2133: Путь (СИ) - Сергей Извольский
— П-понимаю, — медленно протянул Горчаков. — Может быть п-переместимся в номер? — инспектор начал приподниматься с места.
— Нет-нет-нет, — жестом прервал его движение Никлас. — Девушки только успокоились, не хочу их тревожить. Вы же понимаете?
Никлас с трудом удержался, чтобы не произнесли последнее слово с п-придыханием.
— П-понимаю, — снова кивнул Горчаков, присаживаясь обратно.
— Я весь внимание и жду ваших вопросов, — широко развел руками Никлас.
Беседа много времени не заняла. Вопросы оказались дежурными, неудобных почти не оказалось. На те, которые услышал, Никлас просто не стал отвечать — что, впрочем, инспектора совершенно не расстроило. Похоже, версия Катрин о том, что к ним пошлют кого-то незначительного и недалекого, чтобы как можно скорее замять дело, подтверждалась.
Когда Горчаков ушел, обещав к вечеру визит юриста Минских железных дорог для обсуждения компенсации, Никлас со стойки регистрации позвонил в номер. Ключ от джи-вагена, привезенного с вокзала, был уже у портье, так что Никлас даже подниматься не стал, просто позвал Маршу и Катрин вниз.
Девушки спускались по лестнице, двигаясь так же, как делали это в облике эскортниц. Сейчас обе были в гораздо более скромных нарядах, но синхронная грация и одинаковые, закрывающие лица черно-белые платки в клетку, делали их удивительно похожими друг на друга.
Машину, заправленную, подогнали прямо ко входу и вскоре они уже ехали по улицам Белостока. Катрин показывала дорогу, явно неплохо ориентируясь в городе. Никлас вспомнил, что она ведь здесь росла, пока не сбежала из семьи к полоумному деду. И, это было заметно, Катрин сейчас с нескрываемым интересом смотрела по сторонам, явно отмечая что и как изменилось в городе.
После того как выехали из центра и проехали предместья, Никлас увеличил скорость на прямой и почти пустой от машин дороге. До имения Норманов езды оставалось не больше десяти минут — как раз Никлас рассказал девушкам о Горчакове и о состоявшейся с ним беседе. Упомянув, что как Катрин и ожидала, к ним прислали не очень компетентного сотрудника. Больше времени даже не состоявшуюся беседу обсуждали, а сделанное Никласом сравнение жандарма со швейковским кадетом Биглером. И вскоре после окончания рассказа машина уже заезжала в открытые деревянные ворота немалого размера поместья.
— К тому белому зданию давай, — показала Катрин на вытянутый в длину двухэтажный дом. — Как раз к обеду приехали.
— Обед? Время ж еще двенадцати нет, — удивился Никлас.
— Моя семья занимается животноводством. Здесь все рано встают, даже люди умственного труда, и соответственно все рано обедают.
Судя по количеству и качеству самых разных машин у главного дома имения, фамилия Норманов отнюдь не бедствовала. В принципе, именно за материальной — в основном, поддержкой, они сюда и прибыли, поэтому столь заметный признак внешнего благополучия показался Никласу хорошим предзнаменованием.
— Марша, подожди в машине, — произнесла Катрин, когда джи-ваген припарковался.
— Опять Марша подожди! — возмутилась купеческая дочь.
— Ты умеешь водить? — вдруг спросила Катрин.
— Да.
— Хорошо умеешь?
— Я в гонках участие принимала.
— На машинах?
— А на чем?
— Ну не знаю, на чем-нибудь.
— На машинах. За рулем. На автотреке. Так нормально?
— Прекрасно, Марша, просто прекрасно. Значит так: садись за руль, разверни машину и поставь так, чтобы видеть двери дома. Если увидишь, что мы бежим, заводи и как только мы сядем, будь готова гнать отсюда как на гонках. Понятно?
— Понятно, — протянула озадаченная Марша.
— Отлично. Никлас, пойдем?
