Фарцовщик: деньги не пахнут. Том 1 (СИ) - Алим Тыналин
Я допил чай.
— Надо же, какие отличные известия. Спасибо, обнадежили. Понял. Какие-то еще новости? Получше?
Коренев подул на кофе.
— Нет. А тебе этого не много?
Тогда я поднялся. Времени и так мало.
— Хорошо. Если это все, то я пойду. Надо скидывать колготки в подворотне. И с Косым встретиться. С резким и опасным.
Коренев кивнул.
— Тогда иди. У меня все. Приглядывай за Косым. Если что, сразу к Грешникову. Он скажет, как быть дальше.
Ну, я и пошел. Когда вышел, подумал, что еще не скоро увижу Коренева.
Он куда-то переходит. На иное направление. Поэтому передает меня другому куратору. Ладно. Баба с возу, кобыле легче.
Я пошел по улице. Обратно к метро. Поглядел на время. Да, уже в обрез. Надо мчаться к Косому.
Потом еще раз вспомнил, где встреча. Это же «Прага». На Арбатской. Мимо как раз проезжал троллейбус номер два. На табличке основных точек движения указана Арбатская площадь. Я тут же догнал троллейбус. На остановке. И нырнул внутрь.
Через минут двадцать выскочил на площади. Ресторан увидел сразу. Роскошное трехэтажное здание. На углу улицы.
Сейчас еще дневное время. Так что не освещено фонарями. Но и так красиво. Возле кулинарии на первом этаже длинная очередь. Надо полагать, в кондитерскую. За знаменитыми тортами. «Прага», «Птичье молоко».
Поднялся по мраморной лестнице. Навстречу сунулся швейцар. Все, как полагается. Мордатый и плотный. В плаще с обшлагами и позументами.
— А студентикам нельзя, — он указал на табличку сзади. «Мест нет». — Да и некуда.
Я поглядел в бесстыжие светлые глаза. Что-то жаба душит трояк отдавать. Попробую уболтать.
— Друг любезный. Я и вправду студент. Но студент непростой. У меня тут встреча. Назначено. Уже ждут. Знаешь, кто?
Швейцар насторожился. Отличный психолог. Сразу понял, что тут нечисто.
— И кто же это?
Меня подмывало сказать первый секретарь ЦК. Но, думаю, тот, кто меня сюда позвал, тоже имеет вес. Поэтому я не шалил. Наоборот, нахмурился.
— Про Косого слышал? — спросил я. — Вот, к нему.
Я приготовился, что швейцар скривит лицо. Мол, не слышал такого. Но швейцар кивнул. Открыл тяжелую створку двери. Надо же.
— Что же вы сразу не сказали, молодой человек? — спросил он. — Добро пожаловать. Гостям товарища Резунова мы завсегда рады.
И я вошел. Внутри тоже роскошная обстановка. Много зеркал. Через просторный холл в ближайший зал. Их тут, как я помню, сразу девять. Еще ротонда, то есть круглое помещение с куполом. Два зимних сада.
Мраморные ступеньки между переходами. Да и сам пол мраморный. Всюду растения в вазах, цветочки благоухают. В нишах в стенах огромные картины. Между столиками в залах пальмы или другие экзотические деревья. За черными решетчатыми перегородками.
Столики с белоснежными скатертями. Салфетки сложены в горку на тарелках. Кресла с черными кожаными спинками.
Немало людей. Почти везде сидят посетители. Меня осматривали оценивающими взглядами.
Шесть кабинетов. В один из них, кстати, официант и провел меня. Круто, ничего не скажешь.
Небольшое помещение. Тоже с роскошной обстановкой. Темно-коричневые стены. На них светильники в виде уличных фонарей. На окнах рамы с узорами. Тяжелые портьеры с кисточками.
В центре стол. За ним трое человек. Мужчины. Двое небольшого росточка. Один здоровенный. Все сидят с одной стороны. Боком ко входу.
Тот, что в центре, высунул голову из-за груди здоровяка. Большую, с вьющимися кудрями. Глаза карие, пронзительные. Один глаз чуть косит. Сразу видно.
— Ага, пришел, Одиссей. Давай, прыгай перед нами. Перекусишь ведь с нами? Чего бог послал.
Глава 19
Храмы чревоугодия
Это что же, такие приколы? Типа подначек? Ладно. Я же говорю, всяких видал.
Сел за стол. Посмотрел на собеседников. Ну-ка, кто у нас тут?
По бокам двое. Один, справа от меня, сущий неандерталец. Голова огромная, лысая, с шишками. На носу шрамы. Параллельные, мелкие. Как насечки на дереве.
Кожаная куртка с заклепками. Потертые синие джинсы. На левой руке цепочка.
Взгляд угрюмый. Готов на месте разорвать. На куски. Пальцы толстые, как сосиски. При этом телосложением худой. Как жердь.
Ясно, это у нас торпеда. Силовое сопровождение.
А вот тот, что слева от меня, более шарящий. Тоже сразу видно. Невысокий. Весь скукоженный какой-то. Смуглый. Горбоносый. Как цыган.
Но вот глаза, как рентген. Пронизывающие. Голубые. И одет неплохо. В джинсовый костюм. Хотя, ему это не помогло. Все равно потертый весь. Будто, из стиралки только что вынули.
Главный, само собой, в центре. Это и есть Косой, что ли?
Лицо широкое, улыбчивое. Нос приплюснутый. Губы тонкие. Один глаз и вправду косит. Отсюда и кликуха. Но вот взгляд от этого не портится. Как ни странно.
И улыбка вроде искренняя. Подкупающая.
Одет просто. Как работяга с завода. Штаны серые и рубаха клетчатая. С закатанными рукавами. На груди значок. Типа, «Отличник городского хозяйства Москвы».
— Вот он ты какой, Одиссей, — Косой продолжал улыбаться. — А ты читал легенду? Как Одиссей встретился с циклопом?
Книгу я не читал. Но фильм видел. Только его еще не сняли. Поэтому я кивнул.
— Читал. Кое-что читал.
В улыбке Косого явственно обозначились клыки.
— Значит, знаешь, чем окончилась их встреча?
Я снова кивнул.
— Ага. Бедолага циклоп остался без глаза. Совсем ослеп.
Косой перестал улыбаться. Тогда я продолжил:
— Хорошо, что вы не одноглазый. Но, может, не стоит обсуждать старинные сказки? Поговорим о будущем?
Косой снова улыбнулся.
— А ведь верно. Просто я как раз недавно достал книгу «Одиссея». Всю ночь читал. Не спал. Представляешь?
Я усмехнулся. Я так за книжками никогда не засиживался. Разве что, за аудиторскими отчетами. Но возражать не стал.
— Представляю. Иногда книга может захватить. В плен. На всю ночь. Не хуже красивой девушки.
Косой улыбнулся еще шире. Какой душка. Предложение насчет делового разговора проигнорировал.
— Сначала давай пообедаем, — он указал на меню. — Выбирай. Что пожелаешь. Я угощаю. Надо нам сначала преломить. Кусок хлеба. Чтобы беседовать дальше. Как считаешь?
Ну что же, не помешает. Я открыл тяжелое роскошное меню. В коричневой кожаной обложке. С золотыми буковками.
Названия блюд написаны изящным шрифтом. Хм, что у нас тут? Стандартное меню.
И еще блюда так называемого «первого разряда».
