Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - Романова
Мой помощник тем временем со второй половиной всей нашей конницы тоже прорубился сквозь тех лузитан, что посмелее, рассеял тех, кто потрусливее, да ломанулся наперерез преследующему таких же трусов Рузиру. Мля, а ведь если Тордул прав – ему самому, того и гляди, подмога понадобится…
Мы вынеслись на гряду невысоких холмиков, с которой я и осмотрелся. Прямо от нас противник улепётывал, левее – тоже, судя по характерным клубам пыли ещё левее – там было от кого. В глубине виднелись колонны лузитан с обозными телегами и гуртами скота, и от них отделялись конные, собираясь в отряд. Только у меня как-то не сложилось впечатления, что атаковать они сейчас намыливаются. Скорее, собрались прикрыть свою добычу и охраняющих её пеших от нашей атаки. Ну и хрен с вами, не очень-то и хотелось, гы-гы! Вот справа, напротив вождёныша и перехватившего его уже наконец Тордула, мне что-то обстановка не нравится! Ну эти-то откуда нарисовались? И странно как-то атакуют, слишком уж вразнобой, но лихо скачут, совсем коней не жалея. И многовато их, даже для такой бестолковой атаки многовато!
Мы перехватили их и дали хорошенько просраться, и они как-то слишком уж легко признали, что здесь им делать не хрен, а дела поважнее ждут их поюжнее и нас, и Тордула с Рузиром. А оглянувшись, я въехал, почему южнее, а не севернее, куда, казалось бы, лежал их путь домой. Там показались уже всадники из Онобы, а с северо-востока им навстречу – какой-то слишком уж ровно построенный отряд, да ещё и под здоровенным таким знаменем.
– Похожи на италийцев! – определил Бенат. – Из кордубского лагеря, что ли?
Мой помощник тем временем уже отчитывал вождёныша – сурово отчитывал, как нашкодившего хулиганистого пацана, потом и миликоновский помощник подъехал, начал что-то Тордулу возражать, а двое против одного – это ж разве честно? Я собрался подъехать к ним для восстановления паритета, но тут меня Хренио тормознул:
– Макс, к тебе тут гонец! Не пойму только, от кого и чего ему надо.
А гонец этот оказался от Рузира. Мы с Васкесом едва из сёдел не вывалились от хохота, когда выяснилось, что он был послан ко мне ещё до нашей атаки, да опоздал и всё это время догонял меня, чтоб передать приказ поддержать их собственную атаку!
– Молодец! – утешил я опоздавшего. – Лучше же поздно, чем никогда! – в конце концов, боец ведь честно выполнил полученный приказ, а в том, что он не нашёл нас там, где мы должны были быть, его вины нет.
– А теперь – рассказывай, за каким хреном тебя Геракла изображать понесло? – ехидно поинтересовался я у вождёныша. Но пока тот подбирал слова для достойного его сана ответа, вмешался помощник Миликона:
– Римский гонец передал нам приказ от Назики – связать боем и не выпускать бегущих лузитан. Он настиг их у самой Илипы, но у него мало конницы, и он не может перехватить беглецов. Это должны сделать мы.
– Класс! Слыхал, Хренио? Это мы, оказывается, над беззащитными беглецами тут изгаляемся! – съязвил я, и турдетанам переводить с русского не понадобилось – сами догадались.
Пока ржали, подъехал римлянин и стал на ломаном турдетанском доводить до нас обстановку. Оказалось, что напрасно мы опасаемся подхода тех крупных сил лузитан, которые были тремя скоплениями показаны на карте Ликута – их-то как раз и настиг со своей армией Сципион Назика. Поначалу там было жарко, но на момент отъезда гонца к нам римляне уже преодолели сопротивление основных сил противника и обратили их в бегство. Те, которых остановили мы, были, конечно, не беглецами оттуда, а передовыми отрядами, выдвинувшимися для разведки и прорыва, а вот беглецы – это как раз вот эти последние, которых мы шуганули.
– Пора разделаться с этими! – спохватился я, указывая на собравшийся плотной массой конный отряд лузитан и пеших с награбленным скотом. Насколько я вспомнил по Юлькиной выжимке из Тита Ливия, отобранную у лузитан добычу Назика должен свезти к Илипе для возвращения прежним хозяевам, если такие объявятся, а всё невостребованное продадут для дележа денег между солдатнёй. Кто-нибудь верит в то, что эти ограбленные лузитанами пейзане следуют за ними в надежде вернуть своё от самой Кордубы? Лично я – как-то с большим трудом. И в то, что кто-то их известит и будет их дожидаться – как-то тоже. Но как делить невостребованное будут? Нетрудно ведь сообразить, что римлянам и латинянам может запросто перепасть куда больше, чем прочим союзникам, а италийским союзникам – куда больше, чем испанцам. Но та добыча, которую захватим мы – наша. Что с боя взято, то свято, как говорится. Ну так и брать надо, раз дают!
Лузитаны, конечно, имели на сей счёт своё особое мнение, но кого оно теперь интересовало, их заведомо неправильное мнение? Их лучшие бойцы легли в атаке на наш рубеж, а эти тыловые крысы даже экипированы были гораздо хуже самых захудалых из миликоновских ополченцев – ну, если честно сравнивать, конечно – пеших с пешими, а конных с конными. Конницу ихнюю мы смели сразу же, пешие попытались было что-то вроде вагенбурга из своих телег изобразить, но настолько бестолково, что и половины не успели. Часть мы порубили, часть оружие побросала. Три десятка я оставил разбираться с добычей, а сам с Тордулом поспешил к рубежу, где «на хозяйстве» оставался Велтур. Но там всё тоже уже завершалось – стрелки расстреливали противника из фортов, копейщики держали фронт, а лёгкая ополченческая пехота, которую мой шурин догадался выдвинуть в прорывы вслед за нашей конницей, охватила уцелевшего противника с флангов и тыла. Кто-то сражался до конца, стараясь продать жизнь подороже, кто-то – хотя бы уж умереть с оружием в руках, кто-то закалывался сам, дабы не попасть в плен, но кто-то уже бросал оружие. Где-то с полсотни пленников набралось, и хрен ли нам с ними прикажете делать? Нам-то они на хрена? Римлянам разве только их продать? Пожалуй, так и сделаем – один хрен с Назикой встретиться надо. Но это позже, а
