Настя тоже не любила ездить на переднем сиденье, но у нее были другие резоны. Переднее сиденье опаснее, чем заднее — и в ДТП, и при обстреле. Спереди обычно ездят телохранители, и их валят в первую очередь — чисто для того, чтобы не мешали.

Ехать недалеко — всего пятнадцать минут. Пробок нет, хотя местами снег убрали недостаточно, так что едва разъезжаются две машины. Особенно если едешь на таком широченном монстре. Через Затон, мимо рыбаков, высыпавших на лед, в гору по извилистой узкой дорожке. Вела, как ни странно, старшая Зина, она знала улицы города как свои пять пальцев — так и сказала. А еще — она захотела посмотреть на замерзшую Волгу в Затоне. Давно не видала. Почему бы не исполнить пожелание столетней старушки? Молодец, вообще-то…без всякого гомеостаза дожила до ста лет! И это притом, что была ранена, и очень тяжело. Войну прошла, послевоенный голод, всю жизнь работала и сейчас работает. Может потому и дожила? Не позволила себе опуститься? Постареть душой?

Кстати — она не так давно, еще до появления гостей из того мира — перенесла ковид. Довольно-таки легко перенесла — только потемпературила, да ломота в костях, а так даже без последствий. Молодец, бабка. Впрочем — бабкой ее назвать язык не повернется. Как ту же королеву Великобритании. Элегантная, холеная, хорошо одетая — светская дама, да и только! Да, настоящая королева, не то что та, британская, с ее заискивающей улыбкой и старческой сутулостью. Эта — как кол проглотила, прямая, как палка. А на лице — строгое выражение классной дамы, знающей, что в этом мире правильно и как поступать нельзя.

— Вот тут это место — кивнула Настя на лес возле моста через речку — Но срабатывает только раз в году, и то — если Карпов рядом. Без Карпова — обычный лес. Он — ключ к этому порталу.

Когда по навигатору поворачивали в нужную улицу — сразу бросился в глаза «недоджип» корейского производства. Белый, он стоял чуть выше нужных ворот, врезавшись колесами в валик недавно набросанного снега. Видимо хозяева дома расчищали переулок, а снег девать было некуда кроме как вперед, прямо на дорогу. Зимой здесь практически никто не появляется, рядом летние дома (дачи), так что особо стараться убирать снег не стоило. Да и некуда его бросать.

— Похоже, что зять с дочкой Карпова приехали — поморщилась Настя — Вообще-то он предупреждал, что так может случиться, и случиться с практически стопроцентной вероятностью. И как всегда — он оказался прав. Его Надя постоянно на связи с дочкой, советуется по любым вопросам. Дочка умненькая девочка, да и зять совсем не дурак. Но в их паре лидерствует именно дочка.

Зины покивали, и промолчали. А что тут скажешь? Все так и есть, и по-другому быть не может. Вчера Настя позвонила Наде, представилась, и сказала, что у нее есть важные сведения о Надином муже. И что ей нужно обязательно встретиться с Надей, и обязательно переговорить. И что она действует по просьбе самого Михаила Семеновича.

Само собой — Надя ей вначале не поверила, посчитала, что на нее вышли какие-то телефонные аферисты. В этом мире, в этом времени этих мразей просто невероятное количество. Пытаются зацепить «клиента» любым способом, а потом обобрать его до нитки. Но на такой случай у Насти был специальный «ключ», который передал ей Карпов. Сведения, которые могли знать только он, и Надя — интимные сведения. Например — о первом разе, когда они с Надей занялись сексом. Где это было, как это было и все такое.

Вообще-то такое рассказывают только близким людям, кому доверяешь, и Настя знала, что у Нади возникнут вопросы — как, почему Карпов доверил ей, Насте, ТАКОЕ. Но Настя готова была и к этому. Они с Карповым долго общались перед отлетом ее в иной мир, и он постарался подготовить Настю к любым неожиданностям, которые ее могут ожидать.

Джип качнулся после того как Настя нажала на тормоз и замер, тихо шелестя могучим мотором. А потом и совсем затих. Настя потянулась, и повернувшись к пассажирам, улыбнулась и подмигнула:

— Ну что, в бой? Сейчас нам дадут жару! Особенно тебе, Зина! Ишь, чужих мужей окучиваешь!

— А ты не окучиваешь? — усмехнулась Зина-младшая — Да кто тебе поверит, супермодель фигова! Твоя работа в том и заключается, чтобы мужей уводить! Особенно таких, как Карпов!

— Тьфу на тебя! — хихикнула Настя и потянула за ручку открывания двери. Вчера они с Зиной крепко сдружились после того, как весь вечер просидели в ресторане, поговорили обо всем на свете, сошлись во взглядах на жизнь, и сегодня встретились можно сказать как две давние подружки. Так бывает. В чужом мире — они как на войне. Их только двое против всего света, и они, как чувствовала Настя, были связаны тонкой, но крепкой нитью. Они теперь роднее друг другу, чем кто-либо на этом свете. Если не считать Мишу.

Ворота, закрывавшие въезд во двор медленно отъехали в сторону, и перед гостями предстала хозяйка дома — приятная женщина далеко за сорок, сохранившая остатки былой красоты. Тонкий греческий нос, смуглое лицо, и на самом деле походившее на лицо Натальи Варлей и на лицо нынешней жены Карпова Ольги. Когда-то эта женщина была очень красива и мила, но возраст, а самое главное жизненные потрясения разрушили ее красоту. Неизменными остались только глаза — карие, влажные, как у оленихи. Они смотрели настороженно и печально, а еще…в них теплилась искорка надежды. А вдруг и правда? А вдруг на самом деле муж жив, и находится где-то в больнице?!

А может он сбежал от нее и нашел себе молодую красотку? Вот эту — в белой курточке и белой шапочке, высоченную, как баскетболистка. Да, такая небось укладывает мужиков штабелями, а потом ходит по ним в туфлях с высоченными каблуками.

Все это читалось у Нади на лице, и полные, сочные ее губы слегка подрагивали, будто Надя сейчас расплачется. Может она ожидала, что из джипа вылезет сам Карпов и схватит ее, прижмет к себе, поднимет на руки? Возможно, что и такая мысль мелькала у нее в голове. Но…ничего такого не случилось, и она теперь очень расстроена.

— Где он?! Где Миша? — очень приятным, мелодичным голосом с легкой хрипотцей спросила Надя.

— Он жив. Он очень далеко — улыбнулась Настя так доброжелательно, как могла — Мы здесь по его поручению.

Женщина зарыдала, схватившись рукой за металлический столб забора, дверь в дом открылась и оттуда выскочила копия Нади — только гораздо моложе и…пышнее. Угадывались габариты Карпова — все-таки кость у него широкая.

— Мам, ну ты чего?! Перестань, мам! — дочка прижала мать к груди, а потом повела в дом. Пройдя пару шагов оглянулась, кивнула:

— Пойдемте в дом. Машину только закройте — шастают тут какие-то гастарбайтеры, влезть могут.

И уже не обращая внимания на гостей, повела мать в дом.

Тесно! — первое, что подумала Настя, когда увидела кухню. Они с трудом все поместились. Трое плюс Миша, и их — тоже трое. На столе — торт со взбитыми сливками, сок, заварочный чайник, чайные чашки, сахар, какие-то сладости (Миша сразу потребовал себе конфету, и тут же ее получил), в общем — все, что нужно человеку, чтобы не особо пируя просто потолковать за обеденным столом. Русский человек не может обойтись без угощения — гости пришли, собирай на стол! Это где-нибудь в Европе их даже печеньями бы не угостили, а тут…тут — все, как обычно.