Александр Белый - Славия. Паруса над океаном (СИ)
Причина такого медленного путешествия была довольно серьезной. Хотелось бы мне того или нет, но по прибытию к побережью Африки, многие из девчонок заимели округлую фигуру талии, а с приближением к новой столице, не менее, чем в тысячи наших половинок появился и стал заметно расти живот. И когда по выходу из Павлово в трех девчонок друг за дружкой случились выкидыши, пришлось вдвое сократить переходы, да и значительно увеличить время на отдых.
В итоге, мы задержались в пути и вернулись к океанскому побережью на целый лишний месяц позже. Зато сохранили будущее золотое потомство и, Слава Богу, до самого крайнего поселения больше ни один плод не потеряли.
Восхождение на горное плато, высотой в две тысячи метров, мы завершили к закату следующего дня. Перед глазами предстала бескрайняя степь, сплошь заросшая дикорастущими злаковыми травами. Сейчас был конец июня, считай, на юге Африки самое холодное время года, поэтому, высокие стебли с колосками полегли наземь, образовав сухой мягкий ковер желтого сена.
— Какая красивая степь! Какое доброе будет поле! — воскликнула одна из крестьянок. Не знаю, как ее имя, но именно она, того не подозревая, перевела название местности с нидерландского или, вернее сказать, голландского языка, так как Нидерландов, как государства еще не существует. И теперь это огромное плоское плато, размерами в добрую европейскую страну, площадью около ста пятидесяти тысяч квадратных километра, стало называться Высокое Поле.
В той истории говорилось, что на этих территориях до середины восемнадцатого века никто не жил, так как зимой температура воздуха опускалась до четырех-пяти градусов тепла, а изредка даже снег выпадал, правда, быстро таял. Но, когда стали мигрировать более сильные северные племена народов банту, то сюда были выдавлены более слабые — сото и сесото. Они первоначально и заселили все горные плато. Вторая волна поселенцев прибыла в девятнадцатом веке из Голландии, это крестьяне-фермеры, и третья — с начала двадцатого века, когда здесь были найдены несметные залежи золота и алмазов.
Теории нынешней безлюдности этих огромных территорий, склонен был верить, так как за все время пути, мы здесь не встретили ни одного человека. Зато на каждом шагу натыкались на стаи огромных страусов, тучные стада самых разных непуганых антилоп, карликовых буйволов, стаи гиен и прайды львов, вдали даже заметили бегущего леопарда. Страусы были весом под сто пятьдесят килограмм и высотой до двух с половиной метров, а буйволы назывались карликовыми, потому что были в четыре раза мельче настоящих и весили всего до двухсот семидесяти килограмм.
Действительно, в этих краях с голоду умереть не удастся, это не средняя полоса нашей бедной и необъятной, с угробленным животноводством и рискованным земледелием. Насколько мне известно, из той истории, даже без учета всех прочих сельхозугодий, здешние великолепные плодородные земли позволяли выращивать пшеницу, сою, подсолнечник и другие зерновые, трети урожая которых полностью хватало для внутреннего потребления пятидесятимиллионным населением страны, а остальное шло на экспорт. А еще здесь выращивали до пятидесяти процентов всего картофеля ЮАР. Так вот, семена пшеницы, кукурузы, гороха, подсолнечника и картофеля мы с собой везли.
Что такое картофель и подсолнух, описал в сельскохозяйственной брошюре, две сотни экземпляров которой отпечатали в типографии Манчини. Картофель людям показал на Канарах, а многим дал и попробовать. А вот с подсолнухом никто никогда дела не имел, его семена в прошлом году собрал в цветочном саду Изабель, где он рос, как американское декоративное растение. Но тоже, его величайшую полезность народу старался донести. Точно так же, как и необходимость из года в год заниматься севооборотом на полях и селекцией, когда из богатого колоса на семена выбирали самые крупные зерна.
Брошюрок этих, конечно, было очень мало, но зато в течение всего путешествия для хуторских казаков и крестьян они стали самым интересным чтивом, которое было затерто до дыр. Теперь же им предстояло те мои знания школьного курса ХХ века воплотить в жизнь, при этом используя новейший сельхозинвентарь: отвальные плуги, культиваторы, сеялки и косилки на конной тяге. Лично я в успехе нисколько не сомневался и был уверен, что теперь для прокорма хлебом одного воина не нужно десять крестьян, теперь десятерых воинов будет кормить один крестьянин.
