Солдат и пес. Книга 1 (СИ) - Валерий Александрович Гуров
— Позвольте, — галантно сказал я, берясь за ящик и пробуя его на вес. Ого! Килограммов семь, если не все восемь!
— Ничего себе, — я удивился. — Как вы это таскаете⁈
— Ну как! — она кратко рассмеялась. — Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик… Когда одна за всех, и не такое потащишь…
Я не стал уточнять, взял мерный цилиндр, вскарабкался на цистерну.
Ясно, что вдвоем у нас дело пошло куда быстрее, нежели бы лаборантка корячилась одна. Я ловко взмахивал на цистерны, делал заборы материала, она проводила анализ… Сливщики топтались неподалеку, ждали результат. Подбегал озабоченный Мотыгин, что-то уточнял и убегал… Словом, дело шло. Четыре цистерны: три с дизтопливом, одна с авиационным керосином, везде анализ показал норму. Понятно, что пришлось тянуть две нитки временных трубопроводов: дизельную и керосиновую, чем и занялись наши работяги.
Конечно, они были еще в моральном отходнякепосле двух внезапных смертей в их коллективе: Афонина и Соломатина. Пока мы с Агнелинойбрали и проверяли пробы, они сбились в кружок, что-то горячо обсуждали — ну а что они могли обсуждать?.. Конечно, жуткие события последних дней. Глядя на них, я чувствовал, что и меня подмывает пуститься в размышления, но приходилось себя сдерживать.
— Ну, все нормально, — подытожила лаборант, завершив последнюю пробу. — Эй, кочегары! — крикнула она сливщикам. — Все, можете качать. Подключайтесь!
И обратилась ко мне:
— Поможешь мне ящик до лаборатории дотащить?
— Вопросов нет! — охотно подхватился я.
Перспектива поближе познакомиться с молодой симпатичной женщиной — чем плохо?..
Но работяги тут же загоготали:
— Борька! Ты смотри, Палыч увидит, он тебя на дуэль вызовет! На мензурках!
И общий хохот.
— Вот бездельники, — беззлобно сказала Ангелина.
— Это они про кого? — слегка прикинулся простачком я.
— Да про Климовских, про кого же, — усмехнулась она. — А ты прямо и не понял? Не маленький же.
Я тоже понимающе улыбнулся:
— Ну вы же не обращаете внимания на эти сплетни?
— Конечно, — она пожала плечами. — И не только на эти. Мне вообще плевать, кто там что говорит обо мне. Я себе цену знаю.
Это прозвучало у нее без всякого бахвальства-хвастовства. Сдержанно, спокойно. То есть человек реально оценивает себя, со всеми плюсами и минусами — так надо понимать.
— Взрослое заявление, — сказал я.
— Надеюсь. Юность кончилась, туда ей и дорога.
Я бросил на нее незаметный взгляд. Сколько ей лет?.. Спросить, конечно, не спросишь, но… Думаю, двадцать пять плюс-минус. Да, очень миловидная молодая женщина. Из тех, чье неброское обаяние сильнее красоты. И проявляется не сразу, не с первого взгляда. С такой особой нужно пройтись, поговорить, очароваться мелодикой ее голоса, изящной походкой, услышать неглупые мысли… и тогда на нее взглянешь иначе. Я вдруг не без иронии сообразил, что лишь сейчас залюбовался ее легкими, элегантными движениями. Летящая походка — вот это как раз про нее, причем это без всяких тренингов, это дано от природы — врожденное изящество, когда осанка, походка, любой жест человека это как бы естественное продолжение невидимых потоков биосферы. Когда человек встроен в пространство, каждое его движение это видимый рисунок энергий нашей планеты… ну вот как-то так.
— Вы не очень жалуете вашу юность?
— Не очень. Но никого в этом не виню. Сама дура была, так и юность дурацкая вышла. Если мозгов нет, так кто виноват?
— Вопрос риторический, — согласился я. — А вы…
И она прервала:
— Ты уж не выкай! Мне как-то это слушать неловко. Давай на «ты».
— Однако, — закуражился я, — на «ты» переходят после брудершафта по правилам этикета… А этого у нас вроде бы еще не было?
— Не было, так будет. Долго ли! Или ты против?
— Никак нет, — сказал я с умеренным юмором. — Не возражаю.
— Вот и отлично, — спокойно ответила она.
— Ага. Слушай, ну если уж такой разговор пошел, то можно немного подробнее про дурацкую юность?..
— Да тут ничего интересного…
Тем не менее, рассказала. Действительно, история самая банальная.
Жила-была девочка. Как все девчонки, мечтала о большой любви. Мечта сбылась! В семнадцать лет.
— Господи, — тут она даже вздохнула. — Сейчас вот вспоминаю… Какая дура была! Нет, ну какая дура⁈ Самой не верится.
— Теперь поумнела?
— Давно уже. Спасибо этому… козлодою. Научил жизненной мудрости.
— Это ты так про любимого человека, если я правильно понял? — ударился я в сарказм.
— Примерно.
Любимый человек, он же козлодой — местный жиголо, имелся тут такой. Блондинистый красавчик, спортсмен и модник. Как уж он понимал моду в маленьком городке, де-факто рабочем поселке — вопрос, оставшийся за кадром, я не стал его шевелить. Короче говоря, семнадцатилетняя десятиклассница Ангелина пропала. Влюбилась по уши.
— Я и не знала, что такое может быть. И сейчас верится с трудом. Смотрю на себя и оторопь берет. Да неужели это я⁈ Да не может быть!..
И тем не менее это была она. Которая мечтала о взгляде, брошенном на нее. Которая, сгорая от стыда, чувствуя, как пылают уши и делая независимый вид, несколько газ в день ходила мимо его дома — как бы случайно. А вдруг?.. Которая смотрела в зеркало, мучительно гадая, может ли такой солнечный луч в мужском обличье обратить внимание на нее, обычную девчонку?.. Нет, она понимала, что симпатичная, даже привлекательная, но таких много. И… и она даже не представляла, что будет, если этот парень пройдет мимо. Не хотела себе представлять.
Но он не прошел. Все-таки Ангелина была слишком симпатичной для того, чтобы взор ловеласа миновал ее.
— Ну… — покривилась она, — не хочу долго говорить…
— Скажи коротко.
— Коротко — стала женщиной. Была девушкой, стала женщиной. Беременной.
Я присвистнул:
— С первого раза?
— С самого. А он всего раз и был. Первый и последний.
Поселковый Дон Жуан, видимо, тоже подпал под Ангелинины чары не сразу. Но уж попал, так попал. И решил немедля «присунуть». Что было встречено с обратной стороны с неимоверным восторгом.
Видимо, Казанова был разочарован тем, что случилось. Сделал дело — и смылся смело.
— А я, дура… — она махнула рукой.
Она просто не решилась подойти, поговорить, хотя видела его не раз, и даже здоровались, и он делал ободряюще-загадочное лицо… А потом исчез. По недостоверным слухам — поехал пытать счастья в северную столицу. В тогдашний Ленинград. Где и затерялся.
— И ты его больше не видела?
Мне, честное слово, даже стало немного интересно. Сюжет!
— Нет. Зато копию его вижу каждый день, —