— Пойдем.
Вышли из машины, с хрустом гравия под ногами пошагали к крыльцу.
— Ты специально так Марше сказала, чтобы она не расстраивалась? Специально же, да? — повторил вопрос Никлас, когда Катрин промолчала.
— Не знаю. Как сложится, — вздохнула Катрин.
Никлас вздохнул и обуреваемый накатывающим беспокойством, выругался мысленно. Они уже были у крыльца, где путь им преградил вышедший из дома пожилой мужчина в ливрее дворецкого.
«Кучеряво живут животноводы», — отметил его наряд Никлас.
— Добрый день, вы к кому?
— Нам нужен Альберт Норман.
— Вам назначено?
— Нет.
— Тогда вам придется подождать. Господин Норман сейчас занят, и…
Пока пожилой дворецкий говорил, Катрин внимательно смотрела на него и чуть-чуть потянула вниз закрывающий лицо платок. Глядя в ее глаза, дворецкий кашлянул, споткнувшись на полуслове.
— Боже милостивый! Госпожа Катерина! — всплеснул он руками. — Господи, господи, вы вернулись⁈ — в глазах старого человека почти мгновенно появились слезы.
— Не знаю, Евлампий Геннадиевич, не знаю вернулась или нет, — с неожиданной приязнью и теплотой в голосе коснувшись его руки, сказала Катрин. — Пустите?
— Они обедают, там вся семья. Брат ваш Вадим тоже там.
— Ну я все же рискну, наверное.
— Подождали бы, госпожа Катерина, могу вас проводить в гостевые подождать и после к отцу отвести. Ваш брат-то старший до сих пор серчает, как бы даже не пуще прежнего.
— При отце он будет сдержан, надеюсь.
— Воля ваша.
Кивнув дворецкому, Катрин двинулась вперед. Никлас не отставал, и вскоре они вдвоем — миновав несколько человек из удивленной прислуги, вошли в обеденный зал. За длинным столом здесь сидело не менее двадцати человек. Мужчины, женщины, юноши и девушки; в самой разной одежде — от повседневной до рабочей, несколько человек в классических деловых костюмах. Никлас всех осмотрел мельком, обратив внимание на кряжистого мужчину во главе стола.
— Всем здравствуйте, — громким голосом произнесла Катрин, снимая намотанный на лицо плотный платок. Над столом раздался нестройный вздох удивления, кто-то из женщин громко ахнул.
— Вернулась, — грузно вздохнув, произнес сидящий во главе стола мужчина.
— Да, — кивнула Катрин.
— Где вторая?
— Она умерла.
Послышался пронзительный женский вскрик, сменившийся сдавленным плачем.
— Кто это с тобой?
— Никлас Бергер, внук рейхсграфа Дитриха Брандербергера.
— Зачем пришла?
— Мне нужна помощь.
— Знаешь, где выход?
Катрин отвечать не стала, смотрела в глаза отца ровным взглядом.
— Вот сейчас идешь к выходу, покидаешь этот дом и никогда сюда больше не возвращаешься. Это ясно?
— Предельно.
— Шагай.
«Ну, мы хотя бы попытались», — примерно с таким выражением посмотрела Катрин на Никласа, пожав плечами. Развернувшись, она двинулась в сторону выхода.
— Катерина! — вдруг громко окликнул дочь Альберт Норман, поднимаясь из-за стола. Обернувшись Никлас увидел, что он уже пальцем на Катрин показывает, словно придавая максимальной значимости словам, которые собрался произнести.
— Если вернешься, ты об этом пожалеешь.
Не удостоив отца ответом — ни взглядом, ни жестом, Катрин с каменным лицом развернулась, намереваясь продолжить движение. В этот момент из-за стола вскочил один из мужчин, в несколько шагов оказался рядом. Никлас думал, что он сейчас ударит и приготовился, но мужчина неожиданно плюнул в лицо Катрин.
У Катрин при этом не дрогнул
