Боксер 2: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Спасибо за такое предложение, я подумаю, с тренером своим поговорю и дам вам ответ.
Оставшуюся часть обратной дороги Гиви рассказывал мне, что «Динамо» — одна из лучших школ советского бокса. И, в принципе, эту школу основали динамовцы, в частности, Харлампиев, который добился снятия запрета с этого вида спорта в 20-е годы… я, естественно, все это знал без рассказов, но делал вид, что мне безумно интересно и для меня бокс — это океан неизведанных возможностей. Но держал себя спокойно.
По возвращению все оказалось готово для возобновления спаррингов. На ринге уже был Лева и его соперник из динамовцев. Я поймал на себе секундный взгляд Григория Семеновича, как показалось, несколько обеспокоенный. Понятно, отчего, Нариманидзе-то так нагло решил увести меня к себе. Конечно, никаким его воспитанником я не был по определению, но все же первым меня нашел именно он. Так что впереди нас наверняка ждал разговор по душам.
В спарринге Левы с динамовцем было особо не на что смотреть. Но я впервые увидел пацана во всей красе. Когда эмоции у него ушли на второй план, он показал отличный бокс и отбоксировал все три раунда на равных с соперником. Получилось вязко, скучно, но учитывая, что динамовец находился в старшей возрастной группе, про Льва точно можно было сказать, что он не ударил в грязь лицом. Ну и заслуженно получил похвалу от тренера. А вот Коляну повезло меньше.
Соперник у него оказался классическим велосипедистом. Коле пришлось побегать за пареньком, что сыграло с ним плохую шутку. В перерыве между раундами он задышал, вывалил язык. Во втором раунде сбавил темп, вымахавшись, а в третьем весь раунд простоял на прямых ногах, как деревянный. Так и вышло, что Николай Коган, многообещающий юный спортсмен, напропускал кучу ударов. Вот тебе и самоуверенность… не с пацанами на заднем дворе школе дерешься, и на таком уровне снести соперника одним только нахрапом не получится. Правда, и положительную динамику в его действиях я все-таки заметил. От нескольких ударов Коля ушел с помощью маятника, который мы отработали на дежурстве на кухне — с ложками и мухоловкой.
Как бы то ни было, оба тренера получили шикарную возможность выявить, над чем работать со своими воспитанниками, и все остались довольны.
— Давайте, пацаны, часик на передых, и поедем обратно на последнем автобусе, — объявил тренер.
Лева и Колян снова пошли купаться в роднике, а я ждал разговора с тренером. Шли минуты, а он меня так и не позвал и вообще выглядел каким-то удрученным. Потом вообще прошел к небольшой беседке с навесом и там решил дождаться поездки обратно. Взял какую-то газету, уселся читать.
— Разрешите? — я присел рядом с ним.
Газетой оказался популярный «Советский спорт», где на первой странице размещалась фотография боксера в форме сборной СССР.
— Конечно, Миш, чего ты хотел? — тренер перевернул газету первой страницей вниз.
— Разговор у меня есть. Серьезный, Григорий Семёнович, — заверил я.
— Хочешь поделиться, что тебя Гиви Амиранович к себе в «Динамо» пригласил? — тренер улыбнулся. — Поздравляю. Отличное достижение, Михаил. Твоему отцу можно гордиться сыном.
Для меня стало неожиданностью, что тренер в курсе… нет, догадывался-то он наверняка, но… реакция какая-то больно странная.
— Пригласил, — согласился я. — Только я взял время подумать и согласия еще не дал, пока с вами не поговорю.
— Со мной, — он вздохнул. — Гиви — мой однополчанин, перед тем, как с тобой говорить, он у меня разрешения спрашивал.
— И вы меня отпустили? — я даже бровь от удивления приподнял. — Даже у вас остаться не предложили?
— Не предложил, — в отличие от меня, тренер даже бровью не повел. — Ты иди, Миш, скажи Гиви Амирановичу, что ты своего шанса не упустишь, пусть «Динамо» организует тебе поездку в Москву. Ты, наверное, не совсем понял. На моей памяти он делает такое предложение в первый раз. По взрослым, конечно, всякое бывало, но там переходили из клуба в клуб.
— Уверены? — я все же дал тренеру возможность одуматься. — У вас тренировки необычные, а ребята талантливые каждому тренеру нужны.
Вот тут уж Григорий Семенович поднял бровь — видно, из уст пацана такое прозвучало нескромно и самонадеянно, но я-то отвечал за то, что говорю.
— Уверен-уверен, — хмыкнул он, — ступай, я пока от жары дух переведу. Ты не один после лагеря… уйдешь, — он снова вздохнул. — Другие ребята тоже себе новых тренеров ищут. Ты думаешь, я просто так вас повез показывать Гиви Амирановичу?
Тренер взял газетку, лег на лавку и положил газету себе на глаза. Пара секунд, и из-под бумаги донесся храп. Хороший навык — вот так засыпать по щелчку. Или он показывал мне, что спор окончен, причём ещё до того, как начат? Нет, и вправду спал.
Я нехотя поднялся с лавки, не понимая, почему тренер так легко отдал меня в «Динамо». Что-то подсказывало, что дело тут не только в том, что он с Гиви в хороших отношениях и они бывшие однополчане. Но делиться со мной своими возможными проблемами, тренер не захотел. Предпочел сам вариться в своих переживаниях. Чужие желания надо уважать, поэтому я пошел к Нариманидзе, чтобы дать ему согласие на поездку в Москву в сентябре.
Глава 18
— Пришел таки, — Нарманидзе посмотрел на меня поверх очков.
Я застал его в жилом корпусе, где он заполнял какие-то бумажки и отчеты.
— Разрешите? — я аккуратно переступил через порог его комнаты.
— Ты присядь вон туда, — махнул он мне, — я сейчас с бюрократией разберусь, и сразу поговорим.
Тренер вернулся к бумагам, а я заметил, что на столе помимо канцелярии стояли счеты. На них Гиви что-то умело считал, внося записи в толстый журнал, уже наполовину исписанный. Я пожал плечами и сел, куда сказали — на типовой гостиничный трехногий табурет.
Гиви продолжил работать, высунув в уголке рта кончик языка. Сразу вспомнилось, как мне самому приходилось вот так закапываться в отчетности. Фиксировать надо каждую копейку, выделенную государством. И ладно бы кто-то эти отчеты хоть когда-нибудь проверял… так что романтики в работе тренером не было ни черта. И пока воспитанники восстанавливаются между тренировками, тренер всегда найдет, чем заняться. Потому что, хоть эти писульки никто не смотрит, за их
