Восхождение язычника (СИ) - Шимохин Дмитрий

— Сами не сладим, — покачал головой отец.

— Отчего же? — Беляй возмутился, а Колояр лишь грустно усмехнулся.

— Ну, сколько мы сможем взять людей с собой? Вот у меня в ладью можно пятьдесят человек загрузить, может, и более выйдет. У Колояра две ладьи, ну, тоже можно человек по пятьдесят в каждую втиснуть. Маловато выйдет все же. А загружать их полностью тоже глупо. Ведь люди за наш род кровь будут проливать, так что место и для скарба надо оставить, да и самим за такую обиду полную виру взять хочется, не с пустыми руками оттуда уходить станем. А значит, полностью ладьи людьми забить не удастся, а три ладьи для такого дела мало будет.

Теперь понятно, почему мой отец десятник, а дядька Беляй нет.

И после слов отца все призадумались.

— Может, к Зорену стоит обратиться, думаю, сможет помочь, и в Волине наверняка найдутся люди охочие, — задумчиво проговорил Беляй.

— Можно, конечно, но долго выйдет, пока дотуда доберемся, пока сговоримся, уйма времени уйдет, — покачал головой отец.

— Не к этим же обращаться? — вновь завелся Беляй.

— К Путиславу если и обращаться, то только в последнюю очередь, да и то не след, — отмел мысли брата отец.

Путислав, отец моего закадычного друга Иловая и как раз прямой конкурент дядюшки, к нему действительно обращаться за помощью последнее дело. Да и откажет он, еще и поглумится наверняка.

И все вновь погрузились в раздумья, прикидывая, к кому можно обратиться за помощью, дабы отказа не было.

Прадед смотрел на нас, и по его лицу блуждала улыбка. Значит, уже все придумал.

— А ты что, прадедушка, думаешь? — решил я вмешаться в разговор.

— Наконец-то решили и меня спросить, хоть кто-то додумался, а то уж стал подозревать, что просто так здесь сижу, штаны протираю.

Все повернули головы в сторону прадеда.

— Родича выручить — дело правое и нужное. Жертву я Триглаву принес, он на нашей стороне, в том знаки были. А обратиться стоит к Возгарю, недавно Яромир его родича Валуя от смерти спас. У него и ладьи, и люди есть, отказа точно не будет. Все честь по чести.

— А ведь и действительно, к нему не зазорно обратиться будет, — отец хлопнул ладонями по столу.

— Спасибо за совет твой, — и мы склонили головы перед Рознегом.

Мне пришлось совместно с Колояром отправляться на переговоры к Возгарю, и они прошли на диво удачно. Прав был прадед. Нас приняли честь по чести, выслушали о беде нашей, а также о принятом решении идти и выручать родича. И о том, что можно будет неплохую добычу взять. А главное, Возгарь не стал долго думать и рассусоливать, сразу дал согласие.

Да и его можно понять, родича я спас, да так, что можно и помочь нам спасти своего. Так, что он шел с нами в поход на имеющихся у него двух ладьях, они были больше, чем у дядьки, настоящие, торговые.

А дальше понеслись приготовления к походу на супостата.

Щит и топор у меня уже были. И отец выделил мне кольчугу, на мой взгляд, весьма неплохую. Юшманом, вроде такая кольчуга называется. На спине и груди были крупные металлические пластины. Весила она, на мой взгляд, не особо много, килограмм пять или семь.

Её на голое тело не наденешь, махом может всю кожу стесать. Так что у меня был еще и поддоспешник в виде куртки, сделанной из нескольких слоев простеганного льняного полотна. И такая куртка сама по себе служила защитой, а вкупе с кольчугой было и вовсе неплохо. И подвижность тела сохранялась, и вес небольшой.

А главное, все под мой размер, видимо, уже давно было все у отца готово и ждало только своего часа. А шлем у меня был норманнский с наносником. Можно было его просто надеть на голову, но я все же попросил маму сшить мне шапочку, чтобы надевать ее под шлем, так было удобней и комфортней, чем напяливать это железное ведро сразу на голову. Еще смог забить свой колчан стрелами из отцовых запасов, так, что в колчане у меня теперь ровно двадцать пять смертоносных подарков.

