Александр Мазин - Белый Волк
Склон выглядел не радужно. В этом ракурсе количество деревьев казалось существенно большим. И следует помнить, что на мне были не оставшиеся в будущем фирменные карвинговые «фишера», на которых я когда-то покорял Северный Склон под Питером, а кустарные местные…
Эймунд проверил крепления, покачал копье, проверяя баланс. Лыжные палки в Роскилле использовал только я. Поиграв копьем, Эймунд глянул на меня. Не очень-то мне понравился этот взгляд.
«Ты – лузер», – читалось в нем.
Однако вслух сын конунга произнес другое:
– Ты – первый?
– Как скажешь.
Кому-то может показаться, что первому будет труднее, но я готов к трудностям естественного типа. «Опасайтесь подлянок!» – вот что я усвоил из опыта соревнований с братьями-викингами. Если я поеду первым, то Эйвинду, чтобы устроить мне какую-нибудь бяку, для начала потребуется меня догнать.
И я, больше не раздумывая, толкнулся палками и заскользил вниз.
Я очень старался сбросить скорость. Закладывал виражи, огибая любой бугорок, и думал только о том, чтобы выйти на относительно прямой участок, где можно достаточно разогнаться перед прыжком. Еще сверху я высмотрел место, с которого буду прыгать. Теперь главное – не промахнуться. И не врезаться в дерево…
Мне везло. В дерево я не врезался. И на разгонный участок вышел – тик-в-тик. Впереди меня ждал головоломный прыжок, но я, тем не менее, расслабился и задышал ровнее: Эйвинд и его копье остались позади…
Я ошибся. То есть Эйвинд действительно был позади, но намного ближе, чем я ожидал. За три секунды до прыжка я обернулся на звук и увидел, что меня догоняет живой снаряд. Догоняет, как стоячего, чтобы снести как раз на кромке обрыва. Дурак я! Это же соревнования по-нормански. Здесь нет побежденных и победителей. Только живые и мертвые.
Все, что я мог сделать, это попробовать уйти в поворот, но тогда я гарантированно приземлюсь на камни.
Так что я не сделал ничего. Просто в самый последний момент присел, насколько это возможно. Удача была на моей стороне. Древко копья свистнуло над моей головой и…
Наверное, Эйвинд рассчитывал, что попадет, и учел возможность отдачи, которой не произошло. А возможно, ему под лыжу подвернулся какой-нибудь пенек…
Боковым зрением я увидел, как его развернуло (так развернуло бы меня, получи я древком по хребту) и увело в сторону. Далее – без подробностей, потому что я уже летел.
Скорости мне хватило. И даже хватило умения приземлиться на лыжи и устоять на них до самого конца тормозного пути. И даже эффектно развернуться в финале… Чтобы услышать крик и увидеть, как взлетает над замерзшим озером еще один лыжник.
Лыжница. Взметнулся и осел снег. Гудрун лежала на льду, неловко подвернув ногу. Я бросился к ней, попытался поднять. Она жалобно вскрикнула:
– Рука! Больно!
Я отпустил ее. Под пушистой шубкой было непонятно, что с рукой. Гудрун попыталась встать сама, но я ее удержал. Осмотрел ноги. С виду – в порядке. Даже лыжи не сломались. Я очень аккуратно помог девушке сесть.
– На руку упала, – пожаловалась она. – Кажется, сломала. Хрустнуло что-то.
– Сейчас поглядим…
– Нет! – Она оттолкнула меня здоровой рукой. – Сначала – Эйвинд!
– Как скажешь.
Я оставил ее и заскользил туда, где лежал мой противник… Соперник… Конкурент… Назвать его врагом язык не поворачивался, хотя я вполне отдавал себе отчет: если бы всё получилось, как он задумал, на его месте был бы я.
Да… Это хорошо, что я не на его месте. Красавец королевич упал прямо на камни.
Скандинавы – живучие существа. И необычайно ловкие. Если бы он просто спрыгнул на эти камни с четырехметровой высоты, ничего бы ему не было. Даже ноги не подвернул бы, я уверен. Но он пролетел мимо меня со скоростью километров пятьдесят в час, вдобавок его закрутило… В общем, упал он спиной. Но даже в этом случае его шансы были неплохи. Толстый полушубок, под ним – кольчуга, под кольчугой – шерстяное белье…
Эйвинд был в сознании. Пытался улыбнуться. Получалось плохо.
– Где болит? – спросил я.
– Нигде. Ничего не чувствую. Ни рук, ни ног.
– Небось всю спину отшиб, – проворчал я как можно бодрее. – Синячище будет – о-го-го! Давай– ка я тебя выну…
Вынуть не получилось. Эйвинд капитально застрял между валунами, а дергать его я не рискнул. Очень похоже, что тут – проблемы с позвоночником. Бывает, конечно, что от шока парализует, но этот парень – не той породы. А если позвоночник – надо быть предельно аккуратным. Да, он хотел меня прикончить. Но – по-своему честно. И воспользоваться его нынешним положением… Нет уж! Мне убитый шилом Сторкад до сих пор снится.
