Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…
Всё как положено, без лишнего морализаторства:
Так хотел он, его вина, —Пусть горит его дом, а не твой,И пускай не твоя жена,А его пусть будет вдовой.…Так убей же хоть одного!Так убей же его скорей!Сколько раз увидишь его,Столько раз его и убей![77]
Интуиция и вчерашний допрос Стацюка подтверждали — вполне мог навестить эту базу один из самых главных организаторов мятежа, тот, кто приезжал вместе с генералом арестовывать Президента и очень профессионально сбежал, почувствовав, что «запахло жареным». Притом что боевой генерал и три десятка подчинённых ему офицеров не успели, не сумели…
Потом сообразил, что напарник его наверняка сдал и остаётся последний шанс — подчинить себе основную силу боевиков и действовать по собственному, ни с кем не согласованному, а потому и стопроцентно неуязвимому плану. Говорят ведь на Востоке, что у бегущего — тысяча дорог, а у преследователя — только одна. На то и расчёт…
То, что рассказал об этом Фёдоре Давыдовиче генерал Стацюк, вполне подтверждало предположение Фёста. Агрессивен, крайне жесток, при этом умён, смел, обожает всё экстремальное, имеет связи практически на всех уровнях нарисованной им с Секондом схемы. И в вооружённый мятеж решил поиграть, когда горные лыжи и пейнтбол надоели. А почему бы и нет, в конце концов? У людей такого типа позитивных намерений и чего-то вроде совести не может быть по определению. Иначе всем бы им давно пора уподобиться легендарному старцу Фёдору Кузьмичу[78].
До брошенного бронетранспортёра по колее добрались быстро, он едва километр успел проехать, вырвавшись за кольцо окружения. Трасса проходила километра на три южнее, но большого смысла в текущих обстоятельствах у беглецов выезжать на неё не было. Машина приметная.
Сначала Фёст подумал, что транспортёр подожгли и бросили просто так, свистом приказал валькириям залечь — вполне могли «зубры» оставить поблизости засаду на такой именно случай. Но тут же, как только ветерком накинуло с той стороны, сообразил, что ошибся.
Солярка из разорванных взрывом баков догорала медленно и дымно, но пахло не только её жирной копотью и порохом. Дыхание перехватило совсем от другого. Экипаж явно остался внутри. Братская могила десятерых.
— Кто же их так? — скорее риторически, чем обращаясь к кому-то из девушек, спросил Вадим. — Дырок в броне не видно, наши здесь точно не стреляли, в самовозгорание я вообще не верю…
Варламова в это время возилась со своим блок-универсалом.
— Вадим Петрович, люди отсюда ушли, — сообщила она. — Есть след. Не знаю, сколько, явно больше одного, но один в памяти числится. «Шар» его данные зафиксировал…
— Кто? — спросил Фёст, почти гарантированно зная ответ. Слишком всё сходилось, а через «Шар» девушки «прокачивали» вчера как раз показания пленного генерала. Тот много о ком говорил, но Вадим был уверен, что здесь отметился именно тот…
— Значится как Фёдор Давыдович Ашинбергас, под этой фамилией — лицо без определённых занятий, по словам «источника» — очень крупный бизнесмен международного уровня, владелец сотен офшорных фирм, не исключено, что одновременно и весьма авторитетный «вор в законе».
— Ну, прямо тебе полный набор на любой случай жизни, — не сдержал сарказма Фёст. — Как раз для крутого боевика в стиле Жапризо. Он заодно не начальник нашего Генерального штаба и Митрополит Калифорнийский и обеих Америк?
— Таких данных не имеется, — ответила Мария. С юмором у неё моментами было не очень. Или, что точнее, не позволяла себе Варламова в боевой обстановке трактовать вопросы командира расширительно. — Фотографий тоже нет, только словесный портрет…
Ещё по «курсу молодого бойца», что он проходил в Форте Росс под руководством Шульгина, Фёст знал, что в комплекте с «Шаром» блок-универсал может надёжно работать как «селектор стабильной информации», но вот «коллектор рассеянной» из него слабенький. Сейчас он сработал как хорошая служебно-розыскная собака, уловил «запах» известного ему объекта, но и только.
— Отследить направление движения можешь?
— Пока след держится, — осторожно ответила Варламова. — Тут ведь как — чем больше информации, тем конкретнее. На вас бы я и видеообзор имела, и звуковой канал…
— И зачем я с вами связался? — тоскливо спросил Фёст. — Не хватало мне видеообзоров…
А про себя подумал, что, когда женится на Людмиле, поломает ей портсигар, к чёртовой матери! Или в Торгсин[79] сдаст, на вес. Золото отдельно, сапфиры отдельно, остальное в мусоропровод.
