Александр Мазин - Богатырь

Припав к коню, Илья всем телом: лицом, обнаженной грудью чувствовал, как мощно движутся мышцы мчащегося коня. На другом Илья не рискнул бы так скакать по лесу, но Голубь умел. Перемахивал через ямы и упавшие стволы (Илья пружинил коленями, чтоб не сбить четвероногому другу спину), огибал низкие ветки и могучие стволы, не сбавляя хода. Илья лишь время от времени направлял его по нужному следу из взрыхленной листвы и сорванного дерна. А когда впереди послышался топот копыт, и поправлять стало не нужно, Голубь сообразил, куда стремится друг-хозяин, и еще прибавил, хотя куда уж. И все равно Илья не беспокоился о том, что конь угодит ногой в чью-нибудь нору или пресечется о другое препятствие. Они уже не раз скакали так сквозь чащу – и ни разу жеребец не то что не упал – даже не споткнулся.

И вот наконец Илья увидел впереди до крови исхлестанный круп разбойничьей лошади и ее всадника, безжалостно лупящего бедное животное плетью.

Но его конь, даже обезумевший от боли, не мог тягаться с Голубем.

А не бедный, однако, разбойничек. Шлем бронзовый с кольчужным тыльником, панцирь настоящий, сапожки синие, яркие. Хвастун! Кто ж в лесах в такой заметной обувке охотится?

«Живьем!» – решил Илья.

Без седла, без стремян, что плохо, – не замахнуться толком. Пусть ноги и держатся клещом за конский круп, но все же не так твердо, как хотелось бы. Ну да есть у Ильи один прием на этот случай.

– Голубь, бей! – крикнул он на ухо жеребцу. И Голубь ударил. Догнав, сбоку, грудью.

Разбойничий конь оказался крепок: не упал, только сбился с аллюра и потерял быстроту. Его всадник выронил плеть, повисшую на руке, схватился за саблю, одновременно разворачиваясь в седле… Достать не успел. Встав на дыбы, Голубь ударил разбойника обоими копытами, вышиб из седла, навалился на чужого коня, грызанул за холку. Тот завизжал…

Илья соскользнул с жеребца, едва тот встал на дыбы. Подбежал к оглушенному, ворочающемуся на земле разбойнику, перевернул на живот, сорвал с его пояса веревку и вмиг туго скрутил сначала руки, потом ноги.

Разбойник орал истошно. Видать, повредил что-то при падении или Голубь ушиб. Ничего, перетерпит. Илья ухватил пленника, поднял и перекинул через седло усмиренного разбойничьего коня. Вот же злодей! Совсем заморил животину. Вся морда в мыле. Ну до лагеря довезет.

А на поляне кипела работа. Режей занимался ранеными: кому помочь, наложив жгут или перевязку, кого – добить. Последних было намного больше. Шестеро рабов (остальных что, убили?) обдирали с трупов все стоящее, потом стаскивали их в кучу. Акиба разбирался с лошадьми. Успокаивал, помогал тем, которым досталось, отводил к опушке, стреноживал…

Илья скинул с седла живую добычу.

– Целы? – спросил.

– Ага, – ответил Акиба. – Режею морду поцарапало. Заживет. Спасибо тебе, Илья! Выручил! Я тебе должен!

– Пустое. Стриж так и не появлялся?

– Нет. Что-то мне тревожно…

– Пойду поищу, – решил Илья. – Только умоюсь и новую рубаху возьму. И это… Там, – он махнул в сторону опушки, – еще трое упокойников. Пусть приволокут. И рубаху мою заодно прихватят. Вижу, холопов у тебя меньше стало. Убили?

– Сбежали, – ответил хузарин. – В реку махнули. Может, вернутся еще – им тут опасно. Здесь черемисы, – он кивнул на штабелек трупов, – а они нас, хузар, не любят. Прежде мы их в строгости держали, дань хорошую брали, а теперь они – сами. Шалят, как видишь.

– Я другое вижу, – возразил Илья. – Эти здесь не просто так. На лошадей их глянь – они издалека скакали. – Он шагнул к связанному разбойнику с черенком стрелы в боку, навис над ним: – Кто тебе о нас рассказал?

Тот забормотал по-своему.

– Не говорит по-вашему, – сказал Акиба.

– Ничего, заговорит, – пообещал Илья. – Не этот, так другой. Я же варяг. Мы умеем спрашивать так, чтобы отвечали.

И пошел умываться. Его и впрямь учили спрашивать. Рёрех учил и другие. Сам Илья, правда, еще не пробовал.

Стрижа Илья нашел в начале протоки. С наложенной на тетиву двузубой охотничьей стрелой. И еще одной – под левой лопаткой. Хузарин был мертв. Как он подпустил врага? Теперь уже не узнаешь.

Илья скинул рубаху, обвязал вокруг пояса, чтоб и эту не замарать, присел, вскинул на плечи мертвого друга. Ну да, друга, а как иначе назвать?

Жаль Стрижа было до боли в сердце.

