Сергей Шкенев - Красный властелин
— Атлантида? Нет, не нужна. От бабы в разведке один только вред. А почему у неё такое дурацкое имя?
Отвечать Баргузин не стал — дёрнул Матвея за плечо, сдвигая его с пути вывернувшего из-за угла колдуна в больших чинах, о чём недвусмысленно заявлял шитый золотом мундир, крупные камни на амулетах и восемь человек охраны. Зачем, интересно, телохранители пиктийскому аристократу в пиктийском же городе? Мух отгонять, не иначе.
Барабаш прижался к стене и опустил глаза — маги хорошо чувствуют чужой взгляд. Особенно если это ненавидящий взгляд. Не помогло… высокий чин остановился, сделав удивлённое лицо, — Матвей таки не утерпел, глянул — и крылья мясистого породистого носа чуть дёрнулись. Верхним чутьём берёт, собака? Ну что тут нюхать? Нет здесь никого, совсем нет!
А Еремей удивил. Он давно уже удивлял, но чтобы настолько…
Фух-х-х… шар огнеплюйки бьет в камни мостовой и рикошетит колдуну в низ живота, взорвавшись там маленьким ярким солнцем — первое мгновение закончилось. Второе целиком заполнено шелестом покидающего ножны меча, перешедшего в удар без всякой паузы. Три — ближайший охранник будто бы сам насаживается на нож в левой руке профессора. Четыре… Пять…
Матвей успел перерезать глотку только шестому, да и то уже оседающему с изумлённым выражением на побитом оспинками лице. Конечно, любой удивится. Если в безлюдном переулке начинает убивать сама пустота. Начнёт… и быстро закончит.
— А теперь сматываемся! — Баргузин рванул с шеи колдуна медальон на тонкой цепочке, раскрутил над головой и зашвырнул на крышу соседнего дома. — Сматываемся!
— Какого хрена? — Барабаш бросился за набирающим скорость профессором. — Нас же не видно!
— Кому надо, то есть не надо, тот увидит, — обернувшись, ответил Еремей. — Амулеты Стражей Тумана завязаны на их жизнь и в случае чего посылают сигнал тревоги.
— Надо было разбить.
— Вернёмся, и ты попробуешь это сделать? — Баргузин прибавил ходу, так как в покинутом переулке уже слышались крики, а где-то вдалеке, если не показалось, хлопанье драконьих крыльев.
— Так какого хрена мы их завалили?
— Ты повторяешься. В смысле, про хрен второй раз говоришь. Берегись! — Огненный плевок не достал, но чётко обозначил границы защитного полога. — Нас засекли.
— Да уж вижу, — Матвей перепрыгнул через раскалившиеся камни мостовой. — Долбани по ним чем-нибудь помощнее.
— Не могу, я же объяснял.
— И что теперь?
— Как что? Конечно же, бежать!
Следующий час напоминал народную роденийскую забаву — игру в горелки. Разведчики носились по городу, сбивая путающихся под ногами пиктийцев, а над ними кружило не менее десятка драконов, с упорством, достойным лучшего применения, заливающих улицы огнём. То, что под плевки попадали горожане, мало кого интересовало. Скорее всего — вообще никого не интересовало — любой маг в состоянии обезопасить себя простейшим щитом, так что сгорала исключительно чернь. Да и не так уж много её гибло, чтоб пожалеть об уходящей в никуда жизненной силе.
Вот пожары, те действительно беспокоят и мешают. С высоты драконьего полёта хорошо видно, как вспыхивают от промахов и точных попаданий дома, отмечая путь беглецов. И по странному стечению обстоятельств полыхающий огонь принимает форму замысловатых, но донельзя неприличных фигур.
— Матвей, ты о чём думаешь? — профессор на бегу полоснул ножом по лицу неудачно подвернувшегося стражника.
— Да ни о чём! — Барабаш обернулся и показал погоне дулю. — Хрен вот им во всё рыло.
— По-моему, у тебя неплохие способности к иллюзии.
— Плевать на иллюзии, — Матвей перепрыгнул через очередного покойника, а потом с размаху налетел на брошенную возницей телегу. — Какая сволочь тут поставила?
Профессор резко остановился и принюхался:
— Золотари. Слушай, нам несказанно повезло!
Барабаш испуганно икнул и произнёс свистящим шёпотом:
— В бочку не полезу…
Маттео Обальдистоун заставил дракона заложить вираж и склонился с седла, стараясь разглядеть роденийских лазутчиков. Тёмные каким-то образом смогли поставить полог невидимости! Странно, всегда искренне ненавидели любые проявления магии, а сегодня сами ею пользуются. Причём умело пользуются — лишь опытным ветеранам удаётся с помощью сложнейших и прожорливых заклинаний обнаружить беглецов, да и то в большинстве случаев с опозданием в несколько мгновений. Только трижды получилось накрыть шпионов драконьим огнём — без всякого результата, впрочем.
