Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича
— О, уважаемый мистер Соколов, как я рад снова увидеть одного из лучших офицеров Российской армии! — воскликнул Джонсон. — Мы с мистером Скоттом только что вспоминали о вас!
Дмитрий изобразил на своем лице дурацкую улыбку, и принял героическую позу. А Джонсон продолжал охмурять его, при этом бросая хитрые взгляды на мистера Скотта. Минут через пять, видимо посчитав, что клиент готов, Джонсон замолчал, и тогда в к делу подключился его старший напарник.
— О, чудо! — на этот раз его русский был несравненно лучше, чем вчера. Первым делом мистер Скотт поинтересовался у ротмистра, нет ли у него каких-либо известий о судьбе его несчастного соотечественника, мистера Паркера.
Как это было ранее договорено, Соколов сообщил британцу, что ему удалось кое-что узнать о злоключениях пропавшего подданного ее величества королевы Виктории. По словам ротмистра, мистер Паркер был арестован за покушение на убийство одной очень важной особы, которая ныне в большой чести у императора.
— Это какая-то ошибка! — возмущенно воскликнул мистер Скотт, — мистер Паркер сущий агнец, который и мухи не обидит. Простите, мой друг, но у вас в стране царит сущий произвол, когда любой человек может быть схвачен на улице полицией, и без предъявления каких-либо обвинений брошен за решетку.
Соколов сделал скорбное лицо, и лишь развел руками, показав, что, дескать, таковы реалии жизни в России.
— Да, — словно спохватившись, спросил Скотт, — а что за человек, на которого, якобы, напал бедный мистер Паркер?
— О, это довольно странная история, — начал рассказывать ротмистр, — как мне сообщили, началась она совсем недавно. Представьте себе, прямо на улице, во время прогулки, государь познакомился с довольно странной личностью. Никому ранее не известный господин Шумилин сумел понравиться императору, и теперь он дает ему советы о том, как управлять Россией. Вот такие вот дела у нас творятся, джентльмены…
Услышав фамилию "Шумилин" Скотт насторожился. В его глазах мелькнул охотничий азарт.
— Скажите, мистер Соколов, — сказал он, — а где можно увидеть человека, о котором вы нам рассказали? Ну, этого самого господина Шумилина… Возможно нам удалось бы уговорить его походатайствовать за мистера Паркера у императора. Это, пожалуй, единственный способ вырвать моего соотечественника из темницы.
— Я знаю где он живет, — сказал ротмистр. — Один мой знакомый, который как-то раз с поручением от императора был отправлен к господину Шумилину, недавно показал его дом. Это рядом с Таврическим садом. Если вы хотите, я могу вам этот дом показать.
Судьба вашего друга меня очень растрогала, и я полагаю, что желание помочь ему выбраться на волю не может расцениваться как что-то противозаконное.
— Вот и замечательно, мистер Соколов, — радостно потирая руки, сказал Скотт. — Когда вы можете показать дом, в котором проживает господин Шумилин.
— Да хоть прямо сейчас, — сказал ротмистр, и для своих друзей, которые внимательно слушали их беседу, добавил, — только надо поторопиться, у меня всего час свободного времени.
Эта условная фраза означала, что джентльмены готовы к активным действиям, и следует поступить так, как было предусмотрено третьим вариантом. То есть, британцы проявят активный интерес к Шумилину, и попытаются повторить его силовой захват. Только, на этот раз не с помощью буйных шляхтичей, а чисто по-английски. Ротмистр ни на минуту не сомневался, что добрейший мистер Джонсон с его движениями профессионального боксера является силовиком, которому будет поручена чисто физическая составляющая захвата. Да и мистер Скотт был не настолько уж беспомощен. Когда он во время беседы встал со стула, то под полой его сюртука Дмитрий успел заметить заткнутый за пояс небольшой капсюльный пистолет.
Британцы собрались быстро. Мистер Джонсон взял с собой тяжелую трость. Ротмистр знал – каким серьезным оружием она может оказаться. Но Дмитрий также знал и том, как его друзья из будущего знают свое дело. Поэтому он ничуть не сомневался в том, что операция по аккуратному "приземлению" британцев пройдет без осложнений.
И действительно, все было сделан так, что никто даже не успел глазом моргнуть. Ротмистр с британцами вышел из отеля. Шагах в ста от них стояла большая карета, у которой, по всей видимости, сломалось колесо. Кучер – им был Никифор Волков, ковырялся в ступице колеса, видимо, пытаясь провести на месте экстренный ремонт. Рядом с ним ходил Сергеев-младший, который был одет в щегольской фрак и цилиндр. Он, похоже, куда-то опаздывал, и стоя рядом с кучером, что-то зло ему выговаривал. В общем, обычная ситуация.
