Южное направление - Евгений Васильевич Шалашов
Впрочем, проблемы очередного лимитрофа меня не слишком касались. В сущности, поручение Ленина выполнено. Правительство Крыма готово заключить с нами мир, а со своими внутренними проблемами оно как-нибудь разберется. Не сразу, разумеется, не вдруг, а через кровь и потери, возможно, что через голод и восстания. Год, два, может и пять, но все решится и «рассосется». Опять-таки, если у Крыма наличествуют серьезные проблемы — это нам на руку. И мир с РСФСР побыстрее подпишут, и торговые отношения быстрее наладятся. Теперь в дело должны вступить дипломаты. Не «советники по культуре», вроде меня, а настоящие. Официального перемирия мы со Слащевым не заключали, оно получилось как-то само-собой, «по умолчанию». Слащев оставил у Перекопа не больше дивизии, но это, скорее, чтобы отгонять махновцев, если полезут, а РВСР, узнав последние новости, приказал Егорову постепенно отводить наши части от Крымского направления. Держать войска в напряжении, если в этом нет надобности, бессмысленно, да и опасно.
Требуется обговорить условия мира, выбрать место для его подписания. В принципе, пока крымские дипломаты раскачиваются (у Слащева их еще и нет!), РСФСР успеет подписать мир с Польшей, стало быть, можно где-нибудь сесть за стол переговоров. И надо, чтобы наши не прогадали. Слащев — дядька крутой, как бы он не убедил наших отдать Крымской республике Херсонскую губернию. Вдруг, уболтает? Но это у меня так, мысли вслух. Наркоминдел лучше меня знает, что надо делать. Мне же осталось только дождаться «сменщика», в роли которого выступит курьер из НКИД, или, напротив, вместе с представителем Слащева отправляться в Москву. Но это уж как прикажут из Центра, с которым у меня связь через Севастопольское подполье.
Сам же я домой не просился. Когда еще удастся полюбоваться на Ай-Петри, послушать пение цикад, понюхать олеандры. Впрочем, эти лучше не нюхать. Да и где он, мой дом? Опять-таки, люди тут интересные. Особенно меня интересовали те, кто оставаться не собирается. Как знать, не пригодится ли это знакомство потом, попозже, где-нибудь в Германии, или Австрии? Конечно, действовать наобум, это как из пушки по воробьям, шансы невелики. Но все-таки… Пришлось сменить «прикид», превратившись из молодого солдата в журналиста (ну да, не в учителя же?), успевшего нанюхаться пороха и в Великую войну, и в гражданскую (на чьей стороне, никто не спрашивал) и отправиться «ловить рыбку» на набережной. Чаще всего без «поклевки», но иногда и везло. Сегодня, например, познакомился с Еленой Федоровной — вдовушкой двадцати трех лет, собирающейся вместе с родителями в Монте-Карло. Овдовела она года три назад, успела оплакать супруга, теперь скучала. Не подумайте ничего плохого — лишь легкий флирт. Или не только? Впрочем, это наше частное дело, а мне подобными знакомствами пренебрегать нельзя. Монте-Карло у нас ассоциируется с азартными играми, но это еще и банки, и туризм. И табачная промышленность. Туризм, по нынешним временам, вещь излишняя, но времена меняются, а люди с удовольствием возвращаются к мирной жизни, включая путешествия. И батюшка Елены Федоровны имеет изрядные капиталы, вложенные в Монако. Как знать, как знать.… Может, есть смысл развивать в Советской России и туристическую отрасль? Надо подумать. И государству польза, и мне прикрытие.
Так что, я был при деле и скучать мне некогда. И вроде бы, все хорошо, но не все хорошо. Вот-вот, всегда появляется какое-то «но». Беда подстерегала оттуда, откуда не ждали.
Глава 18. Война — мать родная
С Еленой Захаровной Остроуховой, в девичестве Позиной, скоро ставшей для меня просто Еленой, а там и Леночкой, мы познакомились на Графской лестнице. Девушка скучала, а я сумел привлечь ее внимание тем, что в отличие от большинства прогуливавшихся мужчин носил не военный мундир, а в довольно приличный костюм. Не такой, что мне сшили в Архангельске, но вполне ничего. Случайное прикосновение, взгляд на море, обмен ничего не значащими фразами о путешествиях, дальних странах. Поначалу я даже и не хотел никаких отношений. Если честно — мне каждую ночь снилась Танюшка, какие уж тут отношения. И тут, ба… упоминание княжества Монако, куда собирается уезжать ее семья, потому как папенька прикупил там домик. Спрашивается, как чекисту не сделать стойку? Несколько умненьких фраз, вовремя процитированные стихи Гумилева с Кондратьевым, рукопожатие. На третьем свидании девушка позволила пригласить себя в ресторан и очень удивилась, что кавалер, предоставивший право выбора даме, не взял себе ничего спиртного.
В мое время приглашение женщины в ресторан не накладывает на нее никаких обязательств и обещаний, здесь же ситуация немного иная. Коли приняла приглашение, то да, согласна… Думаю, если бы события происходили не в перипетиях гражданской войны, а в мирное время, ухаживать пришлось бы гораздо дольше, а к постели мы бы пришли не через три дня, а намного позже.
Меня иной раз бесят честные женщины этой эпохи. Например, зачем мне знать, что после мужа у Елены было аж три любовника? По одному мужчине на год, не так и много. Тем более, что все погибли. Кто в боях с махновцами, а кто с нашими. Так нет же, обязательно нужно сказать. Таньку в свое время тоже чёрт за язык дергал… Эх, Танька-Танька.
Ладно, отвлекся. Живым — живое. Зато муж Леночки, которого я считал павшим на Великой войне, умер собственной смертью в служебном кабинете, и он был не офицером, а чиновником военного ведомства в чине статского советника. Стало быть, значительно старше супруги, а замужество, скорее всего, навязал папенька.
С Еленой мы встречались в гостинице на окраине города, в номере снятом мной для конспиративных встреч. Именно так, без всяких кавычек, потому что встречи с молодой вдовушкой были продиктованы исключительно деловыми соображениями, а все остальное — так, для пользы дела. Мне должно быть немножко стыдно, что я использовал Елену в своих узкокорыстных целях, но что поделать… Из Крыма
