Крепость - Евгений Васильевич Шалашов
Опять же, были у меня и другие сомнения насчёт того, чтобы привлекать, жену и делиться своим даром. Ведь София тоже, как я понял, получит эту способность. А делиться подобными способностями с женой — не самая лучшая идея, пускай даже она и императрица. Безусловно, мне от Софии скрывать нечего. Напротив, у нас сложились очень доверительные отношения, и мне кажется, что я могу ей рассказать буквально всё и она поймёт меня с полуслова. Но все, кто был в супружеских отношениях, понимают, что порой ради семьи можно где-то и приврать, или не сказать всю правду. А если жена живой детектор лжи, любая ошибка может оказаться роковой. Но я всё равно решительно пошёл на этот шаг. Такому человеку, как Мезинцев, отделять правду от лжи просто необходимо. К тому же меня на всех не хватит. По крайней мере, у меня есть немало других дел. Да, мне нравилось играть в следователя, менять личины, выводить людей на правду, но бесконечно так продолжаться не может. В сутках всего 24 часа, из которых больше половины у меня занята работой, а на жену остаётся не так много времени, хотя хотелось бы посвящать ей куда больше.
В итоге Мезинцев завёл знакомство с Толстовой на светской ниве, как гражданское лицо. Я сначала удивился, с чего он решил действовать так, а Мезинцев невозмутимо процитировал Бальзака: мол ничто не связывает людей так как их пороки. До этого мы долго с ним обсуждали, как эффективнее всего подобраться к Толстовой и выяснить у неё всех связанных лиц, и не привлекать при этом лишнее внимание. К тому же, раньше времени не стоило тревожить её мужа. Граф Толстов мужчина строгий, и вполне мог испортить операцию. Вот так и решили отправить генерала КГБ в этакую творческую командировку, в которой он будет развлекаться, пить вино, проигрывать деньги в карты и знакомиться со светскими львицами нашей империи.
Очень скоро, как рассказал Мезинцев, он тоже ощутил, как между некоторыми людьми и ним натягивается тугая струна, которая при сильнейшем натяжении лопается и заставляет людей говорить ту самую правду. Этот побочный эффект моей способности до сих пор был для меня тайной, однако работал он на удивление эффективно. Хотя, с другой стороны, любые способности, которые есть у людей, та ещё тайна.
В итоге, из разговора с Толстовой, Мезинцев узнал о Джонатане Доугане. Это был советник американского посла, считай второе лицо в американском посольстве. Когда я узнал об этом человеке, меня очень удивило, что он, во-первых, занимает такую высокую должность, а во-вторых, до сих пор не выслан с территории России, как персона нон-грата.
Джон Доуган вёл разгульный образ жизни, был очень богат, хотя не совсем понятно откуда он брал деньги. Каких-то официальных дел или богатой семьи у него не имелось. Из чего я сделал вывод, что американское государство выделяло ему деньги, видимо, делая ставку на его редкие качества, втираться в доверие к людям. Чем он, собственно, и пользовался. Он был вхож в дома широкого круга высокопоставленных людей, и пользовался удивительно широким доверием среди богемы, и пользовался этим сполна. Он был кутилой, обольщал женщин, в том числе и чужих жён. Его неоднократно пытались вызвать на дуэль. Но американец уклонялся, мотивируя тем, что он является лицом Соединённых Штатов Америки и не имеет права подвести своё государство. А то, что он таким поведением вымазывает это самое «лицо» в дерьме, его совершенно не смущало.
В общем, Доуган, используя вверенные ему ресурсы, усиленно заводил связи, часто играл в азартные игры, при том, что рисковал отчаянно, часто проигрывался, хотя его бюджеты, казалось, почти неисчерпаемы. Но в итоге каждый раз у него появлялось всё больше и больше должников, которыми он впоследствии манипулировал и использовал в своих целях. А как оказывается по факту, в целях Соединённых Штатов Америки. Среди его жертв оказалась и графиня Толстова, которую он сначала обыграл на большую сумму, загнав её в долги, потом соблазнил. А после, грозя, что выдаст мужу и долг, и их сексуальную связь, заставил пойти на попытку убийства императрицы Российской империи. Вот только был здесь ещё один нюанс. Джон Доуган такого порассказал доверчивой княгине, что та сама вызвалась убить императрицу, либо как-то дискредитировать её и разорвать наш с ней «порочный» союз.