Когда ничего не подозревающие британцы вместе с Дмитрием поравнялись с каретой, дверь ее неожиданно распахнулась. Николай ударил ребром ладони по шее мистера Джонсона, а ротмистр и Никифор ловко скрутили руки Скотту. Высунувшийся из кареты Шумилин помог втащить вовнутрь бесчувственное тело Джонсона, и ловко накинул наручники на вывернутые назад руки Скотта. Потом Соколов и Сергеев-младший уселись в карету, Никифор вскарабкался на козлы, взмахнул хлыстом, и карете тронулась.
— Ну, здравствуйте, мистер Скотт, — сказал по-английски Шумилин, — вы ведь хотели увидеть меня? Так я к вашим услугам. Или вы для начала хотите пообщаться с мистером Паркером? Тогда нашу задушевную беседу придется отложить – до Шлиссельбурга путь неблизкий…
— Дьявол, самый настоящий дьявол, — прохрипел Скотт. — Я знаю, что мне уже никогда не вырваться живым из ваших рук. Но скажите мне – кто вы и откуда? Я чувствую, что вы пришли в наш мир из самого пекла…
— Откуда и зачем мы пришли – вы узнаете позднее, — с усмешкой сказал Шумилин. — Только вот какая штука – узнав это вы, умрете. Так что я вам советую как следует подумать – не слишком ли будет большая цена за то, что вы удовлетворите ваше любопытство?
А вот вам, мистер Скотт, придется рассказать мне все. И вы это сделаете. Впрочем, не будем спешить. Беседа о любви и дружбе у нас впереди.
— Николай, — сказал он Сергееву-младшему, — передай Никифору, чтобы он ехал в усадьбу твоего отца. Поговорим там с джентльменами по душам. А оттуда и до Шлиссельбурга рукой подать…
У нас и генералы плачут как дети…
— Слушай, Палыч, — сказал Сергеев, когда Шумилин связался с ним по рации, и сообщил о задержании британцев, — ты что, у меня филиал "Крестов" хочешь сделать? Где я буду твоих арестантов держать-то?
— Да ладно, Виктор, — усмехнулся Шумилин, услышав привычное для него ворчание отставного вояки, — мы наших "языков" у тебя подержим день-два – не больше. Расколем их, и отвезем в Шлиссельбург. Там уже имеется один подданный королевы Виктории.
— Ну, если на день-два… — судя по голосу, Сергеев смирился с участью тюремщика, — тогда ладно, вези этих сэров и пэров…
Закончив переговоры, Шумилин спрятал рацию в карман сюртука, и взглянул на ротмистра Соколова. Они ехали в имение Сергеева вдвоем. Задержанные инглизы, и сопровождающие их Николай и Никифор Волков, ехали в другой карете. Поэтому Александр мог спокойно, без посторонних, обсудить с жандармом тактику предстоящего допроса.
— Что мы имеем, Дмитрий? — спросил он у ротмистра, — нами задержаны два британца, которые страстно хотели познакомиться с вами, чтобы узнать о судьбе своего соотечественника, и, самое главное, выйти на таинственного "мистера Шумилина", который оказался доверенным лицом государя императора. Какие из всего этого можно сделать выводы?
— Я полагаю, — начал Соколов, — что к нам в руки попали два достаточно высокопоставленных служителя британской разведки. Причем, самоуверенных и решительных. Александр Павлович, ведь, как я понял из моего с ними разговора, они были готовы ко всему. Может быть, они надеялись, что сумеют вас подкупить, и оказывать через вас влияние на государя, подсказывая монарху выгодные им решения. Или, что более вероятно, они похитили бы вас, чтобы узнать тайну вашего появления в этом мире.
— Все именно так, — сказал Шумилин, внимательно слушавший рассуждения жандарма. — А теперь, давайте прикинем – как мы должны поступить в данной ситуации?
— Ей-Богу, не знаю, — сказал ротмистр, разведя руками. — Формально их нельзя отдать под суд, ведь они ничего противозаконного не совершили, и намерения, которые они мне высказывали, доказать невозможно. Ведь не станете же вы включать в суде свой диктофон?
Шумилин, при последних словах жандарма, рассмеялся, представив лица почтенных судей, слушающих записанный на диктофон разговор Соколова с британцами. Их, пожалуй, при этом может и кондрашка хватить. Ведь не поверят они, что подобное возможно без чародейства или колдовства. За такое его могут запросто упечь в монастырскую темницу, вроде Соловков. Хотя, если память не изменяет, в 1835 году Государственный Совет принял решение, по которому помещение в монастырскую тюрьму становилось возможным только с санкции самого государя императора. А Николай Павлович такой санкции, конечно, не даст.