Первым поселением на плато стало казацкое сельцо на десять хозяйств. Поставили мы его приблизительно в пятидесяти километрах от столицы, то есть в районе набитых золотом и алмазами гор, где в той жизни стоял самый грандиозный и богатый город страны — восьмимиллионный Йоханнесбург. Такое же сельцо поставили самым крайним, километрах в двухстах пятидесяти от первого, где во второй половине ХХ века вырос современный золотодобывающий город Велком. И на этом отрезке пути основали три города и еще два транзитных сельца, таким образом, чтобы между ними было расстояние, приблизительно в сорок километров, то есть, дневной переход нормального грузового каравана. А еще по семь казацких поселений расположили вокруг каждого из трех городов, на расстоянии, не превышающем дневного перехода.
Теперь мы особо никуда не спешили, спокойно выезжали на зачистку местности от хищника, и на местах будущих населенных пунктов отдыхали не менее двух суток. Участвовали с Иваном в основании каждого города и закладке фундаментов зданий администраций и казарм. В нарезке земли крестьянам участия не принимал, но при выделении и пожизненном закреплении беспошлинной земли семьям казаков, особенно в транзитных поселениях, присутствовал лично. Кроме того, сроком на двадцать лет разрешил абсолютно всем желающим добирать земли столько, сколько они смогут обработать. Особо предупредил, чтобы хлеб сеять не ленились, чтобы, по крайней мере, выделенная земля излишне не гуляла, иначе будут они не землю копать, а вместе с неграми руду и уголь.
Вернувшись как-то с охоты, где добыли двух страусов, расположился на участке, выделенном казаку Ваське, тому самому, который в Агадире взял себе жену на меч, и перезаряжал использованные патроны. Сам Васька свежевал страусов, аккуратно снимая перья вместе со шкурой, а его молоденькая жена вскапывала грядку и что-то совала в землю и поливала, принесенной из ручья водой.
— Золотко, а что ты сейчас делаешь?
— Ой! Господин! — девчонка поклонилась и густо покраснела, смутившись, что я к ней снизошел разговором, — Это сажаю косточки вишен, слив, абрикос, яблонь и груш. Маруся, соседка наша дала. Только Вася сомневается, будут они расти или не будут?
— Не сомневайтесь, будут, — мне вдруг вспомнилось, что в этих местах были, наверное, самые большие вишневые сады на планете, и местную свежую и замороженную вишню из терминалов грузового аэропорта Йоханнесбурга экспортировали по всему миру. Заметив, что Васька закончил свежевать вторую тушу, подозвал к себе.
— Слушаю, ваша светлость, — он подошел, кивнул головой уважительно, но с достоинством.
— Присаживайся, — как только он плюхнулся рядом, продолжил, — У меня к тебе есть поручение. Ближе к лету, имею в виду местное лето, а по Европейским понятиям это будет где-то декабрь месяц, в степи появится множество мелких цыплят-страусят. Их нужно будет наловить и одомашнить или приручить, как курей.
— А получится? — он немного отстранился и с недоверием посмотрел на меня.
— Не сомневайся, получится. Ты знаешь, какие они яйца несут? Вот такие, — сложил вместе два кулака и ткнул ему под нос, — Фунтов по пять весом, а по нашему — полтора-два килограмма.
— Ого!
— Вот тебе и ого! За ними даже особый уход не нужен, только загородку гектара на три из лозняка сделай. На следующий год тын переставляешь, а на этом месте отлично удобренный лан получится. Понятно?
— Понятно-то понятно, только без винтовки к такой курице даже боязно подходить…
— Не боись и поверь мне. Так делают арабы, а ты что, глупей какого-то араба?
— Арапа?! Нет, ваша светлость, никак не глупей.
— Вот и я так думаю. Через полтора года напишешь мне, что у тебя получилось. Понятно?
— Понятно! Только писать-то куда?
— Пиши на Ивана Тимофеевича. Или прямо в город лейтенанта Водяного можешь передать. Он на реке будет стоять, километров сто пятьдесят северо-западнее и вниз. Там организуют одну из четырех ярмарок, товары будут возить из всего графства, зерно вы туда продавать будете, оттуда же со Стояновым наладим водное сообщение, баркасы будут ходить.
— Так это даже ближе, чем до Иванграда?
— Вполовину ближе.
— О! Это очень хорошо! — помолчав минуту, Васька заверил, — Не сомневайтесь, ваша светлость, все сделаю, как вы говорите. Нет, не глупее я какого-то дикого арапа.
