Игорь Карде - Бронелетчики. Кровь на снегу
Молохов был прав: без их помощи взятие Оулу может стать для 44-й дивизии проблемой. Конечно, за прошедший месяц ее командиры и красноармейцы научились кое-чему, но до настоящего боевого мастерства им было еще далеко.
Финны, понимая, что сдача Оулу будет угрожать поражением всей армии, бросили под город последние силы. 9-ю пехотную дивизию полковника Сииласвуо пополнили добровольцами (в основном – из Швеции) и усилили тремя регулярными батальонами, снятыми с линии Маннергейма и переброшенными на север.
Получилась вполне боевая группа – пятнадцать с лишним тысяч штыков, артиллерия – четыре 76-мм орудия и две 122-мм гаубицы. Все, конечно, старые, еще с царских времен, но в очень приличном состоянии. И снарядов к ним достаточно… Пригнали даже танки – несколько английских «Виккерсов», полученных из Британии (через третьи-четвертые руки и нейтральные страны). В общем, усилили, как могли.
Финны плотно окопались под Оулу, зарылись в мерзлую землю по самые уши и приготовились ждать русских. Которые почему-то не спешили к месту боя, хотя по идее должны были бы…
Дело в том, что 163-я дивизия, которая по планам командования должна была нанести удар по городу с севера (чтобы окружить и блокировать), застряла под селом Хиринсалми: напоролась на очередную незамерзшую речку и встала. Комбриг Зеленцов не решился форсировать быстрый поток без надежных плавсредств и приказал ждать понтонного батальона. Вот когда он придет и наладит переправу…
А пока приказал всем отдыхать – бойцы и командиры 163-й сильно устали после месяца непрерывных боев и маршей. Дивизия расположилась в Хиринсалми и стала приводить себя в порядок: подтягивать подразделения, пополнять запасы продовольствия, стираться и мыться…
Между тем 305-й полк 44-й стрелковой дивизии продолжил успешное движение на запад и вскоре вышел на южные окраины Оулу. Где встретил серьезное сопротивление в виде глубоко эшелонированной обороны и решительно настроенных солдат 9-й финской дивизии. Комбриг Виноградов, получив донесение от майора Легкодуха о значительных силах противника, разумно приказал притормозить – не дай бог, опять понесем большие потери… А силы и так на исходе – и бойцов, и бронетехники осталось совсем в обрез. Хорошо, что хоть пушек достаточно – весь 122-й артполк…
Комбриг Виноградов сообщил о ситуации командующему 9-й армией комкору Чуйкову, и тот в принципе одобрил решение. Лучше не рисковать, не лезть глупо вперед, прямо на укрепления, а подождать 163-ю дивизию. И наступать всем вместе – с севера и юга. Одним ударом прорвать оборону противника и взять город…
Начштаба 9-й армии комдив Соколов потребовал от комбрига Зеленцова срочно переправить дивизию на другой берег реки и идти на Оулу – поддержать 44-ю. Раз нет понтонов, то пусть ваши бойцы строят плоты – лес же кругом, в чем проблема?
Но Зеленцов сослался на отсутствие плотницких инструментов – мол, не захватили нужного количества пил и топоров. Не взяли с собой, не предусмотрели… Кто же знал, что не все реки замерзли? Думали – зима, морозы, пойдем уже по толстому льду…
Комбриг Зеленцов, понятно дело, не хотел рисковать – победа близко, допускать ошибки нельзя. Если форсировать речку на самодельных плотах и хилых лодках, да под сильным финским огнем, можно потерять много людей и техники. А этого не простят, не примут никаких оправданий… Нет, лучше погодить, пока подойдет понтонный батальон. Вот тогда и переправимся спокойно…
Вот так и получилось, что две советские дивизии стояли и ждали, кто первым пойдет в наступление. Начинать никто не хотел – оба комбрига понимали, что взять с ходу финские позиции будет непросто. Нет, лучше окружить город со всех сторон и предложить финнам сдаться. Все равно деваться им некуда, позади – Ботнический залив. Может, испугаются и согласятся сложить оружие? Они же люди, умирать не захотят…
Но, судя по всему, финны на сей раз решили стоять твердо – это был их последний рубеж. Как говорится, отступать больше некуда…
Глава семнадцатая
– Матвей, нам придется временно оставить тебя здесь, в госпитале, – сказал майор Злобин, – конечно, очень не хочется, но… 44-я застряла под Оулу, и без нас, судя по всему, снова никак. Да и 163-я у переправы забуксовала, ей тоже требуется подмога…
– Понимаю, – кивнул Молохов, – надо так надо. Жаль, что без меня…
– Да, – согласился Злобин, – нам тебя будет очень не хватать. Но ты не волнуйся – полагаю, за четыре-пять дней, максимум – неделю мы управимся и вернемся. А ты здесь пока полежи, полечись. Мы тебе на опушке отдельную палатку поставим, со светом и своей печкой, нормально все будет.