Доуган рассказывал графине о том, что не место мусульманской принцессе подле императора, что, мол, ничем хорошим это не закончится. Такими темпами скоро в Санкт-Петербурге будут стоять мечети на месте православной церквей, а женщины станут ходить в парандже, и совсем потеряют право голоса. Мол, опасную игру затеял император. Девушка сначала возражала, мол жена императора крестилась, но у Доугана были свои версии. Крещение турчанки очень уж подозрительно выглядело. Мол, фикция это всё. Иначе зачем устраивать такое срочное крещение на отдалении в Крыму, подальше от глаз подданных? Будто император намеренно пытался всё скрыть, хотя с чего бы ему прятать такое великое событие? Император, мол, намеренно пошёл на какой-то не совсем честный для своего государства и своих подданных сговор с турками, и хотел загладить это. Может, Омар Фарук его чем-то опоили, или более того, шантажируют фактами из прошлого. А неопытный император, которому всего-то сравнялось двадцать лет, развесил уши и поддался на уловки хитрых арабов. Опять же, свадьба почему прошла в Крыму? Это же ведь тоже подозрительно. Мол, и венчание у них было. Всё по правилам. Но этого никто не видел, свидетелей почти нет. А может и не было никакой свадьбы?
Что касаемо самого императора, гибель жены он как-нибудь переживёт, как утверждала Толстова. Кого-нибудь найдёт, молодой ещё. Да и с новой женой всего ничего знаком. А вот что с Турцией, да с их султаном? Там империя тоже как-нибудь разберётся. Не такая уж великая страна, эта Османская империя. Она же ведь на одном волоске держится, только дунуть и развалится. А император зачем-то решил её укрепить. Живёт Турция в долг, на кредитах, да на российских пошлинах паразитирует. И это всё разошедшаяся Толстова рассказывала внимательно слушающему Мезинцеву, иногда приукрашивая и театрально усиливая накал страстей, развернувшихся на императорском дворе. Она себя возомнила этаким «борцом с режимом», крестоносцем на страже православной веры. Тьфу, ещё и спит с этим Доуганом! Куда мир катится… И всё никак не прикатится. Но уитывая свершения этой парочки, аргументы их казались не убедительны. Как говорится, ты либо крестик сними, либо трусы надень.
В итоге вопрос о том, чтобы как-то использовать Толстову в своих целях, или перевербовать её, совершенно отпал. Женщина эта была чудаковатая, ненадёжная, и, мягко говоря, странная. С такими каши не сваришь. В итоге решили действовать по старому плану и попросту задержали её, после чего пригласили мужа. Разбирательства были назначены на июнь, аккурат перед коронацией, вот там они пускай сами и разбираются. Главное, мы информацию получили и теперь защищены от новой хитроумной интриги. Теперь нужно решать другие проблемы.
Что касаемо графа Толстова, учитывая её предательство родины и связь с потенциальным врагом, я, если честно, сам не знал, как поступить. Никто не отменял того факта, что графиня просто необычайно глупа, но преступления её были поистине страшными. И если честно, знать, какая судьба её постигнет и что подготовит ей муж, мне знать не хотелось.
У нас появились другие заботы.
— Так почему этот Доуган до сих пор находится на территории России? Почему его до сих пор не сослали куда-то? Почему он до сих пор вгоняет наших подданных в долги и ведёт подрывную деятельность на территории России? — спросил я Мезинцева после того, как он рассказал мне о судьбе Толстовой.
— Да сложно тут всё, ваше императорское величество, — поморщился генерал. — До этого он практически не попадался нам на глаза. Сам не пойму почему. Либо подготовка у него такая хитрая, либо покрывали его. Что касаемо его подрывной деятельности, были жалобы. Множество жалоб от разных баронов и графов, чиновников. Много Доуган нажил
