Юрий Грозный, Император Русский - Виктор Карлович Старицын
— Ближе к делу, Остромир, про мудрость мою мне все уже давно известно.
— Слушаюсь, Государь! Как ты, Государь, помнишь, восемь лет назад, после того, как мы помогли молодому королю Казимиру подавить всех мятежных польских князей и шляхтичей, ты их вотчины отписал в свое владение. А потом мы в них заселили своих дворян. Так что, во всех польских землях, кроме Куявии, наши дворяне владеют тремя четвертями поместий. На остальной четверти земель сидят князья и шляхтичи, сохранившие верность королю. В Куявии все земли принадлежат королю и его вассалам.
Тогда же в Польше, ты повелел ввести в действие русские Уложения. Согласно Уложениям, наши дворяне платят подати в нашу казну и несут воинскую обязанность Императору. А вассалы короля платят подати ему и подымную дань в нашу казну. Воинской службой они обязаны королю.
Так что, вассалы Казимира, по сравнению с нашими дворянами, платят существенно больше. Ясное дело, они этим не довольны. Многие из них уже обращались к приставу Семену с просьбой принять их под твой сюзеренитет. Семен им отвечает, что без согласия короля сделать это ты не можешь. Король Казимир этими прошениями уже завален по уши. Однако, он, по своей гордыне, всем отказывает. Сколько именно таких просителей, точнее скажет Егорий. По сбору дани пристав отчитывается перед ним.
— Польша нам платит дань в 30 тысяч гривен в год. То есть, по два с половиной рубля с дыма в год. Вассал Казимира, имеющий сотню дымов, платит 25 гривен. Не маленькие деньги! Города польские тоже платят нам дань в таком же размере, сверх податей своему королю. Поэтому, городские магистраты тоже рвутся к нам и тоже осаждают короля. Он им тоже отказывает. Так что, горожане и селяне обоими руками за то, чтобы добровольно присоединиться к Руси.
— А кто против?
— Против сам Казимир, — ответил Малюта, — и близкие к нему вельможи, которые имеют доступ к королевской казне. Если королевство становится Польской землей Руси, право распоряжаться казной, собранной из податей, у них исчезает.
— Какими воинскими силами обладает Казимир? — спросил Юрий.
— Всего у него может быть около четырех тысяч конницы и до восьми тысяч пехоты. Но это по полному списочному составу. Если же вычесть тех шляхтичей и горожан, кто готов присоединиться к Руси, у него останется не более тысячи конницы и тысячи полторы пехоты.
— Значит, те, кто готов присоединиться к Руси могут выставить против Казимира три тысячи конницы и шесть тысяч пехоты?
— Ну, не все из них рискнут выступить против короля воинской силой. Это, как ни крути, мятеж получается. И в случае неудачи, они легко могут головы лишиться. — Ответил Остромир. Так что, думаю, они смогут собрать тысячи полторы конницы и тысячи две пехоты. То есть, примерно столько же, как и у Казимира.
— Государь! Мои люди готовы распустить слухи, что в случае такого мятежа, наш гарнизон в Польше поддержит мятежников. — Вступил в дискуссию Малюта. — Наша пехотная рать в состоянии разгромить и войско Казимира и войско мятежников, если до этого дойдет. К тому же, и колеблющихся князей можно подкупить задешево. Тогда у мятежников точно соберется гораздо больше сил, чем у Казимира.
— К тому же, при условии превосходства сил мятежников, Казимир вынужден будет сесть в осаду в стольном Иновроцлаве. А магистрат и все горожане будут втайне за мятежников. Так что, осада долго не продлится. Казимир вынужден будет сдаться, — дополнил Остромир.
— Вопрос такой возникает, батюшка Государь, — вступил в обсуждение Малюта. — Что нам выгодней: взять город и перебить всю шляхту Казимира или принять их сдачу? Да и с сами королем что делать?
— Город разорять не будем. Нам нужно добровольное присоединение. Ну, или почти добровольное. Да и дочь Валентину с внуками обижать не хочется.
Так что, сдачу примем, а потом соберем обще польский сейм всех сословий. Думаю, большинство проголосует за присоединение. Так?
— Велика мудрость твоя, государь! Никуда они не денутся! — поддакнул Малюта.
