Константин Калбанов - Рыцарь - Гроза

— Пока в твоих словах нет ничего, что указывало бы на ошибочность твоих суждений. Но это было понятно и так. Речь сейчас не об их жрецах, а о том, не готовится ли для наших воинов западня. На этот вопрос в твоих словах ответа нет. — Недовольно скривившись, проговорил Всевластный.

— Я как раз подвожу к этому.

— Тогда постарайся быть кратким, как и подобает военному, ты не в Совете

— Прошу прощения, Всевластный. То странное оружие, которое произвело столь сильное впечатление на ротона Гука и наших союзников, так и не было применено, если бы люди его использовали, то победа досталась бы куда большей кровью, а возможно и вовсе привело бы к поражению, но люди его не использовали. Почему? Не по той ли причине, что сообщил нам этот офицер? Я считаю, что именно по этой причине. Мы можем допросить пленных и узнать все доподлинно, но мне кажется, что они только подтвердят это.

— Допустим, что это правда, тогда это объясняет зачем это нужно человеку, но не объясняет для чего нужно нам. — Вмешался командир первой пикты. — Если мы устраним препятствие которое мешает ему выступить с войском людей, то скорее сделаем это на руку людям.

— Всевластный, я согласен с гебером Ганном, — вмешался командир пятой пикты. — До меня дошли сведения, что несколько патрулей степняков были уничтожены практически до последнего солдата и все указывает на применение именно этого странного оружия. За последние семь дней было убито больше пяти сотен степняков. Это указывает на то, что хотя этот командир не может присоединиться к людям, но все же ведет против нас боевые действия, если же он присоединится к основному войску, то мы получим только лишнюю головную боль. Я считаю, что гебер Ганн прав, напав на их высших жрецов, мы сыграем на руку людям, хотя они об этом и не догадываются.

— Почему необходимо устранить их высших жрецов, я уже говорил раньше. — Отстаивая свою точку зрения, вновь заговорил Галах. — Этот командир все равно выступит на стороне людского войска, у него просто нет иного выхода, потому что он понимает, что когда мы разберемся с остальными, придем и за ним. По вашим же словам, он уже вмешался в войну. Он опасается жрецов? Замечательно. Мы воспользуемся его сведениями и лишим людей стального стержня объединяющего их. Не поступим ли мы таким образом на руку людям? Вовсе нет. Он может думать, что его проблема в жрецах и посчитает, что перехитрил нас, но на самом деле он перехитрит самого себя. Останутся ли люди едины, после того как лишатся высшего духовенства? Не думаю. Скорее всего они перегрызутся и мы будем иметь дело либо с армиями отдельных государств, либо с армией раздираемой противоречиями и лишенной твердого руководства. В подобных условиях, это человеческое оружие может нанести нам лишние потери, но повлиять на ход войны не сможет.

Закончив, офицер выжидательно посмотрел на Всевластного. На военном совете все могли спорить до хрипоты, приводить свои доводы, высказывать предложения, убеждать, но последнее слово всегда было за командующим, в данном случае за Всевластным. Тот же глубоко задумался. Человек пошел на предательство, но было ли это предательством или меньшим из зол во благо своих соплеменников. Нет, если бы он каким либо иным путем узнал бы о местонахождении всей жреческой элиты людей, то он не задумываясь направил бы туда рейдовый отряд и уничтожил их одним махом. Но сведения поступили именно от человека. А может Галах прав и тот печется только о своей шкуре, не отдавая отчета в последствиях, которые могут воспоследовать вслед за этим деянием.

— Галах, ты возьмешь под свое командование тысячу всадников и выступишь к монастырю.

— Слушаюсь, всевластный.

— Но только, ты не станешь убивать высших жрецов. Всех остальных можешь уничтожить, их же доставишь в наш лагерь. — При этих словах, Гук наконец расслабился. Сведения доставленные им были признаны важными, а значит, он поступил верно. Хвала Гаруну. — Теперь обсудим штурм…

Андрей был в недоумении. Только что Жан доложил, что монастырь был взят единым наскоком. Немалую роль в этом сыграло то, что противнику стало известно о подземном ходе, благодаря которому часть нападавших сумела попасть в монастырь. Орки клюнули на столь заманчивую наживку. Однако они не стали уничтожать членов Большого Собора. Вместо этого они взяли их в плен и сейчас уводили с собой.

Напасть на столь большой отряд и закончить начатое, было просто невозможно, его сил было явно не достаточно для этого. Да даже если и достаточно, он не мог этого сделать. Только Жан, Билли и Олаф знали о происходящем, эти трое уже давно пользовались его доверием в самых щекотливых вопросах, та история с отрядом инквизиции связала их прочно и надолго, быть уверенным в остальных в этом деле он не мог.