«На шматы порежу», – подумал он о пленных разбойниках и побрел по мелководью через заросли рогоза на ту сторону.

Глава 12

– Мой дед говорит так: возьми самого наглого и сдери с него шкуру, – сказал Илья. – А потом глянь, кого пробрало.

– Самый наглый – тот, которого ты приволок, – сказал Акиба.

– Нет, моего на закуску, – возразил Илья. – Глянь, вот этот тоже хорош, – он указал на матерого разбойника, который наблюдал за ними, злобно оскалясь. У разбойника из ляжки торчала стрела. И еще одна – из правой руки, потому вязать его не стали. Куда он денется.

Илья неторопливо подошел к нему, наклонился, сгреб за куртку у ворота и поднял:

– Говоришь по-нашему?

Разбойник оскалился и плюнул Илье в лицо. Илья утерся свободной рукой, а потом врезал наглецу по носу. Нос, понятное дело, хрустнул.

– Понимаешь меня?

Тать потянулся к Илье здоровой рукой, но Илья был внимателен: рубанул от души сверху по ключице. Снова хруст. Рука повисла, разбойник взвыл.

– Ну и могуч ты, Илья, – по-хузарски проговорил Акиба.

– Еще раз спрашиваю, – спокойно произнес Илья. – Понимаешь меня?

– Убей меня, рус! Ничего не скажу тебе! – бросил, как сплюнул, разбойник.

– Размечтался! – Илья ухмыльнулся как можно свирепее. – Живым останешься. Руки тебе отрублю, потом ноги… Не-ет, руки рубить не буду. Так оторву. – Он уронил разбойника на землю, поставил ногу ему на грудь, взялся двумя руками, напрягся…

Суставы затрещали, разбойник дико заорал. Нет, оторвать руку не получилось. А разбойник сомлел.

«Надобно мне еще упражняться, – с огорчением подумал он. – Вот Сварожич бы, пожалуй, оторвал».

– Эй! – крикнул Акиба. – У нас не так много времени. Лучше бы нам разобраться до того, как караван подойдет.

– А что нам караван? Они ж тут в засаде ждали. Чай, не нас одних.

– Уверен? Может, и караван, а может – только нас. Времени мало.

– Что предлагаешь?

– Ты хоть и варяг, но вижу, в допросах не очень-то искусен, – заметил хузарин. – Это ничего. С годами наловчишься, а пока пусти-ка меня.

– Давай, – без всякого огорчения согласился Илья.

Акиба был прав. От допроса Илья не получал никакого удовольствия. Вот будь ворог оружный и здоровый, покрошил бы его за Стрижа в охотку. А так… Будто свинью забиваешь без сноровки.

Акиба выбирать не стал: уверенно подошел к одному из пленников – с разбитым коленом. Пленник кривился и время от времени постанывал. Больно ему было. Понятное дело.

Акиба положил руку на разбитое стрелой колено, нажал несильно. Пленник закричал.

– Понимаешь по-нашему? – спросил он по-хузарски. И нажал еще разок, исторгнув еще один вопль. – Знаю, что понимаешь. Видел, что слушаешь. Хочешь умереть быстро и небольно?

Пленник подумал чуть… И кивнул.

– Рассказывай, почему вы здесь, и я тебя убью сразу. Один удар в сердце.

Пленник скосил глаза на соседа. Тот отвернулся.

– Есть тут родичи твои? – спросил хузарин.

Еще один кивок.

– О них не думай, – мягко проговорил Акиба. – В роду твоем никто не узнает. Некому будет поведать о том, как ты умер. Да и не важно это. Если расскажешь всё, не только себя от мук избавишь. И родичей тоже. Всех. Сам умрешь легко, и они тоже. Обещаю!

– Поклянись! – прохрипел пленник.

– А зачем мне лгать? – удивился хузарин. – Говори, устал уже тебя уговаривать. – Акиба потянулся к колену…

– Не надо… – выдавил пленник. – Я скажу.

И рассказал.

Они действительно из черемисов. Но не из тех, что землю возделывают. Из тех, кто по лесам чужакам кровь пускает.

Да, их отправили за хузарами с Ильей. Прискакал гонец из Мурома, сказал: хузарская лодья с богатым товаром. Они сразу на коней – и помчались. Вожак сказал: надо же, какая удача! Лодья богатая, да еще и хузары.

– Почему – сюда?

– Так здесь все останавливаются, – даже удивился пленник. – Перед камнями.

Пленник о караване ничего не знал.

– От кого гонец?

– От наместника муромского!

– Вот гадина! – воскликнул Илья.

Выходит, едва они ушли со двора – он тут же отправил человека к разбойникам. Потому гонец и не знал о том, что они шли с караваном.

– Еле поспели, – сообщил пленник. – Совсем коней уморили.

– А почему наместник послал гонца к вам? – спросил Акиба. – С какой такой щедрости?

– Так вожак наш – брат ему! – заявил пленник. – Повезло, когда такой брат. Все важное расскажет: и что за люди, и груз какой.