Нет, в одиночку мне его аккуратно не вынуть. Надо двигать за помощью.
Я поглядел на ту сторону озера. Над длинным домом старины Полбочки вился дымок. У него и лошадки есть, и сани.
Подошла Гудрун. Прихрамывая и придерживая правую руку левой.
– Что с тобой, Эйвинд?
– Ушибся немного, – произнес он почти весело.
– А я вот, кажется, руку сломала… – пожаловалась девушка.
– А не надо было тебе за нами ехать.
– Тебя не спросила! – привычно огрызнулась Гудрун.
– Вот что, голубки, – сказал я. – Вы тут поворкуйте, а я сбегаю на тот берег – к Хегину. За подмогой и лошадкой.
– Обойдусь я без лошадки! – недовольно буркнула Гудрун. – Дойду уж как-нибудь.
– Ты – да. А он?
Тут эта эгоистичная дурочка сообразила, что с новым женихом, действительно, неладно.
– Эйвинд! Что с тобой?
– Да вот… Никак встать не могу, – проговорил он уже не так весело.
– Так давай мы тебе…
– Не трогать! – рявкнул я. – Вот, сядь сюда, – я скинул рукавицы и положил на камень. – И голову его аккуратненько на колени возьми. Вот так. А руку свою – сюда, – я сделал из шарфа петлю, накинул ей на шею. Сидите и ждите меня! Я скоро!
Вернулись мы минут через сорок. Быстрее не получилось. Пока я всех сгоношил, пока лошадь запрягли, пока дотопали…
Гудрун (молодец) сидела в той же позе и что-то напевала. Эйвинд лежал, смежив веки. До чего ж все– таки он красив, королевич!
Зла на него по-прежнему не было. Сам удивлялся. Хотя, не грохнись он на камни, я б его непременно вызвал… Если бы сам не грохнулся.
Мы подъехали, и Эйвинд открыл глаза.
– Ну как, боль не появилась?
– Болит малость, – произнес он тихо. По интонации я догадался: болит вовсе не «малость». – А рук по-прежнему не чувствую.
Похоже, все-таки позвоночник…
– Ну, братва, взялись аккуратненько… Очень аккуратненько…
В восемь рук (кроме Скиди Хегин прихватил еще двух работников) мы очень осторожно вынули королевича из щели и положили на сани, где я загодя расстелил медвежью шкуру. Эйвинд висел на руках как ватный.
– Куда? – спросил Хегин. – Ко мне или к тебе?
– К Рунгерд.
Если кто и сможет оказать парню медицинскую помощь, то это она. Хотя если с ним случилось то, что я думаю, то здесь нужен нейрохирург, а не знахарка-ворожея.
Глава 32,
в которой герой получает от своего соперника бесценный дар
– Он сказал: твоя удача сильнее, чем его, – вид у Рунгерд был усталый и невеселый. – Объясни мне, Ульф, почему лучшие из вас, мужчин, только и делают, что ищут, где рискнуть головой?
– Это была не моя идея, – напомнил я. – Можешь спросить у своей дочери.
– У моей дочери в голове – тряпки да побрякушки, – вздохнула Рунгерд. – Со временем она поумнеет. Наверное. Но Эйвинду это уже не поможет.
– А он умрет?
– Не знаю. Может, и нет. Его ноги чувствуют боль. Это значит, что хребет не сломан. Зато у него сломаны ребра. Я наложила повязку и дала ему питье, чтобы он уснул. Попросила богов быть к нему снисходительнее. Не знаю, что будет. Ты знаешь, что его трэль убежал в Роскилле?
– Зачем? – Я удивился. На мой взгляд, в такой ситуации слуга должен ни на шаг не отходить от хозяина.
– Расскажет хирдманам Эйвинда, что произошло. А может, просто удрал. Если Эйвинд умрет, раб ляжет в костер вместе с ним. Он знает об этом.
Так и было бы. Я уже достаточно хорошо знал обычаи скандинавов, чтобы не усомниться в словах Рунгерд. В костер ляжет не один раб. Сыну конунга в посмертии «понадобится» целый штат сопровождающих: слуги, наложница, конь…
– Тогда он точно смылся, – заметил я.
– Я так не думаю.
– Почему?
Я попытался сообразить, что может подвигнуть раба на этакую самоотверженность.
Допустим, соратники Эйвинда сочтут раба достаточно полезным, чтобы сохранить ему жизнь. И отправят на костер кого-нибудь еще…
Все-таки я еще довольно слабо разбираюсь в психологии аборигенов средневековой Дании.
Выяснилось, что сгореть в одном костре с господином – это не трагедия, а бонус. Ну как же! Хозяин-то отправится наверх, в Валхаллу. И его спутники по кремации – вместе с ним. Само собой, быть им там рабами, а не хозяевами посмертной жизни, но кто-то из классиков античности очень точно заметил, что лучше быть последним рабом на земле, чем королем в подземном мире Хель[46]. А тут даже и не на земле, а в Асгарде…