— Яков, вызови ко мне сэра Джефа.

— Слушаюсь, милорд.

Необходимо было действовать и действовать быстро. Проклятый Гирдган поступил ожидаемо, когда у него появилась возможность лишить Церковь общего руководства. Но как видно он до конца не понимал мотивов Андрея, а потому решил перестраховаться. Придется вносить коррективы в свой план.

— Милорд, вызывали?

— Только что Жан сообщил мне, что орки напали на монастырь Святого Бенедикта и захватили его. Они взяли в полон членов Большого Собора и сейчас уходят к Лондону.

— Но как такое возможно? Ведь монастырь находится почти в сотне миль от Лондона, в глубине нашей территории. Как они могли…

— Как видишь, смогли. — Оборвал его Андрей.

— А как об этом узнал сам Жан?

— Я отправлял его туда. Сам понимаешь, что вопрос о том, кто станет Папой для нас не пустяшный.

— Это точно. Но что теперь то делать?

— Драться, что же еще.

— Какой отряд?

— Тысяча всадников.

— Они нам не по зубам. — Тут же категорично заявил Джеф. — Даже если мы будем действовать из засады, они просто свяжут нас боем частью своих воинов, а остальные обойдут. Простора там много, так что перекрыть им путь просто невозможно. Мост у Бачбилли они контролируют полностью и там их около четырех тысяч.

— Знаю. Поэтому и вызвал тебя. Немедленно отправляйся к сэру Свенсону. Знаю, что это опасно, но боюсь из всего моего окружения, ты единственный, кого он выслушает. Пробейся к нему. Пусть немедленно высылает конный отряд к мосту у Бачбилли, я постараюсь их там задержать.

— С такими силами?

— Есть другое предложение? Я готов его выслушать.

— Предложений пока нет, но двум сотням не под силу совершить такое. Они будут ломиться, что кабан через заросли. Это будет похлеще, чем тот бой у Кроусмарша. С одной стороны тысяча всадников, с другой четыре тысячи пехоты, а посредине вы. Это задание для смертников.

— Знаю.

— А может не стоит вмешиваться? Ведь если мы их освободим, нам-то это мало чем поможет. Как только разберутся с орками, опять примутся за нас.

— Как считаешь, сколько люди смогут оставаться едиными, если лишатся верхушки Церкви?

— Орки не плохой раствор.

— Не думаю, что это их остановит. Как только не станет тех, кто стоит над ними, люди перегрызутся, и плевать им на все опасности, натура возьмет свое. Французский король, тут же воспротивится тому, что его рыцарями будет командовать английский маркграф. Германцы, тут же заявят, что сами способны позаботиться о себе, как это уже не раз было. Да и сами англичане. Король погиб, прямых наследников нет. Так что, грызня будет и не шуточная. Те, кто способен остановить это, сейчас находятся в плену у орков. Для нас они конечно не мед, но здесь ставки другие. Весь род людской, как бы это громко не звучало.

— Но ведь орки могут просто убить всех епископов, как только поймут, что им не уйти.

— Могут. Но по моему, так будет лучше.

— Почему это?

— А ты не допускаешь возможности, что оркои склонят их к сотрудничеству? Раньше орки никогда не брали в плен священников. Для чего они им понадобились теперь? Будут ли люди сражаться с таким же упорством, если новый Папа, будет их призывать к смирению, в уповании на волю Господа нашего? Что молчишь? Не знаешь ответа? Вот и я не знаю. Отправляйся в путь.

— Да, милорд.

— Рон, труби подъем. Немедленно выдвигаемся.

Врать Джефу не хотелось, но и иного выхода он не видел. Как говорится, меньше знаешь, лучше спишь. И без того, слишком много людей было в курсе его действий. Трое егерей, аббат Адам, брат Сэмюэль, как говорил достославный Мюллер: 'Что знают двое, знает и свинья', здесь и так было посвящено слишком много народу, а ставкой в этой игре была жизнь.

Он конечно имел страховку, непонятный портал, который мог его вернуть домой, но как же быть с теми кто доверился ему и за которых он теперь чувствовал ответственность. Бросить их и спасать только свою семью? Нет. Так поступить он не мог, как бы пафосно это не звучало, каким бы штампом это не было. Есть ситуации, когда выбора просто не остается. Он знал, что будет держаться до последнего и только в крайнем случае решится на побег. Ну не мог он иначе и все тут.