Принцепс (СИ) - "Пантелей"

Париж представлял из себя печальное зрелище, как и любой из городов, через который прошли войной германцы. Не важно, античные они дикари, христианские средневековые, или нацисты двадцатого века. Ни в коем случае нельзя им позволить объединиться, иначе сумрачный тевтонский гений обязательно породит коллективного людоеда. И на восток расширяться им ни к чему. Правильно Спящий Леопард сразу погнал пленённое войско Рюриковичей занимать Пруссию и Померанию до самого Одера. Вроде дрянь землица и народец дикий, долго ещё прибыли не принесёт, но лучше застолбить всё это прямо сейчас. Тем более, что дикий народец был хоть и диким, но славянским и разговаривал с русами на одном языке, а что язычники – не беда. Русь и сама до сих пор наполовину языческая. Наполовину от своего нынешнего скромного размера, а ведь умудрилась в будущем как-то переварить и Поволжье, и Урал, и Сибирь, и Дальний Восток с крайним Севером. Даже в самый разгул христианского мракобесия, на её территории уживались все народы и религии, уживутся и пруссаки с померанцами. Города будут христианскими, за этим новый Патриарх и назначается, а по лесам, тундрам и степям пусть молятся кому захотят. Хоть Перуну с Велесом, хоть Медведю с Моржом. Продавать свой урожай (улов, собранный янтарь) они всё равно повезут продавать в города, а дальше можно будет мягко воздействовать экономическими методами. Лучше не налогами, это слишком обидно, а, например, ограничивая номенклатуру товаров, дозволенных к продаже иноверцам. Продавать, конечно, всё равно будут, купцы найдут способ обойти любые законы, но это будет уже гораздо дороже, а злость иноверцев примут на себя именно торгаши. Пусть попробуют объяснить дикарям про какие-то там законные запреты, вместе на их похоронах посмеёмся.

Итак, Париж. Ричард по обыкновению прибыл с небольшой свитой и вьючным обозом. В конце июля – начале августа в Европе походные шатры нужны только для понтов, тепло даже ночью, спать можно на лошадиной попоне, а на случай дождя с собой имелись лёгкие парусиновые палатки. Не удивительно, что в лагере новых крестоносцев он выглядел как бедный родственник, но это только глядя со стороны. Все, собравшиеся для принесения оммажа и принятия креста вассалы Филиппа-Августа, воспринимали его как Спасителя, а его свиту как апостолов, тем более что благословлять их на крестовый поход прибыл сам кардинал де Сабле. Будущий Папа, это секретом уже не было, невозможно было хранить такие секреты в двенадцатом веке, в котором церковь заменяла людям и телевизор, и интернет. Как не боролся кардинал де Донжон с утечкой информации, всё было бесполезно. Шпионов в Риме не было, их бы Жоффруа де Донжон переловил, были только болтуны, но болтунами были абсолютно все – от самих кардиналов, до мелких клириков-писцов. Один сболтнул, другой сболтнул, а дальше странствующие монахи разносили болтовню быстрее телеграфа. Побороть это можно было только одним способом – запретить и разогнать церковь, но это было просто невозможно. Да и невыгодно. В качестве подчинённой структуры, христианская церковь Ричарда более чем устраивала. Хорошую религию придумал Савл из Тарса – вся Власть от Бога, а вы все рабы Божьи. Очень удобный для Власти психокод.

Занять самый шикарный из шатров, принадлежащий графу де Куси, Ричард отказался наотрез, как и кардинал де Сабле. Западнее лагеря новых крестоносцев вырос палаточный городок, в котором одну двухместную палатку делили король и кардинал.

Не смотря на то что из аббатства Сен-Дени было заранее затребовано необходимое количество монахов, провозились целых два дня. С процедурой оммажа покончили быстро, присягу приносили всего семь десятков сеньоров, остальные были их вассалами, то посвящение в крестоносцы требовало индивидуального подхода: исповедь, причастие, клятва на кресте. Шесть сотен человек на сорок монахов. Даже по ускоренной процедуре всё затянулось на два дня, не считая дня прибытия. Наконец крестоносное войско отправилось в бой. Через Окситанию, графство Барселона, уже отбитую у арабов Валенсию к Гренаде. То, что между графом Тулузы и королём Арагона шла война, никого не волновало. Крестоносцев никто остановить не посмеет, к тому-же, владетелям, Папской буллой, предписывалось всячески содействовать и снабжать воинов Христовых всем необходимым. Снабжать будут вряд ли, но помешать проходу не посмеют. А уж прокормиться отряд из шести сотен рыцарей сумеет и сам. Где-то добрым словом, а где-то и мечом.