— Однако, тогда другой вопрос возникает! Что делать с вотчинными землями самого Казимира и его вассалов? На Руси вотчинные земли Уложениями не предусмотрены. Может, все же, их при штурме перебить? — Выразил сомнение Малюта.
— Да, это вопрос! Сами что думаете дьяки?
— А давайте на вотчинные земли установим в податном Уложении удвоенную подымную подать! — предложил Егорий. — Тогда они через несколько лет сами предложат вотчинные земли в казну забрать.
— А с размерами поместий как быть? — Снова вопросил Малюта. — У нас на Руси дворянину положено поместье в сотню дымов, а малодворцу — в четверть сотни. А у Казимира и его князей вотчины много больше.
— Тогда предложим королю и князьям выделить равные поместья всем своим вассалам и всем их детям. По решению сейма обще польского. Думаю, тогда размеры поместий станут намного меньше. — Внес предложение Егорий.
— Так оно и будет! — подтвердил Остромир. — Ты же, Государь, в свое время, так с поместьями бояр батюшки твоего Великого князя Всеволода Юрьевича поступил.
— Мало кто против воли Императора Русского осмелится на сейме выступить. Если таковые вообще найдутся. Сила войска русского и зоркость Тайного Приказа императорского всем известны, — присоединился к общему мнению Егорий.
— Быть посему! Казимира назначу наместником Польской земли. А будет противиться, упеку в ссылку. В Вологодскую землю, наместником самого дальнего уезда. А Валентину с внуками во Владимир к себе возьму. — Заключил обсуждение Император.
— Действуйте, дьяки. Весной все подготовьте, а летом начнем. Но, перед началом, доложите мне конкретный план. Кто, когда, где и что делать должен. Все должно быть строго добровольно. С виду, понятное дело. Однако же, в Помории и в Князьградской земле у польской границы, на всякий случай, сосредоточьте по конной рати. Отвечаешь за все ты, Остромир!
В апреле 47-го года по всем Польским землям: Малой Польше, Силезии, Великопольше, Помории, Куявии поползли слухи о готовящемся князьями мятеже против короля Казимира. Будто бы, мятежники будут требовать присоединения Польши к Руси.
А в мае пошли упорные слухи, что русские войска поддержат мятежников со стороны русской Помории и русской Пруссии. Слухи эти дошли до ушей короля. Казимир вызвал к себе императорского пристава Варлаама и прямо вопросил, собирается ли Русь поддерживать законного короля в случае мятежа. Пристав ответствовал, что ни про какой мятеж ничего не знает. Король настаивал на ответе: «Если вспыхнет мятеж за присоединение Польши к Руси, будет ли рать Варлаама поддерживать короля или мятежников?»
Варлаам ответил, что без прямого указания Императора никаких действий предпринимать не будет. Но, незамедлительно пошлет письмо Императору с просьбой дать инструкции на случай такого мятежа.
5 мая мятеж вспыхнул сразу во всех землях. В Куявии королевское войско подавило мятежников. Но, уже 13 мая к Иновроцлову со всех четырех сторон подступили войска из мятежных земель, числом превосходящие королевское войско втрое. Казимир со своими сохранившими верность вассалами заперся в стольном граде. Перед этим послал гонца к приставу Варлааму. Тот ответил, что ответа на свой запрос еще не получил, а потому никаких действий предпринимать не будет.
Мятежники обложили город и приступили к подготовке штурма. 15 мая от западной и восточной границ прискакали гонцы, сообщившие, что на польские земли вступили русские войска. На следующий день русская пешая рать во главе с императорским приставом подступила к городу и встала лагерем.
Варлаам через глашатаев вызвал к себе в шатер вождей восставших и самого короля. Когда все собрались, сообщил, что Император повелел обеим сторонам кровопролитие немедленно прекратить. По слову Императора собрать обще польский сейм всех сословий, по образцу русских ежегодных соборов. На этом сейме принять решение совместное решение, оставаться ли Польше вассальным королевством, или стать Польской землей в составе Руси. В последнем случае на всей польской земле вводятся русские Уложения, а выплата ежегодной дани прекращается. Император твердо обещает выполнить решение сейма.
На созыв сейма и принятие решения Император дает две недели. В это время русские войска, введенные в Польшу, обеспечат покой и порядок. Казимир попробовал возражать, ссылаясь на право короля единолично решать такие вопросы.
