Черный гусар - СкальдЪ
Второй и четвертый эскадроны бросился в погоню, а прочие еще некоторое время носились по полю, рубя тех, кого могли догнать.
Гусары захватили большой шелковый шатер Шир Али-бека, командующего бухарским войском и свыше десятка палаток его беков, не говоря про временные жилища офицеров. Добыча нам досталась огромная. Богатые бухарцы даже на войне привыкли жить в комфорте. В число трофеев вошла серебряная и фарфоровая посуда, подушки, одеяла, шали, прекрасно выделанные шкуры, оружие, ковры, самовары, чайники, кальяны, чай, изысканная еда, подготовленная для будущего пира в честь победы… Там даже были прекрасно украшенные Кораны на рисовой бумаге, которые служили доказательством усердия беков в постижении тайн их религии.
Громогласные крики «ура» звучали музыкой. На высотах и около часовни святого Чапана развевались русские флаги. Левый фланг полковника Абрамова так же показал себя блестяще. К слову, в бою они встретились с казаком-перебежчиком Осмолей, ставшим Осман-беком. И как не трудно догадаться, на месте встречи карьера и жизнь бывшего казака Осмоли оборвалась.
К шести часам дня все закончилось. Поле покрывало огромное количество тел павших воинов. Удивительно, но наших погибло совсем мало — восемь казаков, четырнадцать пехотинцев и трое из тех, кто охранял обоз. Среди гусар смерть забрала девятерых и вдвое больше оказалось ранеными. К сожалению, погиб полковник Дика — именно он оказался на острие атакующего клина, принял на себя основной удар. Так же пал поручик Лазарев из третьего эскадрона.
Полковника и поручика было жалко. Их смерть заставила нас уже не так радушно оценивать победу. Но все же, соотношение цифр выглядело нереальным. При этом бухарцев полегло на поле около двух тысяч. Тогда я еще не привык к подобным «разменам». Все во мне говорило, что так просто не может быть. Но так и было. И все, что происходило дальше, лишь подтверждало подобный счет.
Кауфман лично объехал войско, беседовал с командирами и офицерами, поздравлял с победой. Вместо Дики командование полком принял подполковник барон Оффенберг. Генерал-губернатор пожал ему руку и даже расцеловал, благодаря за вклад в общее дело.
Объективно говоря, нас было за что хвалить. Гусары доказали, что их не зря отправили в Азию. Воевать мы научились и здесь. Тем более, на наш счет записали четверть от всех потерь неприятеля.
К девяти часам вечера зной стал спадать. В лазарете стонали раненые. Люди ставили палатки, но на всех их не хватило. Простым солдатам приходилось отдыхать на сырой траве, в мокрых потных рубашках. Тем же, кто во время переправы погорячился и скинул шинель, а затем не нашел её, вообще пришлось тяжело — ночь выдалась холодной.
— Сегодня мы прощаемся с Кузьмой Егоровичем Дикой и Мефодием Семеновичем Лазаревым! Да будет земля пухом их телам, а души Господь рассудит по Своей справедливости и любви! — барон Оффенбах стоял во главе офицеров. Все сняли головные уборы, опустили головы и смотрели вниз, где на застеленных коврами носилках лежали тела наших товарищей.
Дика был хорошим человеком. Сильным, спокойным, всегда и везде защищающим интересы офицеров и прекрасно ладящий с солдатами. Его уважали и ценили. Ко мне он отнесся как к родному сыну и дал множество дельных советов. А Лазарев жил и умер как настоящий товарищ и друг. Его любили.
— Можно привыкнуть к морозу и зною, пескам и жажде, к крови и страданиям, но нельзя привыкнуть к смерти друзей и товарищей, — подполковник Веселов говорил тихо, но его все слышали. По щекам подполковника текли слезы, и он их не скрывал — с Дикой они вместе прослужили пятнадцать лет и были верными товарищами. — Когда друзья умирают, с ними умирает и частичка нас самих. И в сердцах наших навсегда поселяется горечь утраты.
Он вздохнул и замолчал. И мы молчали. Товарищи ушли в лучший мир. Но война продолжалась. И дел у нас на грешной Земле оставалось еще много.
Службу по погибшим воинам провел отец Анатолий, наш полковой священник.
Глава 15
Все были убеждены, что беки, которым удалось вырваться с переправы, отступят в Самарканд и постараются организовать оборону, мобилизовав жителей.
Каково же оказалось наше удивление, когда ранним утром 2-го мая к командующему войском явились уважаемые представители духовенства и администрации Самарканда. Явились старейшины, те, кто совсем недавно подбивал остальных на яростную войну.
Глава аксакалов Каты-амин и старший муфтий Казы-келян пришли с просьбой принять Самарканд в подданство Белого Царя. С добрыми и открытыми лицами они пылко рассказали генерал-губернатору, как сильно страдали под рукой эмира Музаффара, его деспотичных беков и жадных наместников. И что с радостью ждали русских и закрыли ворота, не пустив в город войска беков. Так же они не забыли попросить о защите города от неизбежной мести эмира.
Командующий согласился войти в город, но оставил делегацию в лагере, не исключая мысли о возможной ловушке. Делегация такому повороту не обрадовалась, но смирилась и принялась пить чай на расстеленных персидских коврах, с интересом наблюдая за русским войском.
Следующий час Кауфман обходил лагерь, беседовал с солдатами и делал пробу только что приготовленной в отдельных ротах пищи. К моей радости, он соизволил остановиться у одной из наших передвижных кухонь. В то утро повара приготовили кулеш — пшенную кашу со шкварками и луком. Пахла она приятно, да и на вкус, кажется, вышло неплохо. Во всяком случае, Кауфман недовольства не высказал.
— Ваше высокопревосходительство, обратите внимание на наши передвижные полевые кухни на гужевой тяге, — не преминул заметить подполковник Оффенберг. Он говорил спокойно, в голосе его звучала гордость. — Мы первый полк в Российской армии, кто применил данное изобретение. Новатором выступил поручик Соколов. Вот он.
— Ваше высокопревосходительство! — я шагнул вперед и отдал честь.
— Хм… Похвальное новаторство, как мне кажется, — Кауфман внимательно посмотрел на меня, Оффенберга, затем снова на кухню и резюмировал. — Но полагаю, вы их еще толком не проверили?
— Ток точно, не проверили. Не успели.
— Ну что ж, проверяйте, — кивнул он и отправился дальше.
Я и сам уже видел, что с кухнями намечается проблема. Если быть откровенным, то она возникла из-за двух ключевых нюансов. Первое —
