П 2 (СИ) - Калбанов Константин Георгиевич "Калбазов"

- Борис, вы как, сразу отправитесь? – подозвав безопасника, поинтересовался Михаил.

- А чего тянуть, - пожав плечами ответил тот, становясь перед сотником.

Одет в обычные и уже видавшие виды сапоги, порты да рубаху, подпоясанную простым поясом, на котором висит нож в ножнах. Здесь это не оружие, а всего лишь предмет обихода. Правда воинские стать и повадки под этой маскировкой не укрыть. Но тут уж ничего не поделаешь.

- Дело к вечеру, - заметил Михаил.

- Это не беда. Так рано эти шельмецы по норам прятаться не станут. Только когда стемнеет.

- Ну, тебе виднее. За мальцами присмотри.

- Это уж как водится. Не переживай, сотник, все будет ладком. Ну что, баламуты, готовы?

В ответ трое пятнадцатилетних ребят, только лихо закивали, как молодые и ретивые жеребцы. А глазки-то как горят. Не терпится им поскорее отправиться в город. Новые места, новые впечатления. Понять их не сложно. Михаил и сам-то ловит себя на мысли, что не прочь прогуляться по Тмутаракани. Интересно же.

- Ну и чего тогда стоим. Айда на берег, - подогнал он их, подмигнул сотнику и сам ступил на причал.

А на смену ему тут же на палубу спрыгнул Гаврила. Полусотник весело сощурился на закатное солнце и перевел взгляд на Михаила.

- Ну что, сотник, какие будут приказы?

- На ладьях остается по одному десятку. Остальные могут отдыхать.

- Обидятся, - хмыкнул полусотик.

- Ничего. Потом нагонят. Мы тут не на один день. Только глядите там, поаккуратнее. Нам тут не рады, это факт.

- Помним.

- И еще. Глаза и уши держите открытыми.

- И о том, не забываем.

- Тогда, это все.

- А сам?

- Останусь на корабле. Мне-то уж на берег без оглядки лезть и вовсе не резон.

- Ну, тогда мы пошли, - потирая руки, подытожил Гаврила.

Понять его не сложно. За прошедший год пограничники успели сделать очень много. Поднять город с нуля. Наладить производство. Влезть в местные политические расклады, внеся в них свою весомую лепту.

Но не обошлось и без упущения. В Пограничном отсутствовал трактир. Как-то, не до него было. А заведение это весьма важное. Можно конечно и по гостям походить, да к себе дружков зазвать. Но это все не то. На нейтральной территории оно получается куда душевней.

Выпроводив гуляк, Михаил пристроился на корме и вооружившись табличками начал привычно черкать стилусом. При этом не преследуя никакой определенной цели. Вспомнить за прошедшее время удалось многое. Но ни разу это не было целенаправленно и осмысленно. Сколько раз сел, чтобы измыслить что-нибудь такое эдакое, столько раз и обломился. Все «изобретенное» им было результатом какого-то случайного толчка.

Не по силам ему было самостоятельно натянуть тетиву арбалета, начал думать как этого добиться. Не зарядить арбалет в седле, поднапрягся, решил и эту проблему. Встал вопрос с порохом, начал думать, как можно решить эту проблему в обход, и на выходе получил пневмопушку. Да, она уступит нормальному огнестрелу, но все же дает неоспоримое преимущество. Тем более теперь, когда в его арсенале их целых пять штук. И так во всем.

Если повезет, то в процессе своих художеств, он сумеет измыслить что-нибудь полезное. А так, отчего бы не нарисовать портрет Ирины. Конечно на восковой табличке изображение получилось далеким от идеала, но очень даже узнаваемым. Он вообще, отлично рисовал, когда чуть отстранялся от тела, управляя им словно со стороны.

Хм. А это идея. Почему бы ему не нарисовать портреты современных исторических личностей. У него это получится всяко лучше, чем у местных художников. Единственно, нужно бы научиться разводить краски и вообще работать с ними. Тем более, что ему натурщики не нужны. Он может извлечь из своей памяти и воспроизвести кого угодно. Интересная мысль. Правда, она годится скорее для долгих зимних вечеров. Но взять ее на заметку однозначно стоит.