О том, что мы собираемся идти в поход, стало известно наследующий день, шило в мешке не утаишь. Правда, неизвестно было, куда мы идем, но люди сами выстраивали разные теории и охотно делились сплетнями.

А после того, как сплетни разошлись широким фронтом, меня настигла кара в виду двух моих друзей, которые очень хотели отправиться с нами в поход. В итоге я пришел к мысли, что легче согласиться и поговорить с отцом на их счет, чем объяснять друзьям, почему нет.

Лишь Лан меня порадовал, не напрашиваясь, только грустно посмотрел и посоветовал мне быть осторожным и приглядывать за нашими друзьями, в особенности за Гостивитом.

Так что, спустя пару дней мы вышли в поход на пяти ладьях. Три наши семейные и две, предоставленные Возгарем. А народу вышло порядка двухсот сорока вооруженных мужей. Что было достаточной силой для взятия намеченного поселка. И на ладьях осталось вдоволь места для ценных вещичек и иного скарба, ведь уходить обратно мы собираемся не с пустыми руками.

И родича выручить и прибыток получить, весьма неплохо, а главное, в том селении был янтарь, который пользуется спросом.

Отходили мы по заре, на причал высыпала огромная толпа, провожая нас.

Ладьи выстроились в ряд, так и шли, стараясь друг от друга не отставать, шли вдоль берега. Иногда на парусе, а иногда на веслах. И вновь я смог ощутить, что такое быть гребцом, но смены были часто, и усталость не успевала накапливаться.

Да и пока шли на веслах, я, как и многие окружающие, снял доспех, оставшись в простой рубахе, а когда прохладный ветер пробирал до костей, я предпочитал кутаться в плащ. А в случае чего бронь не так долго и накинуть, это все-таки не рыцарский доспех. А ежели носить бронь, не снимая, то каждую ночевку приходилось протирать кольчугу и просушивать ее возле костра, дабы не появилась ржа, чем, собственно, некоторые и занимались вместо отдыха.

А так все было прекрасно, и бешеный ветер рвал паруса, и брызги летели в лицо. Есть в этом какая-то романтика, свой кайф и кураж, когда ладья, покачиваясь, летит по волнам.

На ночевки старались вставать в безлюдных местах и меньше привлекать к себе внимание. Как-то я даже заметил большую песчаную косу, идущую вдоль берега, и она мне показалась смутно знакомой, вот только я так и не смог вспомнить откуда.

Мы добрались за три дня, и завтра с утра собирались прибыть к точке назначения. А сегодня последняя ночевка, все проверяют сброю и точат оружие. Никто не готовит ни лестниц, ни тарана, что для меня удивительно. По оговоркам я понял, у родичей есть план, как взять это селение на меч, и они подобное неоднократно уже проворачивали, так что все отработано.

Когда завтра с утра мы пристанем, то просто и нагло пойдем брать селение. И никаких хитростей не будет, мы не станем пробираться в ночи до ворот селения пруссов, ведь у нас есть план. Это звучало дико и меня беспокоило, а отец только отшучивался, и подначивал, не раскрывая секрета, только говорил, что я сам все должен увидеть.

Я мог, конечно, разузнать у других, но не стал портить, так сказать, себе сюрприз, да и отцу я доверяю, хоть и не лишен подозрительности, а иногда даже и паранойи.

Сон был беспокойный, я нервничал, а, судя по лицам Далена и Гостивита, был не одинок в своих переживаниях. Все молодое поколение переживало, а старшее только посмеивалось над нами.

И утром, когда солнце только показалось из-за небосклона, наши корабли пристали к берегу, игнорируя стоящий причал близ селения. И мы большой толпой начали покидать ладьи, прыгая в воду.

И вот мы стоим на берегу и готовы к штурму. А на наших глазах разбегаются пруссы, бросая все и спеша укрыться за стенами села. Кто-то из наших пытается их преследовать, но их отгоняют стрелами со стен защитники.

Из толпы выходят отец и дядька Беляй и смело идут вперед. А вокруг них начинают кружиться потоки ветра, и стрелы, пущенные в них защитниками селения, отлетают в разные стороны, не причиняя вреда.

И с каждым их шагом стихия ветра начинает бушевать все сильней. И до нас долетают порывы ветра, заставляя пригибаться.