Матвей поморщился:
– Я что же, буду отдельно от всех лежать? Как-то не по-товарищески получится. Раненых здесь много, в том числе и тяжелых…
Злобин подумал и кивнул:
– Пожалуй, ты прав. Если положить тебя одного, вызовет ненужные вопросы. Подселим-ка к тебе младшего лейтенанта Коврина, он тоже здесь лечится. Помнишь его?
– Конечно, – кивнул Молохов, – вместе Пюнямя брали. Только его на самом подходе зацепило…
– У Коврина легкое ранение, – сказал Злобин, – и чувствует он себя уже вполне нормально. Если что, поможет тебе – самому лучше пока с постели не вставать, тебе отлежаться надо. Да и вместе вам веселей будет, все-таки почти ровесники. Только ты смотри, не болтай лишнего, не ляпни чего…
– Что ты, Батя, – обиделся Молохов, – да разве ж я… Да когда же… Я знаю: рот на замок, повсюду враг, будь бдителен!
– Ну, не столь категорично, – улыбнулся Злобин, – но все равно следи за своей речью. Лишнее знать товарищам красноармейцам и командирам не положено. Ладно, лежи, набирайся сил. Через полчасика переселим тебя.
– Только оружие оставьте, – добавил Молохов, – на всякий случай…
– Конечно, – кивнул Злобин.
С этими словами он покинул бронелет.
Матвей испытывал смешанные чувства: с одной стороны, ему очень хотелось громить врага, воевать вместе со своими товарищами, но с другой… Лишние несколько дней в госпитале позволяли наладить более тесные отношения с Верочкой, которая занимала все больше и больше места в его сердце…
Они виделись два раза – во время перевязок. Матвей пытался при этом подольше задержать Верочку возле себя – чтобы пообщаться. Он даже специально притворялся, что ему плохо, чтобы девушка уделила больше внимания. Конечно, это было нехорошо, так он отнимал время у других раненых, но ничего с собой не мог поделать – Верочка ему очень нравилась. Спокойная, рассудительная, внимательная, заботливая и, несмотря на молодость, уже вполне взрослая, самостоятельная… Надежный товарищ и верная подруга.
Не то что глупые девицы, с которыми ему обычно приходится общаться. Не видеть бы их совсем, этих эгоистичных, самовлюбленных дур. Только и думают, как бы захапать побольше или сделать карьеру… Для них брак – лишь формальное мероприятие, позволяющее повысить свой статус. Ну, модно сейчас быть замужем, что делать… И выгодно. Особенно если твой муж зарабатывает прилично. А что до любви… Так это же давно изжившее себя понятие. Люди сейчас вступают в брак не по чувствам, а по взаимной выгоде. Мужчина получает красивую супругу и регулярный секс, женщина – статус замужней дамы и деньги. И еще, как правило, возможность удобно устроить свою жизнь или сделать карьеру, пробиться наверх…
А когда появляются дети, то их, как правило, быстренько сваливают на нянек или бабушек (если имеются). И никаких тебе сантиментов в виде материнской любви и домашнего воспитания, все очень практично и прагматично. Я тебя родила, няньку наняла, вот и будь доволен. А возиться мне с тобой некогда – молодость проходит, надо успеть взять от нее всё, получить удовольствие по максимуму. И постараться стать богатой и успешной…
Верочка же была совсем другой, думала не о себе, а о том, как помочь бойцам, заботилась о раненых, ухаживала за больными. Она рассказывала о своем отце, известном докторе, посвящавшем всего себя работе. Сразу стало понятно, в кого она… И характером, и воспитанием, и отношением к делу. У Верочки очень развито чувство долга, из нее вышла бы отличная жена и настоящая мать…
Матвей тяжело вздохнул: «Мечты, мечты, где ваша сладость…» Какие, на фиг, серьезные отношения! Они предполагают определенный уровень доверия, а разве может он что-то рассказать Верочке о себе? Нет, конечно. Вместо реальной биографии – сплошная рабочая легенда, считай, обман, хотя и невольный, только по надобности. А врать такой девушке…
Сотрудникам Института времени строго-настрого запрещалось раскрывать какие-либо сведения о себе или группе, а уж брать кого-то с собой при возвращении… Категорически нет! Это даже не обсуждается. Что же делать? И остаться с Верочкой нельзя, и взять ее с собой – тоже. Безвыходная ситуация. Ну, ничего, пока он еще тут, не все потеряно…