— Тогда, пока хоть чего-то видно — ты и Инга за ними. Преследовать, сколько возможно, на глаза не попадаться, никаких действий не предпринимать. Вирен — держишь постоянную связь с Людмилой. Буквально комментируешь каждый свой шаг. Мы вдвоём — бегом за нашими машинами. Насчёт рандеву уточним по ходу дела. Всё. Вперёд.
На предельно возможной в ночном лесу скорости обогнули по широкой дуге продолжающую сопротивляться базу. Она явно агонизировала — перестрелка носила отчётливо очаговый характер.
В полчаса уложились, хотя Фёст выложился до предела. А валькирии хоть бы что. Истинная пантера. Хотя пантеры, кажется, не особенные бегуны, на дальних дистанциях волки им сто очков форы дадут. Но на волчицу Вяземская ну совершенно не походила.
«Самшиты» стояли там, где их оставили, целые и невредимые. Вадим отдышался, доложил ситуацию Секонду.
— Ты, главное, остальные не забудь в порядке на место доставить, за них деньги плочены…
— Глазунова не забудет, она уже железно решила свою не возвращать. Считает, с таким приданым её замуж со свистом возьмут.
— У тебя не девки, а сплошь Соньки — Золотые Ручки. Сначала живые вернитесь, потом поторгуемся.
Инга сообщила, что они вышли к дороге, дала координаты.
— Здесь метров через триста стоянка и вроде как мотель с кабаком. Музыка слышна. Объект где-то там, след держится…
— Ну, ждите, мы сейчас…
Фёст осмотрел себя — вроде нормально, ну, в камуфляже мужик — сейчас больше половины грибников, рыбаков и охотников так ходят. И машина к прикиду подходящая.
— А тебе, дорогая, опять переодеваться, — сказал он Людмиле.
— Ерунда, минутное дело.
У неё в машине на заднем сиденье были брошены вещмешки со штатскими костюмами всей команды валькирий. Группа Темниковой свою амуницию сложила в двух остальных «Самшитах».
Вяземская, как по боевой тревоге, но в обратном порядке, сбросила ботинки и камуфляж, снова пристегнула свои пистолеты, повернулась к Вадиму спиной, чтобы он помог втугую зафиксировать бронекорсет. Мало ли что предстоит, а от плеч до низа живота это изделие выстрел в упор держит, нож — само собой. И под платьем-сафари совсем не видно. Ну а танцевать в обнимку с посторонними Люда пока не собиралась. Всё равно неудобно, конечно, но Фёст настаивал, а она его расстраивать лишний раз не хотела.
Просунула руки в рукава платья, переложила в нагрудный карман документы, в боковой — блок-универсал. Застёгиваться не стала, на ходу успеет, а то всё же шесть тугих пуговиц, лишнее время.
— Погнали…
Ехать было не так уж далеко, если по линейке и компасу, но, несмотря на близость Москвы и Зеленограда, внутрирайонные дороги между федеральными М-9 и М-10 были немногим лучше, чем где-нибудь за Уралом. И вели они отчего-то совсем не в тех направлениях, что им сейчас были нужны.
Однако где по грунтовкам, где по просекам добрались до выезда на вполне приличную трассу, не автобан, но всё же, раз на ней и мотели с ресторанами не разоряются. Заодно Фёст и поговорить успел с девушками и с Секондом, уточняя «последние штрихи», и покурил не спеша, с удовольствием, а то за войной и прочими заботами редко получалось.
— …Мотель, вон стоянка, девять машин, в зале одиннадцать человек, из них, думаю, шестеро наши, — доложила Инга, когда Фёст с Людмилой поставили машины на удобном съезде с дороги, прикрытом несколькими буйно разросшимися кустами можжевельника. Даже днём с двадцати метров не заметишь. Кстати, за всей боевой и сопутствующей суматохой и не заметили, как небо на востоке понемногу начало светлеть.
— Что за люди? — искренне удивился Фёст. — Пятый час утра, а они пьянствовать продолжают. И официантам с мэтром спать не хочется?
Он на самом деле этого не понимал, хотя и знал, зачем да отчего. Просто сам привык просиживать ночи напролёт только на Новый год да за преферансом. Если не по работе, конечно.
— А в той России это вполне норма, — ответила Людмила. — Офицеры, аристократы, просто богатые люди часов в десять-одиннадцать только ужинать собираются, раньше шести не расходятся…
— Если кому не на службу, — уточнила Варламова.