– Стадо. – глядя в хвост уходящей колонне прокомментировал Ричард – Салах ад-Дин сожрал бы их в первой же засаде.

– Это точно. – улыбнулся кардинал де Сабле – Но граф Лестер сделает из них воинов.

– Сделает. – кивнул король – Но вернётся из них в лучшем случае треть.

– Зато эта треть будет сильнее, чем всё нынешнее стадо.

– С этим не поспоришь. Итак, как вам Париж, Робер? Есть у вас тут на кого опереться? А то я, признаюсь, даже не знаю с чего начинать. Вроде и сервы теперь есть, но не самим же нам этими развалинами заниматься.

– Отель нашего ордена германцы не тронули, Сир. Там шестьдесят три брата-рыцаря. Госпитальеров тоже не тронули, но у них всего двадцать восемь.

– Итого девяносто один руководитель. Неплохо. Ставьте приорам задачу. Дворец Сите не восстанавливать, столицей королевства Париж больше не будет. Графского замка будет вполне достаточно. Стены тоже не нужны, лишняя трата времени, средств и материалов. Пусть здесь будет городок, типа Жизора. Зелёная травка, овечки, пейзане. Всех беженцев, пусть по-прежнему отправляют в Италию. В Святой земле и Африке они нам гораздо нужнее. Нам пора возвращаться, Робер. Гложут меня какие-то нехорошие предчувствия.

– Завтра с утра тронемся, Сир. Задача не трудная, поставлю её быстро. А что за предчувствия?

– Если бы я знал, ваше высокопреосвященство… Неспокойно на душе. Как бы Папа раньше времени не помер. Или землетрясение какое-нибудь не случилось.

– А были в той истории землетрясения?

– В это время, вроде, нет. Это я к примеру. Просто чувствую, что нам нужно как можно скорее вернуться в Рим. Неспокойно мне, почему-то.

– Завтра с утра непременно тронемся, Сир.

Глава 25

В Риме Ричарда и кардинала де Сабле ожидала крайне неприятная новость, вернее узнали они её ещё в Ницце, где повстречали Папского легата с письмом от Целестина III. Четырнадцатого августа 1196 года пропал кардинал де Донжон. Сначала этому значения не придали, глава секретной конгрегации пропадал довольно часто, на то она и секретная, но на этот раз он пропал не по своей воле. Это выяснилось только шестнадцатого августа, когда из Тибра выловили труп кардинала, с прострелянным арбалетным болтом коленом и следами пыток.

Орден Госпитальеров, который в этой истории занимался инквизицией, перетряс весь Рим, но тщетно. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, что было крайне удивительно для такого густо заселённого города, одних только беженцев в котором находилось около ста тысяч человек. Прочитав материалы расследования, Ричард, бывший мрачный как туча, со времени встречи с легатом, помрачнел ещё сильнее и, казалось, сейчас начнёт метать молнии.

– Вы что-то поняли, Сир? – осторожно поинтересовался Папа.

– А что тут непонятного, Ваше Святейшество? Очевидно, что кардинал тайком пробирался на встречу, где его ждала ловушка. Раз тайком, значит встречу назначил его доверенный человек, а ловушка значит, что этот человек его предал. Конечно, Жоффруа де Донжон не был в таких делах профессионалом, но за два года, проведённые во главе тайной конгрегации, опыта он успел набраться. Кому попало он бы не доверился.

– Значит, нужно искать этого доверенного человека? – кардинал де Сабле, читавший материалы расследования после Ричарда, отложил последний лист.

– Нет. Его уже наверняка нет в живых, как и остальных исполнителей. Таких свидетелей живыми не оставляют. Искать никого не нужно, нужно сразу бить по тем, кому это выгодно, пока они не успели сделать следующий ход. Сейчас, под видом беженцев, в Рим можно привести целую армию. Следующим ходом они могут уничтожить всех нас.