Пограничники вернулись глубоко за полночь и изрядно навеселе. Четверо где-то потерялись, и где их носит никто не знал Михаил даже начал переживать по этому поводу. Вот как-то не верилось ему, чтобы в городе не было каких тайных соглядатаев.

Конечно сегодняшние купцы неизменно путешествуют с вооруженной охраной и три ладьи с воинами не должны были вызвать подозрения. Тем более, что товар в их трюмах имелся. Пусть и собирался Михаил им торговать только в Херсонесе. Но ведь могли же признать как самого Романова, так и кого из его людей. Тем более, что тут были воины из варанги, которые два года тому назад подняли бунт, в подавлении которого принимали активное участие именно пограничники.

Пьянчужек трогать Михаил не стал, уложив их спать. Остальные же пребывали в боевой готовности. Даже изготовили к бою пушку. Заряд в стволе. Для производства выстрела потребуется всего-то секунд десять. Михаил счел, что артиллерия ему в этом походе не помешает. Мало ли какая напасть.

Правда пришлось ее замаскировать, для чего приделали блок с дугами и тетивой, вставляющийся в ствол. Людей сведущих в механике тут немного, а разнообразных военных машин, как ни странно, достаточно много. Так что, такая нехитрая мера вполне сработает. А чтобы лишний раз не отсвечивать, и не нарваться на кого знающего, артиллерию прикрыли парусиной.

Михаил счел уместным установить одно орудие на борту своей ладьи. Можно конечно и остальные вооружить, но оставалась проблема с обслугой и очным наведением. Все же, стрельба с борта судна и на суше серьезно отличается. Тем более, когда речь идет о другом корабле. В себе же он был уверен. Остальные четыре орудия остались в пограничном и их расчеты систематически тренируются в их использовании.

Подгулявшая четверка появилась только на рассвете. Помятые и потасканные как мартовские коты, и чрезвычайно довольные собой. Сразу видно, что ночь они провели бурно. Ну то тут сказать. Сам виноват. Он вед не обозначил время, когда они должны вернуться. Ну что же, будет наука на будущее.

От Бориса с ребятами так же не было вестей. Но тут-то как раз волноваться рано. С ними разбежка в сутки, нормальное явление. Работа с городским дном тонкая и требует особого подхода. Не сказать, что он совсем не волновался на их счет. Вовсе нет. Но держать из-за этого личный состав в боевой готовности все же не стал бы.

- Здрасьте, Михаил Федорович, - спрыгивая на палубу ладьи, поздоровался один из пареньков убывших с Борисом.

- Привет, Данил, коли не шутишь, - прожевав кашу, ответил завтракавший Романов. – Есть будешь?

- Не. Сытый.

- Знать устроились?

- Нормально все, Михаил Федорович. Не хоромы, но жить можно. И кормятся они не помоями.

- Это радует. С чем пожаловал?

- Дядька Борис велел передать, что служанку мы подкараулили, и весточку от тебя передали. Как получит ответ, сам на ладью придет.

- Понятно. Останешься, или как?

- Не. Побегу я. Дел еще выше крыши. Дельце одно забаламутили.

- Вы мне там глядите, баламуты. Мы сюда пришли не для того, чтобы кого из вас на казнь потащили.

- Не. Мы же с умом.

- Ну-ну. Глядите там. Беги уж, - хмыкнув, и отправляя в рот очередную ложку, произнес Михаил.

Глава 20

Любовное гнездышко

Борис появился уже после обеда. Вполне довольный собой. Сомнительно, чтобы с мальцами по притонам шарился. Скорее уж, как те котяры, нашел развлечение получше. Мужики они такие, даже если любят жену, от похода налево никогда не откажутся. Чтобы, так сказать, лишний раз удостовериться, что лучше их благоверной никого нету. Ну, как вариант.

Впрочем, предаваясь этим маленьким радостям, Борис ни на минуту не забывал о деле. Причем действовал с выдумкой. Оказывается, он провел ночь не просто с какой-то там бабенкой, а успел охмурить служанку Евгении.

- Н-ну т-ты бобер, - восхищенно покачав головой, произнес Михаил.

- Ну, так. Могем, - огладив бороду, хмыкнул тот.

- Значит, будет ждать в городском доме? – с сомнением уточнил Романов.