Но ничего, никакая защита не может держаться вечно, иссякнет и эта. И если позволит Благой Вестник, то именно Маттео Обальдистоуну, будущему эрлу Обальдиеру, повезёт испепелить пробравшихся в город мерзавцев. Нет, сначала заморозить, разбить ледяные статуи на миллионы осколков, а потом испепелить. И следом сбросить в море роденийский десант. К акулам и кракенам, каждую весну собирающимся у берегов в ожидании кормёжки — трупов, выносимых реками из глубины страны. Хорошо придумал лорд-протектор — и не нужно тратиться на утилизацию использованных магических пайков, и плюсом идёт откармливание деликатесов в их естественной среде. Не пробовали суп-фиш из акульего плавника? И щупальца молодых кальмаров под тёмный эль…
Обер-юнкер сглотнул слюну и огляделся с испугом. Слава Благому Вестнику, мысли читать ещё никто не умеет, а вслух о пристрастии к любимому напитку пиктийского быдла он никогда не признается. Наследник благородного рода должен пить исключительно тонкие вина, наслаждаясь букетом, ароматом и послевкусием. Вот покойный Юлиус Камерун мог себе позволить даже пошлый простонародный сидр без ущерба для репутации. Какая уж там репутация у заучки, подлизы и ябеды…
Кстати, о вине! В полётах допускается погреться глотком-другим, а традиции позволяют не останавливаться и на пятом. Так почему бы не выпить замёрзшему дракониру?
Маттео уплотнил щит спереди, убрав его с боков и сзади, — лучше пренебречь безопасностью, чем рисковать тем, что встречный ветер вобьет фляжку в глотку. Бывали случаи, да… Сам эрл Эрдалер, говорят, в молодости потратил половину сервов на восстановление красивой улыбки. Да ещё три месяца ждал, покуда вырастут новые зубы.
— Будь здоров, крылатик! — обер-кадет похлопал по чешуе пока не заслужившего собственного имени дракона. — И присматривай…
Верный соратник довольно рыкнул, что обозначало обещание наблюдать за улицами в оба глаза, и тут же рванул вниз, сложив для скорости крылья.
— Да чтоб тебя Эрлих Белоглазый…
Две размытые тени на перекрёстке. Даже не тени — полупрозрачные фигурки изо льда, видимые только в отблесках пожаров. Волна ненависти, идущая снизу. И взлетевшая в воздух бочка, с влажным чавканьем расколовшаяся о драконью морду. Неожиданная вонь… Откуда она? Вонь…
Ответа на вопрос Маттео Обальдистоун не получил — внезапно пропал щит, и ветер, оборвав привязные ремни, выбросил обер-кадета из седла. Выбросил, чтобы тут же шлёпнуть о мостовую.
Крылатый товарищ не намного пережил наездника, протаранив памятник Альбину Великому. Позеленевшая от времени и солёной влажности бронза оказалась крепче.
ГЛАВА 18
В чём схожи пикты с глорхийцами, так это в любви к внешним эффектам. Но если у головожопых всё происходит довольно скромно и уныло, если не считать диких воплей, то имперцы помпезны и пафосны до неприличия. Одни только развёрнутые знамёна чего стоят. И барабанная дробь. И флейты. Не война, а парад. Хотя, если присмотреться повнимательнее, можно увидеть грязь на кружевных воротниках. Следы штопки и плохо застиранной крови на мундирах, посеревшие от усталости лица. Третья атака за сегодня и шестнадцатая за прошедшую неделю. Нескончаемую неделю, когда часы кажутся десятилетиями, а дни — веками. Сколько тысяч лет пролетело с момента высадки? Много… и для многих.
Десант держался на упрямстве — остального больше нет. Кончилось. Нет сил, нет злости, нет желания жить… есть только упрямство и заряды к огнеплюйкам. Двести человек в строю, включая раненых. Ровно двести… круглое число образовалось только что — Медведику доложили о смерти особиста, метавшегося в бреду со вчерашнего вечера И то долго продержался с пробитым ледяным копьём животом. Командир «Эльпидифора» погиб вчера. Славная смерть — подорвать себя кристаллом от корабельной пушки в гуще вражеского строя. Земля ему пухом, раз не получилось упокоиться в море. И вечная память.
— Михась, передай расчётам станкачей, чтобы пропустили фалангу над собой. И пусть не увлекаются голытьбой, как в прошлый раз.
Кочик виновато улыбнулся. Именно он при отражении утренней атаки положил из ДШК толпу вооружённых горожан, выпущенную колдунами впереди строя. Сами напросились! Если бы побросали дреколье да ржавые мечи и разбежались… Кто им теперь лекарь? Как говорит профессор Баргузин: «Есть пиктиец — есть проблема, нет пиктийца — нет проблемы».
